Ленинградский дневник

Берггольц Ольга Федоровна

«…Я говорю с тобой под свист снарядов…»

Август 1941 года. Немцы неистово рвутся к Ленинграду. Ленинградцы строят баррикады на улицах, готовясь, если понадобится, к уличным боям.

…Я говорю с тобой под свист снарядов,угрюмым заревом озарена.Я говорю с тобой из Ленинграда,страна моя, печальная страна…Кронштадтский злой, неукротимый ветерв мое лицо закинутое бьет.В бомбоубежищах уснули дети,ночная стража встала у ворот.Над Ленинградом – смертная угроза…Бессонны ночи, тяжек день любой.Но мы забыли, что такое слезы,что называлось страхом и мольбой.Я говорю: нас, граждан Ленинграда,не поколеблет грохот канонад,и если завтра будут баррикады –мы не покинем наших баррикад.И женщины с бойцами встанут рядом,и дети нам патроны поднесут,и надо всеми нами зацветутстаринные знамена Петрограда.Руками сжав обугленное сердце,такое обещание даюя, горожанка, мать красноармейца,погибшего под Стрельною в бою:Мы будем драться с беззаветной силой,мы одолеем бешеных зверей,мы победим, клянусь тебе, Россия,от имени российских матерей.22 августа 1941

В госпитале

Тридцать пять тысяч ленинградских женщин и девушек подали заявление с просьбой зачислить их в дружинницы Красного Креста.

Солдат метался: бред его терзал.Горела грудь. До самого рассветаон

к женщинам семьи своей взывал,он звал, тоскуя: «Мама, где ты, где ты?»Искал ее, обшаривая тьму…И юная дружинница склониласьи крикнула – сквозь бред и смерть – ему:«Я здесь, сынок! Я здесь, я рядом, милый!»И он в склоненной мать свою узнал.Он зашептал, одолевая муку:«Ты здесь? Я рад. А где ж моя жена?Пускай придет, на грудь положит руку».И снова наклоняется она,исполненная правдой и любовью.«Я здесь, – кричит, – я здесь, твоя жена,у твоего родного изголовья.Я здесь, жена твоя, сестра и мать.Мы все с тобой, защитником отчизны.Мы все пришли, чтобы тебя поднять,вернуть себе, отечеству и жизни».Ты веришь, воин. Отступая, бредсменяется отрадою покоя.Ты будешь жить. Чужих и дальних нет,покуда сердце женское с тобою.Август 1941

Сестре

Первые бомбардировки Ленинграда, первые артиллерийские снаряды на его улицах. Фашисты рвутся к городу. Ежедневно Ленинград говорит со страной по радио.

Машенька, сестра моя, москвичка!Ленинградцы говорят с тобой.На военной грозной перекличкеслышишь ли далекий голос мой?Знаю – слышишь. Знаю – всем знакомымты сегодня хвастаешь с утра:«Нынче из отеческого домаговорила старшая сестра».…Старый дом на Палевском, за Невской,низенький зеленый палисад.Машенька, ведь это – наше детство,школа, елка, пионеротряд…Вечер, клены, мандолины струныс соловьем заставским вперебой.Машенька, ведь это наша юность,комсомол и первая любовь.А дворцы и фабрики заставы?Труд в цехах неделями подряд?Машенька, ведь это наша слава,наша жизнь и сердце – Ленинград.Машенька, теперь в него стреляют,прямо в город, прямо в нашу жизнь,пленом и позором угрожают,кандалы готовят и ножи.Но, жестоко душу напрягая,смертно ненавидя и скорбя,я со всеми вместе присягаюи даю присягу за тебя.Присягаю ленинградским ранам,первым разоренным очагам:не сломлюсь, не дрогну, не устану,ни крупицы не прощу врагам.Нет. По жизни и по Ленинградуполчища фашистов не пройдут.В низеньком зеленом палисаделучше мертвой наземь упаду.Но не мы – они найдут могилу.Машенька, мы встретимся с тобой.Мы пройдемся по заставе милой,по зеленой, синей, голубой.Мы пройдемся улицею длинной,вспомним эти горестные дни,и услышим говор мандолины,и увидим мирные огни.Расскажи ж друзьям своим в столице:«Стоек и бесстрашен Ленинград.Он не дрогнет, он не покорится –так сказала старшая сестра».12 сентября 1941

