Ленин
Шрифт:
Ленин переживал тяжелое время, хотя веселость и бурное воодушевление не покидали его.
Противники, чувствуя, что он задумал что-то против них и Учредительного собрания, осыпали диктатора тяжелыми обвинениями и оскорблениями.
Особенно охотно использовались материалы расследования, проведенного еще при Керенском. Меньшевики, владевшие судебными документами, доказывали, что Ленин и его помощники были платными агентами Германии. Свои утверждения они обосновывали тем, что Совет народных комиссаров получил деньги из Германии через некую живущую
Обвинение было тяжелым и производило впечатление на широкие массы населения. Даже коммунисты были сбиты с толку и с сомнением кивали головами, спрашивая себя:
Ленин ничего не отвечает? Это странно!..
Диктатор, узнав о результатах агитации противников, потер руки и весело рассмеялся.
— Хорошо! — воскликнул он и посмотрел на стенографистку. — Прошу записать мое короткое заявление и завтра опубликовать его в газетах.
Он прошелся по комнате и продиктовал:
— Деньги действительно были получены от товарища Суменсон. Об их происхождении знают наверняка Карл Либкнехт, Клара Цеткин, Роза Люксембург, Франц Платтен и другие заграничные интернационалисты. Мы требуем решающих доказательств, что указанная сумма, недостаточная, кстати, чтобы продать Россию Вильгельму II, получена из кассы главного немецкого штаба, как утверждают клеветники, которым мы вскоре ответим другими аргументами.
Он весело рассмеялся и еще раз повторил:
— В завтрашние газеты самым жирным шрифтом!
Когда стенографистка вышла, он соединился по телефону с Дзержинским и Петерсом.
Ночью раздался нетерпеливый телефонный звонок.
Говорил Дзержинский:
— Мы все организовали. Латыши поймали троих журналистов, имевших материалы следствия. Четверть часа назад их казнили…
— Спасибо! — ответил Ленин. — И держите эту подкарауливающую свору под пристальным наблюдением!
— Мы знаем о каждом их намерении! — прозвучал ответ. — Завтра должна быть пробная манифестация в честь Национального собрания, которое назначено на 6 января.
Ленин нахмурил лоб и сказал:
— Я уже говорил, что вы должны сделать.
— Мы готовы! — донесся злой, шипящий голос Дзержинского.
Ленин повесил трубку.
Несколько часов спустя, несмотря на сильный мороз, он стал у открытого окна и прислушивался. Застывший зимний воздух необычайно выразительно доносил отзвуки винтовочных залпов и злобный, тяжело дышавший стрекот пулеметов.
Во двор на скорости влетел мотоцикл. Из него выскочил финский солдат и исчез в сенях дворца.
Через минуту он входил в кабинет диктатора.
— Манифестация разогнана. Погибло около пятисот демонстрантов. Знамена и плакаты сорваны и уничтожены. Городские жители спокойны. Наши патрули с пулеметами несут службу на перекрестках улиц, товарищ! — докладывал дрожащим голосом солдат.
— Хорошо! Можете идти! — сказал Ленин.
Сверкнул черными глазами и прошептал:
— У вас имеется уже два аргумента, господа меньшевики и народники! Не бойтесь задержки — придут еще другие…
Об одном из них он думал всю предыдущую ночь, а на следующий день собрал в своем кабинете товарищей Троцкого, Каменева, Зиновьева, Сталина, Антонова, Урицкого, Муралова, Пятакова и Дыбенко.
— Какие вести с фронта? — спросил он, когда все приглашенные собрались.
— Очень плохо! — неохотно сообщил Троцкий. — Сообщается, что Германия намерена начать новое наступление с целью оккупации Петрограда. Тогда — конец революции! В контрреволюционных кругах немцев ждут как спасения души!
Ленин рассмеялся и пробурчал:
— Это уже настоящее предательство, а на нас вешают собак, что мы хотим мира!
— Население Петрограда и Москвы высматривает немцев, которые должны вернуть прежний порядок, вернуть на трон династию, а с нами — покончить! — воскликнул Зиновьев, хватая себя за густую, кучерявую шевелюру.
Ленин безразлично пожал плечами.
— Товарищ председатель зря игнорирует ситуацию! — зло заметил Урицкий. — Тут надо что-то придумать, решить радикально! Нельзя играться в уничтожение других социалистов руками польского дворянина Дзержинского, когда враг стоит у порога! Немецкий империализм силен, и ему будет не до шуток, когда он войдет в Петроград под радостные крики населения.
— Да! Товарищ Урицкий прав! — поддержал его Каменев, многозначительно глядя на Троцкого.
Ленин слушал внимательно, и от его взгляда не скрылись даже самые малые остатки впечатлений и невысказанных мыслей товарищей.
— Я чувствую, что товарищ Урицкий недоволен доверием, оказываемым мной Дзержинскому. Я не хочу, чтобы между нами возникали недоразумения. Дзержинскому поручено деликатное дело, чтобы не подвергать опасности вас — израилитов. У меня имеется информация, что община предупреждала вас… Это так?
Помолчав, они кивнули головами.
— Тогда закончим с этим! Надеюсь, теперь вы поняли? Я доверяю Дзержинскому, потому что он напоминает мне адскую машину, переполненную ненавистью.
— Он сумасшедший, маньяк! — с истерическим пафосом воскликнул Зиновьев. — Знаете ли вы, товарищ, что он шпионит даже за нами?!
Ленин доброжелательно улыбнулся, что заставило товарищей усилить бдительность. Им была знакома эта улыбка. Она вызывала опасение, что сейчас последует тяжелый, разящий, неожиданный и быстрый удар.
Однако Ленин весело рассмеялся и сказал:
— Этот бешеный поляк просил меня недавно, чтобы я распорядился следить за ним самим. Такой он фанатик! Не верит никому, даже самому себе!
— Неделю назад он завлек к себе Малиновского и приказал убить! — воскликнул, топая ногами, Урицкий. — И наверняка убил, потому что с того времени никто не видел товарища Малиновского!
Ленин сощурил глаза и прошептал:
— Немного поспешил… Только немного… Тем временем этот агент царской полиции принес нам больше пользы, чем вреда… Но рано или поздно он должен был погибнуть… Скоро он бы не был нам нужен.