Ленин (Глава 1)
Шрифт:
Допрошенный в качестве свидетеля старый большевик Валецкий Максимилиан Густович (также расстрелянный в сентябре 1937 года) показал, что Ганецкий был близким компаньоном Парвуса. Подобное заявление было уже страшно отягчающим обстоятельством. Валецкий очень точно обрисовал работу компании Парвус – Ганецкий в 1916–1917 годах, указав, что помогали им Козловский и Суменсон. Ганецкий на очном допросе пытается опереться на Ленина, требуя, чтобы в протокол было записано: он ездил в Польшу за архивом Ленина{100}. Записывают. Но это не помогает. Ганецкий мечется на допросе, пытаясь спастись. А здесь еще его сотрудник Петермейер на очной ставке доложил, что когда он ездил
К чести Ганецкого, хотя его, как и всех других, подвергали страшным «физическим воздействиям», пытали, он не сломался и не «признался», что он «немецкий и польский шпион». Таких стойких было немного.
На закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда Союза ССР под председательством Никитченко Ганецкий 26 ноября 1937 года был приговорен к смертной казни как шпион и троцкист. Суд начался в 11.30. Заседание закончилось в 11.45. Всего пятнадцать минут… Ленин не мог и предположить, какие успехи в борьбе с «волокитой» будут достигнуты… Расстреляют в тот же день. В последнем слове, которое занимает в протоколе закрытого судебного заседания всего две строчки, Ганецкий сказал: «Виновным себя ни в чем не считаю». К делу приложена последняя справка объемом менее полстраницы:
«Приговор о расстреле Ганецкого Якова Станиславовича (он же Фюрстенберг) приведен в исполнение в гор. Москве 26 ноября 1937 года. Акт о приведении приговора в исполнение хранится в Особом архиве 1-го спецотдела НКВД СССР, том № 2, лист 395.
Начальник 12 отд. 1-го спецотдела НКВД СССР
лейтенант госбезопасности Шевелев»{102}.
Ганецкие: муж, жена, сын – все были расстреляны. Однако оставшейся в живых дочери Ханне Яковлевне Ганецкой должно быть сообщено:
1. Ганецкий Яков Станиславович умер 21.1.1939 г. от ослабления сердечной деятельности.
2. Ганецкий Станислав Яковлевич умер 24.11.1941 г. от воспаления легких.
3. Ганецкая Гиза Адольфовна умерла 29.12.1938 г. от рака желудка…{103}
Деятельность ЧК-ВЧК-ОГПУ-НКВД, которые так любил Ленин, была доведена в своем «мастерстве» до совершенства. Автор так подробно остановился на судьбе Я.С. Ганецкого, одного из самых приближенных к Ленину людей, не случайно. В этой судьбе – кровавой капле большевизма – видна вся его суть.
Сталин, ставший «Лениным сегодня», не мог допустить, чтобы по земле продолжали ходить люди, знавшие тайны революции изнутри. Список несчастных, приговоренных по «первой категории», Сталин просматривал еще до суда. На фамилии Я.С. Ганецкого, которого неплохо знал, его взгляд не задержался… Яков Станиславович Ганецкий больше, чем кто-либо, знал о «немецком ключе» большевиков. Так закончил свой жизненный путь один из самых доверенных людей Ленина, обладатель всей тайны финансовой связи большевиков с германским «купцом революции».
Ленин, пойдя на преступную связь с немцами, знал: в жизни всегда есть риск, но никогда нет вечных гарантий.
Ленин и Керенский
Ленин и Керенский родились в Симбирске, оба в апреле. Но Керенский моложе Ленина на одиннадцать лет. Истории было угодно, чтобы два политических деятеля стали олицетворением двух начал: радикального, революционного, и компромиссного, эволюционного. Американский полковник Р. Робинс, член американской миссии Красного Креста в
И тот и другой до революции говорили, что царские дворцы надо отдать обитателям хижин, сделать из них музеи, государственные присутствия. Но как только власть оказалась у этих политиков в руках, особенно речь идет о большевиках, палаццо российских монархов тут же были облюбованы вождями и их окружением как места для своих жилищ. В. Бонч-Бруевич, сумевший в 1919 году осуществить второе издание книги «Волнения в войсках и военные тюрьмы», в предисловии пишет, что «просит материалы об этом деле присылать по моему новому адресу: Москва, Кремль, Дворцовая площадь, Кавалерский корпус, Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу»{104}. Написано так обыденно-просто, словно автор живет в Орехово-Зуеве или Мытищах… Любая власть порочна. Но чем менее она демократична, порочность ее возрастает. Однако я отвлекся.
Робинс дает такую характеристику Керенскому: «Человек с характером и мужеством, выдающийся оратор, человек неукротимой энергии, ощутимой физической и духовной силы, пытавшийся поставить сложившуюся в то время в России ситуацию на рельсы эволюционного развития, хотя базы для этого не было. Он пытался перевести революционную ситуацию в эволюцию… Поражение Керенского было сильно ускорено и, в конце концов, наступило из-за глупости союзников… Раскинув руки с нервно сжатыми пальцами на царском письменном столе, Керенский страстно сказал: «Союзники заставили меня агитировать за западноевропейский либерализм».
Робинс вспоминает, что Ленин, сидя в кабинете царя, откинувшись на спинку великолепного кресла, положив руки на подлокотники, обтянутые тканью с царской короной, уверенно рассуждал о глубоких преимуществах социализма перед капитализмом. «Американская система, – говорил Ленин, – похожа на старика; она старая, выполнила свою задачу, в свое время она была великой. Возможно, российская советская система – младенец в колыбели, но он полностью обладает способностью создать новую творческую систему… Наши насильственные методы могут оказаться методами, которые вы примените позже…»
При всей фрагментарности приведенных воспоминаний американского полковника в них схвачены некоторые важные моменты, характеризующие двоих самых популярных людей семнадцатого года в России. Керенский – типичный российский либерал, пытавшийся поглаживаниями успокоить вздыбившуюся Россию, сделать ее похожей на западные демократии. Ленин – великий и беспощадный утопист, вознамерившийся с помощью пролетарского кулака размозжить череп старому и создать общество, идея которого родилась в его воспаленном мозгу.
Вскоре после приезда Ленина в Петроград «социалист Керенский» (как он любил себя называть) выразил желание встретиться с Лениным. Интуитивно понимая, что, находясь по своему мироощущению где-то между левыми и правыми и являясь человеком исторического компромисса, Керенский искал контактов с людьми, представляющими разные полюса политического спектра. Поддерживая связи с А.И. Гучковым, М.В. Родзянко, И.В. Годневым, Г.Е. Львовым, П.Н. Милюковым, Керенский с не меньшей активностью встречался с социалистами И.Г. Церетели, В.М. Черновым, Ф.И. Даном, Н.С. Чхеидзе. Но Керенский понимал, что встреча с «главным» социалистом может дать надежду на поддержку его усилий левым флангом политических сил России.