Лекции по истории средних веков

Васильевский Василий Григорьевич

Это последнее обстоятельство тяжело отзывалось на положении сословия куриалов, ослабленного уже значительным давлением государства. Вследствие тяжких для империи времен, нашествий варваров и других бедствий государство постоянно увеличивало налоги, которые все падали на куриалов, так что многие из членов сословия спешили выйти из него, а оставшимся делалось положительно невыносимо выполнять все обязанности. Они были готовы, забыв о привилегиях своего почетного звания, навсегда отказаться от своего положения, и сословие прежде богатое, сословие, на котором правительство главным образом основывало свой доход, на которое оно возложило обязанность уплачивать главную массу поземельного налога, могло очень скоро исчезнуть. Понятно, что правительство не могло допустить этого, оно прибегло к принудительной мере, а именно прикрепило куриалов к их сословию и, следовательно, сделало невозможным для каждого куриала избежать возложенных обязанностей. Куриалы, которые первоначально являлись

представителями городского самоуправления, превращаются в сословие служилое, с передачей по наследству звания и связанных с ним обязанностей. Новый закон заходил так далеко, что даже если куриал, умирая, не оставлял законного сына, незаконный являлся наследником его прав, вернее, обязанностей как куриала. Из такого порядка вещей следует, что звание, которое в начале эпохи империи служило приманкой для честолюбия лучших людей, в конце IV и начале V века сделалось невыносимым наказанием.

Таким образом, главной податью в финансовой реформе Диоклетиана является земельный налог (capitatio terrena), лежавший, естественно, на землевладельцах; второе место по важности занимает налог подушный (capitatio humana), который лежал, как думал Савиньи,³¹ исключительно на тех, которые землей не владели. Этот взгляд оказался, впрочем, неверным: и Цахариэ фон Лингенталь,³² и другие ученые доказали, что не только люди, не имеющие земли, например рабы, подлежали поголовному налогу, но его нередко платили и те, которые были уже обложены и поземельной податью. Подушная подать первоначально падала на низший класс городского населения (plebs urbana), но впоследствии он был освобожден от него, так как должен был платить в значительной степени увеличившийся налог промысловый.

В рассмотрение частностей очень важного податного вопроса в реформах Диоклетиана и Константина мы не можем входить, скажем в заключение, что для объяснения последующих экономических явлений самое важное место занимает поземельный налог.

* * *

Только что очерченную податную систему, установленную для всей империи реформами Диоклетиана и Константина, нужно иметь в виду при рассмотрении вопроса о сущности и происхождении колоната, то есть крепостного сословия, заменившего в новые времена рабство древнего мира, к которому мы теперь и обратимся. Вопрос этот необыкновенно трудный и сложный, но чрезвычайно важный, так как только на его всестороннем и глубоком понимании может основываться правильное изучение средневекового права, средневековых социальных отношений между различными классами общества.

В определении сущности колонатного права большая часть ученых согласна, так как источники говорят об этом достаточно ясно. Колоны Феодосиева и Юстинианова кодексов – крестьяне, прикрепленные к земле, за пользование которой они платят известный оброк или арендную плату землевладельцу. По своему личному положению это люди полусвободные, ими нельзя располагать, как рабами, и они не могут располагать собой, как свободные люди. Это лично свободные люди, но прикрепленные к земле (adscripti glaebae). На этом тезисе могут сойтись тоже все ученые, занимавшиеся колонатом, но одни будут преимущественно настаивать в колонате на элементе подчинения, другие – на элементе самостоятельности. Это различие тесно связано с разницей во взглядах на положение и обязанности колонов в государстве с одной стороны, на сословное происхождение класса – с другой. На первом вопросе мы не останавливаемся, отсылая желающих к книге П. Виноградова³³ «Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии», в которой он обстоятельно и хорошо разобран, а обращаемся ко второму – к вопросу о происхождении колоната, как наиболее спорному, в особенности ввиду новых интересных исследований, которые проливают на него новый свет.

Что за люди вошли в состав этого нового класса, какой из прежних классов римского общества доставил главный материал, из которого выработался новый своеобразный институт – ответить трудно. Одни ученые полагают, что в колонов обращались рабы: крупные землевладельцы сажали на свои земли рабов в качестве арендаторов. Сначала это было только делом обычая, но при Диоклетиане и Константине положение колонов было санкционировано законом. В таком случае учреждение колоната составляло прогресс в римской жизни, так как заменяло рабство другим, лучшим, более человеческим состоянием. Другие ученые представляют дело иначе; говорят, что в колонов обратились прежде свободные римские крестьяне, доведенные до этой необходимости непомерной тяжестью увеличившихся налогов. В таком случае учреждение колоната было шагом назад в римской жизни, оно заменяло лучшее, свободное, положение худшим – полусвободным.

