Леман Русс: Великий Волк
Шрифт:
За спиной ярла, по-прежнему стоявшего впереди шеренги, лязгнули затворы болтеров.
— Нет! — выкрикнул он, но опоздал.
Выставив когти, Харааль помчался на Кровавого Воя. Лицо несчастного растянулось и застыло, словно посмертная маска помешанного.
Болты врезались в него, пробивая вытянутые лапы. Осколки доспеха разлетелись по полу, но создание каким-то чудом продолжило бежать. Рыча от боли и смятения, оно не обращало внимания на разрывные снаряды, что вновь и вновь пронзали его тело.
Йорин не двигался с места. Тварь-Харааль повалилась у его ног, растерзанная болтами, залитая алой кровью. Опустившись на колени, ярл наклонился и обхватил
Кровавый Вой посмотрел ему в глаза, выискивая что-нибудь, что угодно — хоть какой-то остаток былого, но увидел только боль, звериную муку без единого проблеска разума и самосознания. Отстранившись, он взял болтер и приставил ствол к виску твари.
— Прости меня, — выдохнул Йорин, нажимая на спуск.
Войдя в череп, снаряд взорвался и избавил Харааля от страданий.
Как и Бъелль, он умер дурной смертью. Воинам Этта следовало погибать как мужчинам, стоя на ногах, сражаясь против кроваво-черной орды врагов. Кровавый Вой жалел, что не мог оказать Хараалю эту последнюю милость. Голова создания — месиво из костей и мозга — с влажным стуком упала на палубу, и булькающий хрип оборвался.
На мостике повисло долгое молчание. Жужжали автоматические системы управления, ударный эсминец по-прежнему мчался в пустоту. Символы вокс-вызовов, мерцавшие на линзах шлемов, приобрели красный цвет срочности. К звездолету фаашей подтягивались эскортные корабли Шестого легиона, и их командиры хотели знать, достиг ли ярл своей цели.
Наконец Йорин заставил себя подняться и стряхнул кровь со ствола болтера.
— Признаков не было? — уточнил он, повернувшись к Булвайфу.
— Никаких. Это началось на ровном месте.
— На «Хауке» велись пикт-записи. Нужно их просмотреть — возможно, что-то проявилось еще перед боем?
— Возможно, — неуверенно кивнул хускарл. — Но что теперь?
Кровавый Вой оглядел разоренный мостик. Если большинство разрушений устроил Харааль, значит, жертвы проклятия не только быстро деградировали, но и обретали поразительную силу.
— Забери его тело на «Хаук». И Крюк-Ножа тоже. Молчи о случившемся. Они были нашими братьями, из нашей стаи.
— Будет исполнено, — кивнул Булвайф.
Одновременно с этим по дисплеям их шлемов пробежали символы новых приоритетных вызовов. Впереди промелькнул на фоне звездной бездны стройный силуэт эсминца Шестого легиона.
— Они спрашивают, все ли в порядке, — сказал хускарл.
Изначально Волки хотели захватить капитана и старших офицеров корабля живыми. Космическая империя Дулана непрерывно уменьшалась, ее внешние рубежи обороны пали и внутренние планеты были беззащитны перед вторжением, но координаты центрального мира оставались неизвестными.
— Звездолет готовился к варп-переходу, — произнес Йорин, оглядывая мостик в поисках неповрежденных когитаторов. — Где-то должен быть сохранен курс. Разберите все по винтику — мы не уйдем, пока не отыщем хоть что-нибудь.
Только отдав этот приказ, Кровавый Вой переключил вокс-запросы на наушник шлема.
— Надеюсь, новости хорошие, — прорычал он, выходя на связь с «Эсрумниром», флагманом роты.
— Ярл, — послышался голос командира корабля, Арифа Красного Глаза, — к нам приближается союзный флот, он менее чем в часе пути. Тебе нужно знать, что с ними Волчий Король.
Йорин выругался.
— Уже? Встреча была назначена у Берилла.
— В таком случае что-то изменилось.
Кровавый Вой снова отключил вокс-канал и покачал головой. День складывался неудачно.
— Да уж, — пробормотал он, глядя, как боевые братья уносят тело Харааля с разгромленного мостика. Куски брони падали с мертвеца, словно хлопья пепла. — Что-то изменилось.
Когда первые космолеты из флотилии примарха вышли на якорную орбиту Иннию III, остов дуланской станции-бастиона уже горел в верхних слоях атмосферы. Сначала появились эскорты, узкие, как свежевальные ножи. Они отвернули в сторону и выстроились защитным порядком, открывая дорогу для кораблей первого ранга. Крупнейшим среди них был «Нидхёгг», который малым ходом двигался навстречу своему собрату «Эсрумниру». Такие линейные крейсера, уступавшие в мощи только громадным флагманам легионов, были самыми надежными и действенными убийцами в неисчислимых армадах человечества.
К ним присоединились другие звездолеты — оставшаяся часть тактической группы Кровавого Воя и боевые корабли Тра под началом ярла Огвая Хельмшрота. Сейчас, впрочем, он не командовал своим крейсером, поскольку с ним путешествовал сам примарх, руководивший обеими Великими ротами. Подобное случалось довольно часто — Волчий Король плыл по волнам сражений на любых подходящих кораблях из внушительных флотилий Шестого. Лишь в час огромной нужды, когда от победы зависела судьба всей Стаи, он отправлялся в бой на личном флагмане, грозном «Храфнкеле». Все прочие космолеты легиона безнадежно уступали этому чудовищу, и в целом Империуме насчитывалось только двадцать таких гигантов.
Итак, Леман Русс, примарх Волков Фенриса, стоял в носовой обзорной башне «Нидхёгга». Слева от повелителя держался хускарл его эйнхериев Гримнир Черная Кровь, справа — ярл Хельмшрот. Вместе они наблюдали за тем, как опаленный корпус безжизненной станции, медленно вращаясь, сходит с орбиты и раскаляется в атмосфере планеты.
Крупный, тяжеловесный и коренастый Русс был облачен в рунный доспех из толстых пластин цвета серых дождевых туч. Броню покрывали символы Фенриса, выполненные в золоте и железе. На плечи примарха спадало множество длинных светлых косиц с вплетенными в них талисманами — памятными знаками бессчетных сражений. Его грубоватое кирпично-красное лицо пылало жизненной энергией, что сквозила в каждом движении великана. Он был боевой машиной, воплощением неудержимой силы, осколком солнца, который вырвали из пустоты и заперли в почти человеческом теле. В Империуме боялись или презирали Лемана, считая его вожаком легиона дикарей и вандалов, хотя немногие осмеливались говорить это ему в лицо. Но каждый, кто служил рядом с Руссом, относился к нему с бесконечным почтением, поскольку видел в нем короля-воина, который всегда возглавлял атаки своих щитоносцев, делил с ними все тяготы кампаний и не знал себе равных на любых полях сражений.
Ну за одним исключением, но оно лишь подтверждало правило. Всеотец стоял выше всех категорий, легенд и саг, так что примарх оставался для последователей неодолимым героем, который приносит зиму в Галактику и побеждает в каждой из ее войн.
Сейчас, на орбите Иннию, Леман изучал то, что осталось от станции-бастиона после мастерских и беспощадных ударов его легиона. База давно погибла, но каждое наблюдение за техникой неприятелей приносило толику сведений о них. Волки уже разрушили несколько таких платформ, заплатив за это высокую цену, но по-прежнему почти ничего не знали о технологиях Дулана. Фааши, как настоящие фанатики, обычно уничтожали свои корабли, чтобы они не попали в руки имперцев.