Лем versus Стругацкие: Венера
Шрифт:
У Стругацких в «Стране багровых туч» главенствующая роль, по крайней мере, в области космических исследований, играют администраторы — ГКМПС («Государственный комитет межпланетных сообщений»). Административные кадры, похоже, набираются из вышедшего в отставку летного состава. Наличествует и такая влиятельная организация, как «Международный конгресс космогаторов», то есть действующих космонавтов. На периферии прослеживается также «аппарат министерства» и руководящая роль партийных органов (партконференция, на которой когда-то отец командира «Хиуса» Ермакова громил главного конструктора и будущего зампреда ГКМПС Краюхина). Обращает на себя внимание железная военная дисциплина, жесткие командные методы управления персоналом вплоть до дисциплинарного ареста. Роль в организации экспедиции на Венеру научных организаций незначительна. Так, предложение Президиума Академии наук о включении в план экспедиции «Хиуса» работы над «загадкой Тахмасиба»
Что же касается положения на «Хиусе» ученых — геологов (планетологов) Юрковского и Дауге, то они — лишь пассажиры, которым запрещен вход в рубку. На месте ими командует даже простой водитель, поскольку, как предполагается, ученые полностью неприспособленны к реальным трудностям, гусеницу у танкетки починить не могут (впрочем, это не мешает ученым во время геологических вылазок использовать водителя как подчиненную им «рабочую силу»). Вообще к геологам порой относятся буквально как к малым детям, которых нужно водить за руку и не выпускать из-за стола, пока они не съедят всё из тарелки. Юрковский, который не производит впечатления застенчивого человека, лишь раз позволяет себе выступление о романтиках, энтузиастах-мечтателях научного поиска, которые прокладывают дорогу инженерам и администраторам, и тут же получает резкую отповедь от Краюхина: «Значит, администраторов-энтузиастов не бывает? И инженеров-мечтателей тоже? И что там насчет серой массы?.. А вам, так сказать, мон шер, только бы добраться до сокровищницы тайн, где они лежат штабелями». Точка зрения Краюхина — космические экспедиции служат исключительно делу общественной пользы, но никоим образом не «удовлетворению за казенный счет собственного любопытства», как определил науку кто-то из классиков. Правда, непонятно, какую практическую пользу можно найти на Марсе или Юпитере. Фундаментальную науку и ученых-теоретиков Стругацкие «реабилитировали» только в «Стажерах» — последней книге из цикла о героях «Страны багровых туч». Там Юрковский, успевший уже стать администратором, вновь выслушивает отповедь, теперь уже — от молодого ученого: «Вы же были порядочным планетологом. Для чего же вы попали в МУКС, да еще занялись генеральной инспекцией».
Центральной фигурой, главным персонажем и у Лема, и у Стругацких является космонавт-дилетант, привлеченный к экспедиции для выполнения специфических задач: Роберт Смит в «Астронавтах» — для разведочного вылета на самолете перед посадкой корабля, а также, видимо, как инструктор-альпинист, и Алексей Быков в «Стране багровых туч» — как «специалист по пустыням» и водитель вездехода. Прием космонавта-новичка, вообще-то, типичен для фантастики «ближнего прицела» (можно вспомнить и журналиста Мельникова в «220 дней на звездолете» Мартынова или писателя Гибсона из кларковских «Песков Марса»). Этот прием позволяет естественным образом знакомить читателя вместе с главным героем с достижениями космической техники и вводить в курс дела.
По ходу действия «Страны багровых туч» Быков демонстрирует стремительные успехи, завоевывая всё большее уважение к своим «отменным физическим и духовным качествам». Он побеждает в конфликте-соперничестве с Юрковским, и их отношения проходят путь от скрытой вражды к откровенной дружбе. Едва ступив на Венеру, Быков всё больше и больше набирает в экспедиции авторитет, становясь после гибели Ермакова ее фактическим руководителем, и спасает своих друзей из, казалось бы, безвыходной ситуации. Нечто подобное происходит и со Смитом, однако то, что он выводит попавшую в западню группу через венерианские горы, никак не отражается на его статусе. Да, он поднимает в одиночку «Космократор», когда два других пилота выбывают из строя, но он по-прежнему лишь младший член экипажа, мнение которого о загадках планеты ученые не принимают всерьез.
И Быков, и Смит проходят через страх. Не страх «сделать что-то не то», которым жил Быков первую часть повести — страх смерти. Для Быкова это только порог в самом начале — когда он взбирается в готовый к старту «Хиус» и испытывает то, о чем долго потом вспоминал с недоумением и стыдом. Зато, когда сообразил, что боится, «просто-напросто трусит», то сразу успокоился и в дальнейшем демонстрировал полное бесстрашие, волю к жизни, даже когда другие показывали слабость. В «Пути на Амальтею» герои Стругацких еще вернутся к страху, но это, скорее, будет у других, не у Быкова. А апогей принявшей поистине планетарные масштабы борьбы со смертным страхом, борьбы ради того, «чтобы оставшиеся три часа жизни чувствовать себя человеком, не корчиться от непереносимого стыда», это у Стругацких, конечно, написанная через несколько лет после «Страны багровых туч» и о совсем другой уже эпохе «Далекая Радуга».
