Ленинград-34
Шрифт:
– Медведь на линии- раздался ровный голос секретаря.
"Вот так неделю назад пятилетний сын Гарик сидел у меня на коленях в домашнем кабинете и услышав, что медведь на линии, замер с открытым ртом. Пришлось отвечать: подождите, медведь, не орите, говорите чего вы хотите."
– Соединяйте.
– Товарищ нарком, докладываю- в трубке раздался встревоженный, с едва уловимым польским акцентом, голос начальника управления НКВД по Ленинградской области.- Десять минут назад в 16:30 в Смольном стреляли в товарища Кирова.
Я мгновенно взмок.
– Стрелял член партии Леонид Николаев, находившийся рядом местный работник Алексей Чаганов вступил в борьбу
В кабинете раздался звонок "вертушки".
"Началось!"
– Ягода слушает.- Хриплый голос выдал мое волнение.
– Вас вызывает товарищ Сталин. На 17:30- раздался ровный голос Поскребышева (секретаря Сталина).
– Понял. Буду.
Поскребышев бросил трубку.
"М-да, ни здравствуй, ни прощай. Сталину подражает..., возомнил, бл..., о себе."
Кладу трубку "вертушки".
– Ну что, Филипп Демьяныч, вы слышали, я спешу. Поздравляю вас и вашего сотрудника с предотвращением теракта. Вы понимаете, конечно, что предстоят многочисленные проверки, надеюсь и с документацией у вас все в порядке. Доклад каждые два часа!
"Представляю как вытянулась у него физиономия. (Медведь внешне был похож на Дзержинского, носил такие же усы и бородку). Ловко я превратил местного работника в его сотрудника, ну да и сам он не маленький, для него в первую очередь необходимо, чтобы это был его сотрудник."
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
1 декабря, 1934 г., 17:25.
Сталин.
– Так выходит, Мироныч, комсомолец грудью закрыл советскую власть от выстрела члена партии...
– Ну, положим, он меня закрыл, а не советскую власть- на том конце провода раздался тяжелый вздох.
– Ты для него- советская власть и ради нее парень не пожалел жизни. Как он себя чувствует?
– Отвезли его в нашу свердловскую больницу.
"Нашу... Как Зиновьев устроил для себя и своих приближенных "закрытую" больницу, так за восемь лет у товарища Кирова руки не дошли исправить это..."
– Я поговорил с профессором Лангом. С его слов, пуля прошла по касательной, задев правое плечо и голову. Сильная кантузия. Он без сознания. Доктора никаких прогнозов не делают, говорят, что голова- дело темное.
Молотов, сидевший за длинным совещательным столом первым справа, согласно кивнул своей лобастой головой. Потянул из бокового кармана элегантного темно-коричневого в полоску пиджака носовой платок и принялся неторопливо протирать, упавшее с носа, пенсне. Его тяжелый подбородок упёрся в изящно завязанный черный в белый горошек галстук, карие глаза близоруко прищурены. Рядом с ним Клим Ворошилов, как всегда чисто выбритый, в отутюженой гимнастерке с четырьмя орденами Красного Знамени, застывшим взглядом выцеливает невидимого врага. Его взгляд,однако, упирается в сидящего напротив Лазаря Кагановича, неопрятная военная форма которого, без знаков различия, выглядит как насмешка над военной службой. Он сидит вполоборота, вытянув голову и стараясь не упустить ни слова из рассказа Кирова, как бы нависая над Андреем Ждановым, полувоенный френч которого ничем не отличается от десятков и сотен своих близнецов в Кремле.
"Приуныли? Испугались? Нет, не похоже, скорее не ожидали столь быстрого и жесткого ответа на только первые, мало кому видимые, признаки нового курса. Растерялись? Возможно. В моей пятерке есть разные люди: Каганович и Ворошилов- простые исполнители, члены Политбюро; Киров и Молотов, также члены Политбюро- хорошие организаторы, творчески подходящие к решению поставленных задач (Киров к тому же хороший оратор, журналист), но по большому счету они тоже исполнители. Единственный, кто действительно может стать лидером- это молодой секретарь ЦК Андрей Жданов. Он умен, образован, постоянно учится. Не из примазавшихся, убежденный коммунист. Правда, ему еще не хватает авторитета в партии. Ленинград может стать для него хорошей школой и отличной возможностью проявить себя. Ну, а Киров мне нужен здесь, в Москве. Надо ускорять работу над новой конституцией, Авель явно не справляется, а может и просто саботирует: за полгода ничего не сделано. Ладно об этом потом, а сейчас надо поднимать дух у соратников, как раз занятие для "простого бакинского пропагандиста"".
– Понятно. Ну уж коли молодежь у нас такая отважная, то и нам пугаться не след.- постарался придать голосу побольше бодрости. С лицедейством у меня, правда, не ахти как, своих эмоций скрывать не умею.
"Зашевелились. Заулыбались. В трубке послышался звук чиркающей спички. У себя в кабинете курю только сам, объясняю- я же не хожу курить к вам".
– Но и об опасности забывать не будем. Думаю, что актив лучше отменить, дав отчет в газете, или отложить на пару дней и тогда уж, непременно, перенести его в другое место. В общем, решай сам.- Не успеваю положить трубку, как раздается хрюканье телефона внутренней связи.
– Товарищи из НКВД в сборе,- сообщает Поскребышев.
– Приглашайте... вместе с Ежовым, кроме Паукера(начальник ОперОд НКВД), поездка в Ленинград отменяется... И остальных, кто в Кремле.
Первым в кабинете появился Генрих Ягода- высокий, худощавый, немного сутулый. Седой, с явно обозначившейся лысиной, усами "зубная щетка", большими карими глазами и красноватыми от недосыпания белками. Мешковато сидящая на нем военная форма с пустыми краповыми петлицами (знаки различия НКВД СССР еще не были утверждены, а председатель ОГПУ и его заместители не имели категории и, следовательно, специальных званий и знаков различия как другие сотрудники ОГПУ) и шаркающая походка довершали образ.
За ним, опередив коменданта Кремля, буквально ворвался заместитель комиссии партийного контроля Николай Ежов, полная противоположность Ягоде. Очень маленького роста, с густой шевелюрой темных волос, гладко выбритый в тщательно отутюженном костюме полувоенного покроя.
"И рукопожатия у них так же различны: вялое- у Ягоды, энергичное- у Ежова. Молотов прячет улыбку в усы, понятно- вчера смотрели кино про Пата и Паташона. Похоже..."
– Прошу, рассаживайтесь, товарищи. Обождем минут пять опоздавших, чтобы не повторяться.
"А сейчас самое время выкурить трубку. Отдавать расследование на откуп НКВД, конечно, не следует. Хотя в ОГПУ-НКВД и идет постоянная борьба группировок ("чекисты" против "северо-кавказских", "латышей" и тд), вместе с тем делают это скрытно, не вынося сор из избы. Ягода предпочитает балансировать, не стремится навести порядок и потому устраивает многих. Поэтому, встав перед выбором, правда или честь мундира, скорее всего выберет второе. Ежов- партийный работник, никак не связан с чекистами, молод, решителен, исполнителен. Работает с утра до поздней ночи. Если проявит себя в расследовании, будем выдвигать или на место Ягоды или в секретари ЦК. Ну а к ним за компанию подключим Акулова из генпрокуратуры".