Осень сорок первого

Я говорю, держа на сердце руку.Так на присяге, может быть, стоят.Я говорю с тобой перед разлукой,страна моя, прекрасная моя.Прозрачное, правдивейшее словоложится на безмолвные листы.Как в юности, молюсь тебе суровои знаю: свет и радость – это ты.Я до сих пор была твоим сознаньем.Я от тебя не скрыла ничего.Я разделила все твои страданья,как раньше разделяла торжество.…Но ничего уже не страшно боле:сквозь бред и смерть сияет предо мнойтвое ржаное дремлющее поле,ущербной озаренное луной.Еще я лес твой вижуи на камне,над безымянной речкою лесной,заботливыми свернутый рукаминемудрый черпачок берестяной.Как знак добра и мирного общенья,лежит черпак на камне у реки,а вечер тих,неслышно струй теченьеи на траве мерцают светляки…О, что мой страх,что смерти неизбежность,испепеляющий душевный знойперед тобой – незыблемой, безбрежной,перед твоей вечерней тишиной?Умру – а ты останешься, как раньше,и не изменятся твои черты.Над каждою твоею черной ранойлазоревые вырастут цветы.И к дому ковыляющий калеканад безымянной речкою леснойопять сплетет черпак берестянойс любовной думою о человеке…Сентябрь 1941

Из блокнота сорок первого года

1

…Видим – опять надвигается ночь,и этому не помочь:ничем нельзя отвратить темноту,прикрыть небесную высоту…

2

Я не дома, не города житель,не живой и не мертвый – ничей:я живу между двух перекрытий,в груде сложенных кирпичей…

3

О, это явь – не чудится, не снится:сирены вопль, и тихо – и тогдаодно мгновенье слышно – птицы, птицыпоют и свищут в городских садах.Да, в тишине предбоевой, в печалитак торжествуют хоры вешних птиц,как будто б рады, что перекричалиогромный город, падающий ниц…

4

В бомбоубежище, в подвале,нагие лампочки горят…Быть может, нас сейчас завалит.Кругом о бомбах говорят……………………………………………….…Я никогда с такою силой,как в эту осень, не жила.Я никогда такой красивой,такой влюбленной не была…

5

Да, я солгу, да, я тебе скажу:«Не знаю, что случилося со мной,но так легко я по земле хожу,как не ходила долго и давно.И так мила мне вся земная твердь,так песнь моя чиста и высока…Не потому ль, что в город входит смерть,а новая любовь недалека?..»

6

…Сидят на корточках и дремлютпод арками домов чужих.Разрывам бомб почти не внемлют,не слышат, как земля дрожит.Ни дум, ни жалоб, ни желаний…Одно стремление – уснуть,к чужому городскому камнющекой горящею прильнуть…Сентябрь 1941

Песня о Леониде Коротких

О нем говорили – «наш».Он был из таких людей,которым ты всё отдашьи в счастье своем, и в беде.Затем, что себя не жалел,ни юность, ни жизнь свою.Легко ходил по земле,других выручал в бою.Ты имя его сохрани.Он родом с сибирской реки,меж сверстников – «наш Леонид»,в строю – лейтенант Коротких.Я песню веду с рубежа,откуда вечерней поройв атаку, в атаку бежалнеистовый взвод молодой.А он, как всегда, – впереди.Ревут автоматы в дыму.Он падает с пулей в груди,и бросились люди к нему.Но миг остановки – беда,в атаке мгновенье в цене.«Вперед, – закричал он тогда, –не сметь подходить ко мне!»И, вздрогнув, послушался взвод.Рыданье

сдавил на бегу.И, прыгая через него,ударил, как смерч, по врагу.И песнь, обрываясь, звенитна самой высокой струне.Пусть имя твое, Леонид,запомнится нашей стране.Затем, что себя не жалел,ни юность, ни жизнь свою.Легко ходил по земле,других выручал в бою.………………………Я жадно, ревниво коплюсвидетельства чести людской.Мой друг, я тебя люблюза то, что и ты – такой.Сентябрь 1941

«…Я буду сегодня с тобой говорить…»

Фашистам не удалось взять Ленинград штурмом. Они замкнули вокруг него кольцо блокады.

…Я буду сегодня с тобой говорить,товарищ и друг ленинградец,о свете, который над нами горит,о нашей последней отраде.Товарищ, нам горькие выпали дни,грозят небывалые беды,но мы не забыты с тобой, не одни, –и это уже победа.Смотри – материнской тоскою полна,за дымной грядою осады,не сводит очей воспаленных странас защитников Ленинграда.Так некогда, друга отправив в поход,на подвиг тяжелый и славный,рыдая, глядела века напролетсо стен городских Ярославна.Молила, чтоб ветер хоть голос домчалдо друга сквозь дебри и выси…А письма летят к Ленинграду сейчас,как в песне, десятками тысяч.Сквозь пламя и ветер летят и летят,их строки размыты слезами.На ста языках об одном говорят:«Мы с вами, товарищи, с вами!»А сколько посылок приходит с утрасюда, в ленинградские части!Как пахнут и варежки, и свитеразабытым покоем и счастьем…И нам самолеты послала страна –да будем еще неустанней! –их мерная, гулкая песня слышна,и видно их крыльев блистанье.Товарищ, прислушайся, встань, улыбнисьи с вызовом миру поведай:«За город сражаемся мы не одни –и это уже победа.Спасибо. Спасибо, родная страна,за помощь любовью и силой.Спасибо за письма, за крылья для нас,за варежки тоже спасибо.Спасибо тебе за тревогу твою –она нам дороже награды.О ней не забудут в осаде, в боюзащитники Ленинграда.Мы знаем – нам горькие выпали дни,грозят небывалые беды.Но Родина с нами, и мы не одни,и нашею будет победа».4 октября 1941