У Лема в «Астронавтах» борьба его героя со страхом — самое серьезное испытание, к которому он идет всю книгу. Смит отправляется в полет психологически надломленным, он переживает, что не смог спасти товарища-альпиниста в Гималаях во время восхождения на К-2. В заключительной сцене на Венере Роберт Смит оказывается погребен под подземным завалом вместе с командиром Арсеньевым. После нескольких часов пилот не выдержал: «Я не ощущал ни тревоги, ни отчаяния, только непрестанно растущее внутреннее напряжение… я напряг последние силы, чтобы держать себя в руках, ибо знал, что если мне это не удастся, то произойдет что-то страшное, — я уже не смогу владеть собой. Я же больше всего боялся не смерти, а того обезумевшего существа, в которого могу тогда превратиться». Из этого кризиса пилота буквально за руку выводит ученый — Арсеньев, указав путь к спасению. В «Далекой Радуге», к слову, спасенья не будет, но люди всё же облегченно вздыхают, когда всё решается за них: «Вот мы совершенствуемся, совершенствуемся, становимся лучше, умнее, добрее, а до чего все-таки приятно, когда кто-нибудь принимает за тебя решение…»
На мой взгляд, в показе людей, решающих поставленные перед ними задачи, Лем серьезно уступает Стругацким. Герои «Страны багровых туч» выглядят куда более живыми, хотя в «Астронавтах» о биографии членов экспедиции говорится намного больше. Лем даже уподобляет свой роман «Декамерону», заставляя нескольких участников полета по очереди ежевечерне рассказывать истории из личной жизни. Возможно, желание детально показать внутренний мир тут сыграло во вред. Возникли наброски отдельных личностей, проявляющих индивидуальные человеческие черты, но заставить эти личности взаимодействовать Лем не смог. Команда «Космократора» представляется собранием случайных людей, иногда даже не знающих друг друга по имени (!) Читателю трудно определить, сколько вообще человек отправились к Венере, потому что на корабле есть настоящий «невидимка» — врач Тарланд, мельком появляющийся в паре эпизодов. Вполне «лишними», не играющими большой роли в событиях выглядят и навигатор Солтык, и ученый-химик Райнер, интересный, пожалуй, лишь рассказом о своем научном открытии, и малозаметный второй пилот Осватич, о котором лишь сказано, что из него и слова не вытянешь.
Правда, этим, похоже, у Лема грешат все. Главный герой вспоминает о своем погибшем товарище, что с ним «мне лучше всего молчалось». «Остальное доскажет молчание», — глубокомысленно изрекает начальник экспедиции Арсеньев. Впрочем, когда герои Лема говорят, и это не объяснение природы раскрывающихся удивительных чудес Венеры, то действительно кажется, что лучше бы они молчали, поскольку эти речи кажутся страшно банальными. Даже чувствуешь некоторое злорадство от того, что девушку главного героя не убедили его разглагольствования по поводу того, что любовь «это не полет и не небо, а что-то прочное, как земля, в которую можно вбивать сваи, на которой можно возводить стены и строить дома». Пафос речей практически убивает фигуру начальника экспедиции Арсеньева, наделенного к тому же внешностью абсолютного положительного героя. Другой ученый — математик Чандрасекар тоже выглядит ненатурально, неотделимо от сотворенной им «Мыслящей машины». Из трех ученых, составляющих руководящее ядро экспедиции, как нормальный живой человек воспринимается, пожалуй, только физик Лао Цзу, маленький, всегда спокойный, но преисполненный огромной внутренней силы.
Нельзя сказать, что и у Стругацких удались все персонажи. Командир «Хиуса» Анатолий Ермаков — явно несет на своем челе мрачную тень романтического героя, обреченного на гибель. Не очень расписан и пилот Богдан Спицын, также обреченный авторами на смерть, правда, до потрясающей жуткой реальности неромантическую. В речах героев немало пустых слов, есть и недомолвки, но есть и настоящий, живой язык, насыщенный грубоватым юмором. Юмора, которого, похоже, совершенно лишены холодные грустные герои Лема (не считая Лао Цзы с его метким сравнением поведения человека, якобы запертым в Белом шаре — в сферическом пространстве — с пьяным, который кружит вокруг круглой тумбы и жалуется, что не находит выхода).
В «Стране багровых туч» у Стругацких действует четверка живых людей. Быков, Крутиков, Дауге и Юрковский — каждый из них вполне наделен индивидуальностью — как замечаемой первой внешней, так выявляющейся постепенно внутренней. И «Страна багровых туч» — лишь начало проявления перед нами мира этих людей, людей героической эпохи покорения тяжелых планет. В дальнейшем к этой четверке присоединяются представители молодого поколения — Иван Жилин в «Пути на Амальтею» и Юра Бородин в «Стажерах», играя, впрочем, свою, особую роль. Да и сами Стругацкие, похоже, постепенно охладевают к своим первым, ставшим для них слишком простыми героям старой команды Быкова, которых затмевают персонажи новых книг, люди «Полдня», куда более сложные Горбовский или Комов.