Разберем мнения ученых о происхождении колоната, о тех условиях, которые подготовили появление и развитие этого важного института в римской жизни.

Различные мнения о происхождении колоната легко можно разделить на три главные группы: одни находят, что законодательство IV века нимало не создало какого-либо нового института колоната, а просто регулировало

в подробностях, и притом постепенно, давным-давно сложившиеся в Италии или провинциях отношения; другие, напротив, выводят колонат из определенного законодательного акта римских императоров; третьи, наконец, различают в истории колоната два периода – подготовительный, когда постепенно складывались фактические отношения, послужившие материалом для колоната, и законодательный, когда в IV веке и последующих веках материал этот был переработан и приведен в окончательной порядок законодательством.

Мы остановимся только на самых выдающихся взглядах, так как рассматривать все подробно нам недостало бы времени. По мнению Лаферьера, колоны императорской эпохи – нечто иное, как галльские клиенты, упоминаемые у Цезаря (ambacti) и римские клиенты времен республики, которым роздали земельные участки вместо того, чтобы держать и кормить их в доме. Он даже старается определить эпоху, когда совершился этот переход от клиентелы к колонату, и останавливается на эпохе Августа. Впрочем, он прибавляет, что сословие колонов увеличивается значительно присоединением к ним варваров.³⁴ Мнение Лаферьера не может быть принято; сходство между клиентелой и колонатом ограничивается одной чертой: клиент и колон зависят от господина, все остальное различно, и само размещение клиентов по земельным участкам в эпоху Августа есть гипотеза, не только не подтвержденная источниками, но прямо им противоречащая.

Рудорф [42] , за ним Шульц находят основы колоната не в исконно итальянских учреждениях, а в провинциальном быте. Они указывают на засвидетельствованное источниками существование в Египте и других провинциях класса мелких свободных и, по-видимому, наследственных арендаторов.³⁵ Но Рудорф и Шульц, отметив действительно интересное и важное явления экономического строя в провинциях, придали ему слишком исключительное значение. Фактом этим нужно воспользоваться, чтобы показать, что почва для развития колоната была подготовлена в некоторых провинциях с давних пор, но он не снимает с нас обязанности разъяснить вопрос о том, как сложился этот общий для всей империи институт.

42

Rudorf А. Rheinisches Museum f"ur Philologie. IL Jahrg. ang. (1828), S. 179.

Ученые, о которых мы только что упомянули, слишком пренебрегают законодательным элементом в обращении колоната и видят последнее там, где следует видеть только подготавливающие и предсказывающие его формы. Не менее неправильно весьма распространенное воззрение, по которому колонат является результатом чисто законодательного акта, юридическим институтом в собственном смысле, установлением государственной власти. К числу таких взглядов принадлежит теория Савиньи.³⁶ Знаменитый исследователь римского права ясно высказал общее соображение, которое заставляет искать источник колоната именно в государственном установлении: никакие частные соглашения, никакие фактические условия, говорит он, не могли изменить положение не только целого класса, но даже отдельного человека, вопреки установленному государством праву или помимо его, и колонат мог произойти только вследствие законодательной деятельности правительства.

Савиньи несколько раз изменял свое мнение об этом спорном вопросе, наконец, в прибавлении к статье о колонате³⁷ он присоединился к мнению тех, которые связывают образование этого нового института, столь противоречащего, как думали, традициям римского гражданского права, с возникновением германских поселении на римской территории; у варваров-де этот класс уже существовал, и германские колонисты перенесли его на римскую почву. Теория эта нашла подтверждение в найденном только в нынешнем столетии одном из списков кодексов Феодосия II (от 409 г., направлен правителю восточных провинций) [43] : по случаю победы над небольшим племенем сциров (готской ветви), когда взято было в плен много варваров, указ предписывает наместнику, чтобы он пригласил тех из провинциальных владельцев, которые нуждаются в хороших работниках. Им предоставлено право принять к себе пленных варваров и поселить на своих землях не в виде рабов, а на колонатном праве, то есть чтобы они оставались лично свободными, обрабатывали бы предоставляемые им участки помещичьей земли, за что должны платить им оброк, определенный законом, также доставлять известную подать и в пользу правительства. Таким образом Савиньи доказывает, что колонат есть явление, заимствованное римским правом от германского исконного быта.

43

Текст открыл в 1823 г. А. Реугоп в Туринском палимпсесте кодекса Феодосия. Это конституция императоров Аркадия и Гонория (Constitutio de Scyris). Издан: Cod. Theod. / Ed. Haenel. V, 4, 3. S. 459.