Баллада о младшем брате

Его ввели в германский штаб,и офицер кричал:«Где старший брат? Твой старший брат?Ты знаешь – отвечай!»А он любил ловить щеглят,свистать и петь любил,и знал, что пленники молчат, –так брат его учил.Сгорел дотла родимый дом,в лесах с отрядом брат.«Живи, – сказал, – а мы придем,мы всё вернем назад.Живи, щегленок, не скучай,пробьет победный срок…По этой тропочке таскайс картошкой котелок».В свинцовых пальцах палачабезжалостны ножи.Его терзают и кричат:«Где старший брат? Скажи!»Молчать – нет сил. Но говорить –нельзя… И что сказать?И гнев бессмертный озарилмальчишечьи глаза.«Да, я скажу, где старший брат.Он тут, и там, и здесь.Везде, где вас, врагов, громят,мой старший брат – везде.Да, у него огромный рост,рука его сильна.Он достает рукой до звезди до морского дна.Он водит в небе самолет,на крыльях – по звезде,из корабельных пушек бьети вражий танк гранатой рвет…Мой брат везде, везде.Его глаза горят во мглевсевидящим огнем.Когда идет он по земле,земля дрожит кругом.Мой старший брат меня любил.Он всё возьмет назад…»…И штык фашист в него вонзил.И умер младший брат.И старший брат о том узнал.О, горя тишина!..«Прощай, щегленок, – он сказал, –ты постоял за нас!»Но стисни зубы, брат Андрей,молчи, как он молчал.И вражьей крови не жалей,огня и стали не жалей –отмщенье палачам!За брата младшего в упоррази врага сейчас,за младших братьев и сестер,не выдававших нас!Между 3 и 15 октября 1941

«К сердцу Родины руку тянет…»

16 октября 1941 года. Враг рвется к Москве. «Линия обороны Москвы проходит через сердце каждого ленинградца», – говорили в Ленинграде.

К сердцу Родины руку тянеттрижды проклятый миром враг.На огромнейшем поле браникровь отметила каждый шаг.О, любовь моя, жизнь и радость,дорогая моя земля!Из отрезанного Ленинградавижу свет твоего Кремля.Пятикрылые вижу звезды,точно стали еще алей.Сквозь дремучий, кровавый воздухвижу Ленинский Мавзолей.И зарю над стеною старой,и зубцы ее, как мечи.И нетленный прах коммунаровснова в сердце мое стучит.Наше прошлое, наше дерзанье,всё, что свято нам навсегда, –на разгром и на поруганьемы не смеем врагу отдать.Если это придется взять им,опозорить свистом плетей,пусть ложится на нас проклятьенаших внуков и их детей!Даже клятвы сегодня мало.Мы во всем земле поклялись.Время смертных боев настало –будь неистов. Будь молчалив.Всем, что есть у тебя живого,чем страшна и прекрасна жизнь –кровью, пламенем, сталью,словом, –задержи врага. Задержи!16 октября 1941

Стихи о вооруженном народе

…Ночь, триумфальной арки колоннада,и у костра – красногвардейский взвод…Сегодня на защиту Петроградавооруженный выступил народ.У каждого чуть видимого зданья,на перекрестках встали, по мостам,и невских звезд осеннее сиянье,холодное, струится по штыкам.О, гневные полночные дозоры,негромкий окрик:«Кто на фронт идет?»А фронт за пустырем, за тем забором…И отвечают: «Мы идем, народ».Путиловцы, наборщики, студентысражаются у Пулковских высот,не зная, что свершаются легенды,когда вооружается народ.И штык разит, зазубренный и ржавый,и мечет смерть калека-пулемет.Все в действии. На бой святой и правыйвооруженный выступил народ.Так были смяты юнкера Краснова,Юденич был отброшен и разбит.И годы шли. Но враг заклятый сноваорденоносцу городу грозит.Вот он ползет в коричневой рубахе,в безжизненном мерцании ночей.Он тащит плети, виселицы, плахи,ведет тюремщиков и палачей…Нет, врешь, не выйдет!Врешь, еще завоешь.И не сегодня-завтра час придет –ты сам узнаешь, что это такое,когда вооружается народ.Уже в руках нагрелися приклады,уже штыки устремлены вперед.Железом пахнут ночи Ленинграда,когда вооружается народ.И страшного оружия немалоу ленинградских граждан про запас.Да не иссякнут недра Арсенала,открытые и щедрые – для нас.И мужество сердцам да не изменит,скорбь о погибших да не замолчит.В своей крови, в своей предсмертной пеневы сами захлебнетесь, палачи.Вас втопчет в землю вставшая громада,раздавит, растерзает, разотрет.На грозную защиту Ленинградавооруженный выступил народ.Октябрь 1941