Ленин в 1917 году(На грани возможного)
Шрифт:
В пятом часу утра на заседании съезда Советов Луначарский зачитывает это обращение. Его встречают бурей аплодисментов. Но подпись, поставленная Лениным — «Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов» — не удовлетворяет крестьян: как- никак, а они представляют около трети всех крестьянских Советов России. И по их требованию под обращением ставится вторая подпись — «Делегаты от крестьянских Советов». Каменев предлагает резолюцию, ранее внесенную Троцким, отложить, а вотировать данное обращение. Лишь двое голосуют против и 12 воздерживается.
Таким образом, Съезд декларировал и узаконил фактический переход всей власти к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в центре и на местах, определил первоочередные шаги рабоче-крестьянского правительства, опираясь, как указывалось в обращении, на «волю
Около 5 часов заседание съезда закончилось. Делегаты стали расходиться по общежитиям, казармам, съемным квартирам. А Ленин и Крупская через запасной выход спустились вниз к машине, за рулем которой сидел матрос Рябов, и поехали к Бонч-Бруевичу. «Владимир Ильич, видимо, очень устал, — пишет Бонч, — и подремывал в автомобиле». Приехали на Херсонскую, наспех «поужинали кое-чем» и уложили Ленина спать в кабинете.
Но из соседней комнаты Владимир Дмитриевич заметил, что лампа в кабинете не гаснет. Значит, что-то пишет… И уже «стало сереть позднее петроградское осеннее утро, — вспоминал Бонч- Бруевич, — когда наконец Владимир Ильич потушил огонь, лег в постель и тихо-тихо заснул или задремал». А утром, когда «собрались все пить чай и вышла Надежда Константиновна, так же ночевавшая у нас, Владимир Ильич вынул из кармана чистенько переписанные листки и прочел нам свой знаменитый Декрет о земле. — „Вот только бы объявить его и широко распубликовать и распространить. Пускай попробуют тогда взять его назад!“» [1260]
1260
См.: Бонч-Бруевич В.Д. Воспоминания о Ленине. Изд. 2-е. М., 1969. С. 124–126.
«Председатель Совнаркома»
Слова Ленина — «пусть попробуют взять назад» — приобрели вполне конкретное содержание, когда он вернулся в Смольный. Выяснилось, что на власть претендует не только съезд Советов. Прошедшей ночью свои претензии на «воссоздание правительства» заявил Комитет спасения Родины и Революции. А пока он явно повел дело к двоевластию, блокируя ВРК с помощью саботажа чиновников всех органов управления страной. И фактически уже началась «информационная война», нагнетавшая атмосферу общего психоза и конфронтации.
Утренние газеты 26 октября описывали «кошмары» прошедшей ночи. Поскольку руин на месте Зимнего и других дворцов не оказалось, а улицы не были завалены трупами и залиты кровью, то подробно расписывали, как «солдатня» зарезала нескольких министров, дотла разграбила Зимний дворец, как в казармах зверски насиловали несчастных ударниц, а в подвалах пачками расстреливали юнкеров и т. п.
Утром 26-го, после бессонной ночи, возвращаясь из Зимнего, Джон Рид и его коллеги — журналисты встретили знакомого — бывшего секретаря Милюкова, а затем Терещенко. Этот хорошо выспавшийся человек «отвел нас в сторону и рассказал нам все подробности о взятии Зимнего дворца. „Большевиков вели германские и австрийские офицеры!“ — утверждал он». Американцы фактически сами стали не только свидетелями, но и участниками взятия Зимнего, но, будучи людьми воспитанными, отреагировали деликатно: «„Так ли это? — вежливо спрашивали мы. — Откуда вы знаете?“ — „Там был один из моих друзей. Он рассказал мне“ — „Но как же он разобрал, что это были германские офицеры?“ — „Да они были в немецкой форме!..“
Такие нелепые слухи, — продолжает Джон Рид, — распространялись сотнями. Мало того, что их печатала вся антибольшевистская пресса. Им верили даже такие люди… которые всегда вообще отличались несколько более осторожным отношением к фактам… Но что еще хуже, отцы и матери юнкеров и женщин читали все эти ужасные рассказы в газетах, где часто даже приводились имена пострадавших…
Характерен случай с князем Тумановым, чей труп, как утверждали многие газеты, был выловлен в Мойке. Через несколько часов это сообщение было опровергнуто семейством самого князя, которое заявило, что он арестован. Тогда было напечатано, что утопленник не князь Туманов, а генерал Денисов. Но генерал тоже оказался жив и здоров. Мы произвели расследование, но никаких следов якобы выловленного из Мойки трупа не обнаружили…» [1261] .
