Ленин жив! Культ Ленина в Советской России
Шрифт:
Утверждение, что благоприобретенные свойства играют большую роль при возникновении болезни, чем наследственные, в известной степени созвучно марксистским позициям. Но в нем имеется и более существенный аспект: Ленин пожертвовал жизнью во имя человечества и революции. Эта идея прослеживается и в письменных высказываниях медиков, и в различных панегириках покойному лидеру. Доктор В. Н. Розанов, бывший лечащим врачом Ленина после покушения на его жизнь в 1918 г., писал: «Несомненно, что смерть Владимира Ильича была исключительно вызвана тем, что он отдал без остатка все свои силы на служение интересам трудящихся» [498] . В том же тоне высказался Семашко, в своей статье заявивший: «Дорогой наш вождь умер потому, что не щадил своих сил, спешил, не знал отдыха в работе. Погиб он за великое дело освобождения трудящихся» [499] .
498
Там же.
499
Семашко Н. Отчего болел… С. 6.
Нельзя отрицать, что Ленин работал много и напряженно — но он умел также и отдыхать. В этом отношении он был весьма внимателен к себе, и даже в трудный период гражданской войны, когда постоянно требовалось его присутствие, находил время отдыхать и ходить на охоту [500] . Утверждение, будто Ленин не отдыхал никогда, составило часть мифологии его культа и должно было показать его бесконечную преданность человечеству и ничем не ограниченную способность покровительствовать людям (Образ всевидящего и вечного всеобщего защитника характерен также для культа Сталина.)
500
Ulam A. The Bolsheviks. P. 518.
Медицинские отчеты, в которых утверждается, что Ленин умер за революцию, рисуют его как святого властителя, который ради своего народа отказался от долгой жизни. Его смерть стала следствием его усердия на посту правителя России. В дни траура пресса подчеркивала жертвенный характер его кончины, называя его «великим страдальцем» [501] . Но наиболее чувствительным символом святости и бессмертия Ленина стало его неистлевшее тело, выставленное в Мавзолее. Таким образом, было введено в обычай народное поклонение покойному вождю, чье тело обратилось в святую реликвию, обладающую посмертным могуществом. Идея канонизации Ленина частично была внушена теми сотнями тысяч людей, которые, несмотря на суровый мороз, часами ждали своей очереди почтить его останки. Они напоминают верующих в старой России, которые толпами собирались у мест погребения тех, кого почитали святыми. Но подобно тому, как в прежние времена властью канонизировать святого обладали исключительно церковные чины, так и после кончины Ленина не паломники, а Комиссия по организации похорон объявила тело вождя святыней.
501
Петроградская правда. 1924. 24 янв. С. 5.
Решение о бальзамировании
По поводу того, каким образом комиссия пришла к мысли уберечь тело вождя от тления, не сохранилось прямых свидетельств. В официальном отчете говорится, что комиссия откликнулась на тысячи писем и телеграмм, в которых многочисленные представители народа выражали желание «проститься с любимым вождем» [502] . Ряд таких писем появился в печати накануне траурной церемонии. 25 января 1924 г. еженедельная газета «Рабочая Москва» опубликовала три такие письма под заголовком «Тело Ленина надо сохранить!». В одном из таких писем говорилось: «Предавать земле тело столь великого и горячо любимого вождя, каким являлся для нас Ильич, ни в коем случае нельзя. Мы предлагаем забальзамированный прах поместить в стеклянный, герметически запаянный ящик, в котором прах вождя можно будет сохранять в течение сотен лет… Пусть он всегда будет с нами». В другом письме указывалось, что грядущим поколениям необходимо видеть тело человека, совершившего мировую революцию. Во всех этих письмах содержалась одна просьба: чтобы Ленина сохранили и поместили под стекло для обозрения. Весьма вероятно, что их авторы писали по чьему-то наущению, но кто же водил их пером? Валентинов указывает, что идея сохранить тело Ленина обсуждалась членами Политбюро за несколько месяцев до смерти вождя. В оставшееся время сторонники этой идеи имели возможность поделиться своими планами с избранными товарищами и обеспечить себе народную поддержку.
502
Отчет комиссии ЦК СССР по увековечению памяти В. И. Ульянова (Ленина). С. 42.
Поздней осенью 1923 г. состоялась встреча Сталина, Калинина, Бухарина, Троцкого, Каменева и Рыкова [503] . Политбюро собралось не в полном составе: не было Зиновьева и Томского. Сталин сообщил присутствующим, что состояние здоровья Ленина ухудшается и возможен смертельный исход. Отвечая Сталину, Калинин заявил, что в связи с надвигающейся кончиной вождя встает вопрос о том, как следует партии организовать его похороны. «Это страшное событие, — сказал Калинин, — не должно нас застигнуть врасплох. Если будем хоронить Владимира Ильича, похороны должны быть такими величественными, каких мир еще никогда не видывал».
