Ленин в 1917 году
Шрифт:
Но если даже до революции – когда со средствами было туго и когда руководители РСДРП(б) пребывали в эмиграции, в ссылках и тюрьмах, в подполье – среди большевиков не все любили и умели вести работу по-хозяйски, то вряд ли можно было надеяться, что, войдя после Октября 1917 года в государственное руководство, они тут же схватятся за конторские счёты…
Подобные «лидеры» попортили после Октября много крови уже Ленину, а со временем – когда Россией стал руководить Сталин, они превратились вначале в балласт, а позднее – в претенциозных противников Сталина, а точнее – дела Ленина-Сталина. Вот Сталину и пришлось в 1937 году окончательно свести тот «баланс», подводить который начал ещё в 1909 году Ленин.
В ПРОДОЛЖЕНИЕ общего сюжета о средствах большевиков приведу несколько фрагментов из документов Охранного отделения – это вполне деловые оперативные сводки, поэтому в достоверности их сомневаться не приходится. Между прочим, охранники в царской России лаптем щи не хлебали. Крупская уже в советские годы вспоминала: «…Царское правительство не жалело денег на организацию провокатуры. Вся система провокатуры была чрезвычайно продумана, разветвлена…»
Это – обобщённая оценка, а подкрепляя её, сообщу, что, по неполным послеоктябрьским подсчётам, в различных политических партиях и организациях имелось около 6,5 тысячи провокаторов и других политических работников политического сыска самодержавия.
Так вот, 15 октября 1911 года провокатор, агент М. И. Бряндинский, представил в Московское Охранное отделение записку, где сообщал, в частности, о транспортах нелегальной литературы через западную границу следующее:
«На содержании партии находятся в транспортной организации три лица: «Альберт», «Петунников» и «Валериан», остальные же лица получают только на расходы по перевозке и распространению. Приблизительная стоимость транспорта такова: в 3 месяца отправляется два транспорта по 4 пуда, итого 8 пудов; за переправку их через границу Натан (контрабандист по прозвищу «Турок». – С.К.) берёт 220 руб., Карасевич (местный крестьянин-литовец. – С.К.) за хранение и сортировку – 50 руб., развозка в Петербург и Москву – 65 руб., доставка в Новозыбков – 15 руб., рассылка по почте – 15 руб., содержание работников за 3 месяца – 500 руб., непредвидимых расходов – 50 руб., всего 915 руб.
Баку и Кавказ получают литературу совершенно самостоятельно через Персию…»
В агентурной записке № 101а от 15 августа 1913 года приводились данные о совещании пяти представителей ЦК большевиков 27 июля 1913 года в Австрии, в деревне Поронин под Закопане, где тогда жил Ленин. Среди обсуждаемых вопросов был и денежный вопрос, в том числе – в связи с планами открыть партийную школу. Провокатор Малиновский, принимавший участие в совещании как депутат Государственной думы, сообщал:
«…Всех денег на означенную школу имеется 1000 рублей. Сумма эта составилась следующим образом: 300 р. пожертвовал москвич Крыжановский, 300 р. – петербуржец Конюхов, и 400 р. составилось из членских взносов… «шестёрки» (депутатов Госдумы от большевиков. – С.К.).
…Провоз и содержание каждого из учеников школы (предположительно намечались 10 человек, в том числе три «своекоштных» депутата Думы. – С.К.) обойдётся в 125 р., возмещение путевых расходов лекторам (до 10 человек. – С.К.) будет стоить 300 р. Вследствие изложенного, ЦК приходится считаться с недостатком денег на школу…
Поиски дополнительных средств… продолжаются. Так… поручено переговорить с лицами, окружающими москвича Крыжановского, и побывать у некоего Павла Николаевича Мостовенко (муж княгини Оболенской), сочувствующего партии и проживающего в имении в районе Калужской губернии у ст. «Оболенское»…»
Дополнительно могу привести и отрывок «по теме» из ленинского письма Александре Коллонтай от 9 ноября 1915 года, отправленного из Берна в Нью-Йорк (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, с. 162–164). Ленин извещал Коллонтай, бывшую тогда в Америке, что партия издаёт на днях «по-немецки» и затем «по-французски», а «если удастся извернуться с деньгами», то и «по-итальянски», «маленькую брошюрку «от имени Циммервальдской левой (международное объединение революционных интернационалистов 6 стран, созданное Лениным в сентябре 1915 года на конференции в деревне Циммервальд близ Берна. – С.К.)…»
«Извернуться» удалось лишь на немецкое издание, однако вышло оно явно не на «золото» кайзера! Как и для прочих его венценосных коллег по обе стороны фронта, деятельность циммервальдцев была для Вильгельма не только невыгодной, но и опасной.
