Ленин
Шрифт:
— Пойдемте выше, на самый пик! — предложил мистер Кинг.
Ленин молча кивнул головой. Они шли по узкой каменной тропке, среди скальных груд и мелких кустиков рододендрона, цепляющихся корнями за щели и сыпучие песчаные кочки.
Наконец, они пришли и сели на камнях.
Под ними растянулся зубастый хребет Альбис, а над ними плыли белесые полосы и обрывки облаков. Мистер Кинг посмотрел на Ленина и сказал:
— Я думал о нашем вчерашнем разговоре и пришел к убеждению что ваш план создания человека-машины и общества-машины нереален. Всегда найдутся индивидуумы настолько выдающиеся, что для них не будет места ни в каком сборном механизме. Если вы разместите таких людей
— Общество укоротит свое туловище на одну такую голову, ведь власть и закон принадлежат подавляющему большинству, — возразил Ленин спокойно.
— Но эта голова наверняка принадлежала гению, — заметил американец.
— Толпа обладает коллективным гением, и этого должно быть достаточно.
— История, кажется, не знает таких случаев, — пожал плечами мистер Кинг. — Гении приходят на свет почти всегда с анархичными характерами — в смысле неподчинения правилам масс; гениальные головы ведут за собой толпы, а не наоборот.
Ленин молчал. Американец взглянул на него и добавил:
— Этапы прогресса… исторические эпохи в жизни народов — это биографии гениев в различных сферах деятельности.
Ленин все еще молчал.
Пыхтя трубкой и легко раскачиваясь на камне, мистер Кинг говорил:
— В области материалистических взглядов Америка опередила все остальные страны. Пришла она к этому путем поддержки выдающихся личностей. Мы имеем целые династии наследуемых индивидуальных способностей, граничащих с гением. Следует помнить, что вышли они из самых низких, иногда самых нищих слоев общества. Это противоречит вашему утверждению, мистер Ленин, что только наследственная буржуазия способна угнетать более слабых. Вы можете не знать, какие мысли рождаются в умах потомков пастухов, уличных продавцов газет, мелких торговцев, обычных матросов, иногда — уголовных преступников!
Ленин поднял голову и внимательно слушал.
— Они думают, как превратить пустыню в плантацию хлопка. У них есть разработанные планы и сметы мощных плотин на Миссисипи и ее притоках; знания о повышении урожайности почвы при помощи электрического тока высокого напряжения; они мечтают о замене человеческих рук тракторами в сельском хозяйстве, а в промышленности — сложными, точными машинами, приводимыми в действие электричеством, которое в неограниченном количестве доставят водопады, бурные реки, ветер и разбивающие о берег морские волны; они убеждены, что вскоре оставят угольные шахты, где в поте лица и с опасностью для жизни работают, как рабы, люди разного цвета кожи. Все заменит электричество! Оно обеспечит нас теплом, светом и силой. Исчезнут толпы рабочих, прекратится их тяжелый труд и перестанет существовать покоренный простор. Электрическая энергия и химия станут кормилицами и служанками человечества. Ба! Один из моих коллег — инженер-химик, как и я, утверждает, что через 50 лет химия будет производить волокно для одежды, синтетическую пищу, а в сочетании с электричеством и биологией — волшебную панацею для борьбы со смертью! Мой знакомый агроном, разрабатывает систему сельского хозяйства под землей на случай охлаждения земной поверхности… Другой биолог опять же работает над урегулированием плодовитости мух и над созданием мужских и женских особей, носясь с мыслью об искусственном воспитании гениев, пока… среди насекомых и ящериц!
Ленин сидел заслушавшись. Глаза его были широко открыты, полны блеска. Он впитывал каждое слово.
Заметив интерес русского, американец продолжал:
— В других областях практических знаний кипит не менее напряженная работа! Сейчас мы вербуем самые способные человеческие кадры для принятия и развития определенных научных и технических доктрин; мы формируем армию высококвалифицированных рабочих с абсолютно гармоничным сочетанием профессионализма с физиологическими и психологическими рефлексами; мы проектируем создание специальной организации для рационального расходования времени, чтобы ни одно мгновение не было потрачено без пользы.
— Как это восхитительно! — воскрикнул Ленин.
— Очень восхитительно, но и очень опасно, дорогой мой! — заметил мистер Кинг. — Я задам вам несколько вопросов, которые объяснят мои опасения. Не грозит ли человечеству опасность, что на почве подобных экспериментов появится человек, интеллектуально необычно могущественный, и подчинит всех своей воле, направленной, быть может, на самое ужасное угнетение? Не станет ли создание армии самых талантливых, наиболее приспособленных рабочих началом существования нового привилегированного класса и не вырастет ли в результате этого между общественными слоями еще более глубокая пропасть? Не вызовет ли это взрыва ненависти, революции, войны? Наконец, что мы сделаем с миллионами рядовых обычных рабочих, систематически выбрасываемых за борт государственной жизни машинами безжизненными и машинами живыми и думающими, каковыми и будут специалисты, отобранные в результате точных научных исследований?
Ленин не отвечал долго. На его лбу двигались морщины, приспущенные веки дрожали.
— Рядовые должны восстать, — прошипел он, — перебить избыток людей-машин, а нужных удерживать железной рукой, насилием, террором заставить их служить всему обществу, которое будет контролировать и справедливо распределять продукты производства.
Американец издевательски рассмеялся.
— Уничтожение высшей формы цивилизации в интересах пассивной и невежественной толпы? Возврат к устаревшим методам хозяйствования? — спросил он.
— О нет! — взорвался Ленин. — Пролетариат способен на большую изобретательность в области ужасающего террора! Он способен заставить специалистов трудиться исчерпывающе, добросовестно и прогрессивно. Кроме того, как муравейник, начнет он производить строго необходимые кадры специалистов во всех областях. Это будет следующим этапом работы биологов и психологов.
Мистер Кинг широко открыл недоумевающие глаза.
— Хорошо! — воскликнул он. — Одной ногой вы забрели в мрачное средневековье с его насилием и принуждением, а другой — в страну далеких фантастических веков! Вам не удастся построить ни одного, ни другого!
— Посмотрим! — прошипел Ленин и стиснул зубы.
— Не посмотрим! — возразил американец.
— Страх за жизнь и твердая, немилосердная рука могут творить чудеса! — прошептал Ленин.
— Чудеса — нет! Преступления — да! — прозвучал твердый ответ.
После этих, высказанных с возмущением слов американец встал и, не глядя на Ленина, произнес:
— Я думал, что вы стремитесь к революции, чтобы потрясти прагматичный, мещанский мир и проложить путь духу… Я так думал… Вы тем временем мечтаете о бандитизме в глобальном масштабе. Это ужасно!
— Для вас, мистер Кинг, который приезжает раз в пять лет отдохнуть в Швейцарию, нафаршированный долларами! — воскликнул Ленин, с ненавистью глядя на мощную фигуру американца. — Но таких, как вы, в мире живет, скажем, миллион, остальные же — тысяча семьсот миллионов не имеют такой элегантной одежды и даже десяти долларов на следующий день и голодают. Вы понимаете? Голодают! Наша русская пословица говорит: «Соловья баснями не накормишь!» Дух! Человек долларов осмеливается рассуждать о духе!