503
Валентинов, приводя эти сведения в своих мемуарах, указывает, что исходили они от Бухарина, однако сам он слышал нечто подобное из других источников. Это несколько снижает достоверность рассказа, но лишь отчасти, ибо Валентинов, как исследователь, отличался большой скрупулезностью и повторил бы слышанное только в том случае, если бы полностью полагался на правдивость рассказчика. Описанное заседание состоялось, по-видимому, в конце октября-начале ноября 1923 г. — Валентинов. НЭП. С. 90–92.
Сталин полностью поддержал Калинина. Чрезвычайно важно, чтобы все было приготовлено заранее и руководство не оказалось в растерянности перед лицом невосполнимой утраты. Вопрос о похоронах Ленина, продолжал Сталин, весьма беспокоит и «некоторых наших товарищей из провинции»: «Они говорят, что Ленин русский человек и соответственно тому и должен быть похоронен. Они, например, категорически против кремации, сжигания тела Ленина. По их мнению, сожжение тела совершенно не согласуется с русским пониманием любви и преклонения пред усопшим. Оно может показаться даже оскорбительным для памяти его. В сожжении, уничтожении, рассеянии праха русская мысль всегда видела как бы последний высший суд над теми, кто подлежал казни. Некоторые товарищи полагают, что современная наука имеет возможность с помощью бальзамирования надолго сохранить тело усопшего, во всяком случае, достаточно долгое время, чтобы позволить нашему сознанию привыкнуть к мысли, что Ленина среди нас все-таки нет».
Троцкий был возмущен: «Когда тов. Сталин договорил до конца свою речь, тогда только мне стало понятным, куда клонят эти сначала непонятные рассуждения и указания, что Ленин — русский человек и его надо хоронить по-русски. По-русски, по канонам русской православной церкви, угодники делались мощами. По-видимому, нам, партии революционного марксизма, советуют идти в ту же сторону — сохранить тело Ленина. Прежде были мощи Сергея Радонежского и Серафима Саровского, теперь хотят их заменить мощами Владимира Ильича. Я очень хотел бы знать, кто эти товарищи в провинции, которые, по словам Сталина, предлагают с помощью современной науки бальзамировать останки Ленина, создать из них мощи. Я бы им сказал, что с наукой марксизма они не имеют ничего общего».
Бухарин также был исполнен негодования и согласия с Троцким. Он считал, что мумификация останков Ленина станет оскорблением его памяти; эта идея полностью расходится с мировоззрением Ленина и дальнейшему обсуждению не подлежит. Бухарин добавил: «Хотят возвеличить физический прах… Говорят, например, о переносе из Англии к нам в Москву праха Маркса. Приходилось даже слышать, что сей прах, похороненный около Кремлевской стены как бы прибавит „святости“, значения всему этому месту, всем погребенным в братском кладбище. Это черт знает что!»
Каменев страстно возражал против предполагаемого бальзамирования; по его мнению, эта затея — не что иное, как самое настоящее «поповство», сам Ленин осудил бы ее и отверг.
Протесты Троцкого, Бухарина и Каменева, казалось, не произвели на Сталина никакого впечатления; назвать имена «товарищей в провинции», которые выдвинули идею бальзамирования, он отказался. Между тем Калинин, выходец из деревни, служивший связующим звеном между партией и крестьянством, продолжал настаивать, что Ленина нельзя хоронить, как простого смертного. Рыков склонялся на сторону Сталина и Калинина. Он не высказался прямо в пользу бальзамирования, но дал понять, что ритуал похорон Ленина должен отличаться от обычного.
Когда Ленин умер, речь о кремировании велась, но только в теоретическом аспекте: в России тогда еще не было крематориев. Сам этот факт говорит о правоте Сталина, утверждавшего, что русскому народу чужда идея обращения тела в золу. «Кремация всегда была противна христианскому чувству, и хотя утверждалось, что судьба бессмертной души не зависит от того, как распорядились телом покойного, почти нет сомнения, что подлинная причина неприятия погребального костра является следствием догмата о воскрешении плоти» [504] . Воскрешение тела является одним из важнейших аспектов христианской эсхатологии. Вечная жизнь должна быть жизнью во плоти. «Тело восстанет вновь, тело целиком, то же самое тело, тело без изъятия» [505] .
504
Games Е. О. Christian Myth and Ritual: A historical Study. Cleveland; New York, 1965. P. 190.
505
«Resurget igitur caro, et quidem omnis, et quidem ipsa, et quidem integra». — Tertullian. De camio resurrectione. P. 63. Цит. no: Brown N. O. Life Against Death: The Psychoanalytic Meaning of History. New York, 1959. P. 309.