Замечу также, что и вообще вся «швейцарская» переписка Ленина 1916 года и начала 1917 года убедительно показывает как всё более стеснённое материальное положение лично Ленина и его товарищей по партии, так и скудость большевистской партийной кассы. Подробно на сей счёт я писал в своей капитальной книге о Ленине.
Глава 5
Апрельская конференция большевиков и апрельские провокации против них
ВЕРНЁМСЯ в апрель 1917 года…
Российская буржуазия вкупе с «союзниками» сбросила царя, чтобы продолжать войну. И вдруг приезжает Ленин с лозунгом: «Никаких уступок «революционному» оборончеству! Да здравствует социальная революция!»
Как ослабить его влияние?
К Ленину в партийной социал-демократической среде разные группы относились по-разному. И его недоброжелатели не раз обвиняли его в интриганстве, в деспотизме, сектантстве, бланкизме и т. д. Но вот в чём его никто не обвинял и не мог бы обвинить, так это в продажности, в ангажированности… Дореволюционная репутация Ленина была в этом отношении безупречной. Дискредитировать его в глазах широкой общественности мог лишь факт проезда через территорию воюющей с Россией державы – Германии. Само собой разумеется, что этот факт и был использован против Ленина и большевиков «на полную катушку». Вся буржуазная пресса тут же возопила, что в Питер-де приехал «немецкий шпион». Пик обвинений Ленина в шпионаже придётся на июль 1917 года, когда Керенский отдаст прямой приказ о его аресте, за которым немедленно последовала бы физическая расправа. Но уже весной «пломбированный» вагон стал излюбленной темой всей «жёлтой» питерской прессы.
В некотором смысле забавно, но и показательно, что 19 апреля (2 мая по новому стилю) 1917 года поэт Александр Блок писал в письме: «Буржуа только и делают, что боятся: то хулиганов, то немцев, то Ленина, то анархии».
Да, с начала апреля Ленин – в России, в центре событий, и отныне сам всё более становится центром событий, исходной точкой их формирования и течения. На следующий день после приезда, в 8 часов вечера 4 (17) апреля 1917 года, началось заседание Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, и Ленин там – сразу же – дал свой первый политический бой.
Вначале по вопросу «О положении швейцарской эмиграции» выступил бывший депутат II Думы меньшевик-интернационалист А. Г. Зурабов (1873–1920), избранный членом Исполкома Петросовета.
Зурабов вернулся в Россию из Копенгагена и подтвердил, что министр иностранных дел Милюков чинил препятствия возвращению на родину эмигрантов-интернационалистов. От имени оставшихся в Швейцарии меньшевиков он предложил Исполкому нажать на Временное правительство, чтобы были начаты переговоры об обмене эмигрантов на интернированных или военнопленных немцев.
Поясню, что «двоевластие» в России выражалось в том, что исполнительную власть осуществляло Временное правительство, но считалось, что оно находится под контролем Петросовета. Реально отношения «Временных» и соглашателей из Петросовета строились по типу Петуха и Кукушки из басни Крылова, однако, нажав на Исполком, можно было как-то повлиять и на правительство.
Выступивший после Зурабова большевик Зиновьев предложил принять соответствующую резолюцию. Председатель Петросовета Церетели и меньшевик Богданов выступили против, и тогда слово взял Ленин… На том же заседании он был введён в состав Петроградского Совета. Это была его первая государственная, по сути, должность за всю его политическую биографию.