Ленин в 1917 году
Шрифт:
Но это было лишь начало!
НАЗАВТРА – 18 апреля 1917 года, в № 24 газеты «Правда» – печатного органа ЦК РСДРП(б) и одновременно в № 32 газеты «Известия» – печатного органа Петроградского Совета рабочих депутатов была опубликована ленинская статья «Как мы доехали». Там Ленин кратко описал всю историю с переездом в Россию. А через неделю после приезда – 12 (25) апреля он пишет письма Карпинскому в Женеву и Ганецкому с Радеком в Стокгольм (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, с. 435–436 и 437–438).
Карпинскому он, в частности, сообщал:
«…Нас пропустили, встретили здесь
…Доехали чудесно. Платтена не впустил Милюков (!! – С.К.).
Атмосфера здесь – бешеная травля буржуазии против нас. Среди рабочих и солдат – сочувствие…
22. IV.1917 г. Всероссийская конференция большевиков (нашей партии) в Питере.
Черкните, издано ли наше «Прощальное письмо», на каких языках и как идёт сбыт…
Крепко жму Вашу руку.
В письме Ганецкому и Радеку он тоже коснулся общей атмосферы в Петрограде:
«…Буржуазия (+ Плеханов) бешено травят нас за проезд через Германию. Пытаются натравить солдат. Пока не удаётся: есть сторонники и верные. Среди эсеров и социал-демократов самый отчаянный шовинистический угар…
…Созываем 22.IV.1917 Всероссийскую конференцию большевиков. Надеемся вполне выправить линию «Правды»…
Положение архисложное, архиинтересное…»
Итак, «германский» (а по Н. Старикову – даже двойной, «англо-германский») «агент» Ленин начал действовать. Однако для «германского агента», якобы получившего «миллионы золотых марок» от «германского генштаба», Ленин повёл себя странно.
Во второй половине апреля в Петроград приехал известный датский социал-демократ Фредерик Боргбьерг (1866–1936), связанный с немецким правым социал-демократом Шейдеманом, который через полтора года войдёт в последнее имперское правительство Макса Баденского. Боргбьерг от имени Объединённого комитета рабочих партий Дании, Норвегии и Швеции предложил социалистическим партиям России принять участие в конференции по вопросу о заключении мира. Созвать её предлагалось в Стокгольме в мае 1917 года.
23 апреля (6 мая), на заседании Исполкома Петроградского Совета, где большинство было тогда у меньшевиков, Боргбьерг откровенно сказал: «Германское правительство согласится на те условия мира, которые германская социал-демократия предложит на социалистической конференции…» (В. И. Ленин. ПСС, т. 31, с. 560, прим. 149). И без особых разъяснений было ясно, что «условия мира германской социал-демократии» от первого до последнего пункта написали бы германский генштаб и рейхсканцлер Бетман-Гельвег.
Итак, датчанин Боргбьёрг фактически являлся эмиссаром германских «верхов», отчаянно ищущих путей к замирению, ибо в войну только что вступили Соединённые Штаты, о чём будет сказано отдельно. Так что один-то агент германского генштаба – без кавычек – весной 1917 года по Петрограду разгуливал. Это был Боргбьёрг.
Казалось бы – если бы Ленин тоже имел задания германского генштаба, – он должен был Боргбьёрга поддержать. Вышло же «с точностью до наоборот». 25 апреля (8 мая) 1917 года Исполком Петроградского Совета заслушал мнения партийных групп. За поездку в Стокгольм высказались трудовики, бундовцы и меньшевики. Большевики же по требованию Ленина объявили участие в такой «мирной» затее полной изменой интернационализму. А Апрельская Всероссийская конференция большевиков, проходившая в Петрограде с 24 по 29 апреля (7–12 мая), разоблачила Боргбьерга как… агента германского империализма.
Ленин прямо назвал его «агентом немецкого правительства».
ИТАК, ПРОШЁЛ…, да что там – «прошёл»! – пролетел первый ленинский месяц в России 1917 года. И с 24 по 29 апреля (7–12 мая) в столице состоялась VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б). Напряжение и загруженность Ленина были тогда таковы, что ему пришлось отказаться от приглашения президиума Фронтового съезда делегатов из действующей армии выступить на открытии съезда – фронтовой съезд начал работу в тот же день, что и Апрельская конференция, и заседал параллельно с ней.
Апрельская партийная конференция стала первым легальным общенациональным собранием большевиков, и сразу выяснилось, что, несмотря на все трудности связи заграничного центра с Россией, несмотря на все аресты и репрессии во время войны, партия Ленина не так уж и мала.
О точной численности её спорят по сей день, но точного числа мы никогда и не узнаем – всё ведь было тогда очень текучим, даже советские официальные источники дают разные цифры. Кто-то сообщает о 131 делегате с решающим и 18 с совещательным голосом от 78 партийных организаций, а, например, сталинский «Краткий курс» указывает на 133 делегата с решающим и 18 с совещательным голосом, представлявших «80 тысяч организованных членов партии».
Выборы на Апрельскую конференцию прошли на конференциях местных организаций из расчёта 1 делегат на 500 членов партии. По этому расчёту, в партии тогда состояло не менее 65 тысяч человек. Ленин на конференции говорил о «70 000 членов нашей партии» (В. И. Ленин. ПСС, т. 31, с. 367 и с. 557, прим. 144).
Этот разнобой вполне, повторяю, объясним. К моменту же выхода из подполья численность РСДРП(б) оценивалась цифрой в 40–45 тысяч человек, что, судя по всему, близко к реальности.
На Апрельской конференции обсуждались комплекс политических и социальных проблем и линия большевиков в текущих событиях. Несогласных с Лениным на конференции хватало, однако основная часть делегатов пошла за ним. Все резолюции конференции написал, по сути, Ленин, в том числе и «Резолюцию о войне», которая 29 апреля (12 мая) 1917 года была опубликована в № 44 «Правды». Начиналась она так:
«Современная война со стороны обеих групп воюющих держав есть война империалистическая, т. е. ведущаяся капиталистами из-за дележа выгод от господства над миром, из-за рынков финансового (банкового) капитала, из-за подчинения слабых народностей и т. д. Каждый день войны обогащает финансовую и промышленную буржуазию и истощает силы пролетариата и крестьянства…
Переход государственной власти в России к Временному правительству, правительству помещиков и капиталистов, не изменил и не мог изменить такого характера и значения войны со стороны России…
Поэтому пролетарская партия не может поддерживать ни теперешней войны, ни теперешнего правительства, ни его займов…»