1261
Рид Джон. 10 дней, которые потрясли мир. С. 112, 113.
Крутым поворотам истории всегда сопутствует накопление «исторической помойки» — сплетен, слухов, наветов и клевет. Рождаются они по разным причинам. Реже всего — от отсутствия информации. Чаще — от предвзятости и обид, которые приносят эти повороты. От неспособности осмыслить происходящее. Но чаще — от обывательского спроса на втаптывание в грязь всего того, что не укладывается в рутинные понятия. Увы, эта помойка не растворяется во времени. Она тоже является специфической частью человеческой памяти. А когда возникает потребность, ее обязательно вызывают из небытия. И тогда она становится для средств массовой информации богатейшим источником «нового прочтения» давних событий.
Ну ладно, сотни работ честных и добросовестных исследователей можно проигнорировать, воспоминаниями тысяч рабочих, солдат, крестьян — можно пренебречь, ссылаясь на их якобы заведомую ангажированность. Но вот четверо профессиональных американских журналистов: Джон Рид, Алберт Рис Вильямс, Луиза Брайант, Бесси Битти. Как быть с ними?
О грабежах в Зимнем Джон Рид рассказывает: в подвале восточного крыла дворца, куда он попал с отрядами, ворвавшимися в Зимний, стояло множество каких-то забитых ящиков, приготовленных, видимо, для отправки. «Красногвардейцы и солдаты набросились на них с яростью, разбивая их прикладами и вытаскивая наружу ковры, гардины, белье, фарфоровую и стеклянную посуду. Кто-то взвалил на плечо бронзовые часы. Кто-то другой нашел страусовое перо и воткнул его в шапку. Но, как только начался грабеж, кто-то закричал: „Товарищи! Ничего не трогать! Не берите ничего! Это народное достояние!“ Его сразу поддержало не меньше двадцати голосов: „Стой! Клади все назад!..“ Десятки рук протянулись к расхитителям. У них отняли парчу и гобелены. Двое людей отобрали бронзовые часы. Вещи постепенно, кое-как сваливались обратно в ящики, у которых самочинно встали часовые. Все это делалось совершенно стихийно…
Мы пошли к западному крылу дворца. Здесь тоже уже был восстановлен порядок. „Очистить дворец! — кричали красногвардейцы… — Идемте, товарищи, пусть все знают, что мы не воры и не бандиты! Всех вон из дворца, кроме комиссаров!..“ Двое красногвардейцев — солдат и офицер — стояли с револьверами в руках. Позади них за столом сидел другой солдат, вооруженный пером и бумагой. Отовсюду раздавались крики: „Всех вон! Всех вон!“ и вся армия начала выходить из дверей, толкаясь, жалуясь и споря.
Самочинный комитет останавливал каждого выходящего, выворачивал карманы и ощупывал одежду. Все, что явно не могло быть собственностью обыскиваемого, отбиралось… Были конфискованы самые разнообразные предметы: статуэтки, бутылки чернил, простыни с императорскими монограммами, подсвечники, миниатюры…, пресс-папье, шпаги с золотыми рукоятками, куски мыла, всевозможное платье, одеяла… Виновные либо мрачно молчали, либо оправдывались как дети…
Стали появляться юнкера кучками по три, по четыре человека. Комитет набросился на них с особым усердием… Юнкера казались очень испуганными. Их карманы тоже были полны награбленных вещей. Комитет тщательно записал все эти вещи… „Ну что, будете еще подымать оружие против народа?“ — спрашивали громкие голоса. „Нет!“ — отвечали юнкера один за другим. После этого их отпустили на свободу» [1262] .
Что ж — так ничего и не растащили? Конечно, тащили. Была создана специальная комиссия из художников и археологов для определения нанесенного ущерба. И сам Джон Рид, видевший, как солдаты срезали кожу с испанского кресла — «на сапоги», писал: «Некоторые люди из числа всех вообще граждан, которым на протяжении нескольких дней по занятии дворца разрешалось беспрепятственно бродить по его комнатам, крали и уносили с собой столовое серебро, часы, постельные принадлежности, зеркала, фарфоровые вазы и камни средней ценности. Всего было расхищено, таким образом, на сумму около 50 тысяч рублей».
1262
Рид Джон. 10 дней, которые потрясли мир. С. 98, 99.