Ленивая пастораль 4
Шрифт:
Внутренний Мир и сейчас полон разбросанных, разрозненных объектов, будущего «строительного материала». И даже есть в нём внешнее, наносное и сознательно включённое в «Я», как, например, Древний Свиток.
Дерьмовенький совет-то получается. Ничего нового в нём нет.
Жеребец активировал формации и воздух заполнился Гнилью, что на самом деле, как теперь понимал Алекс, вовсе не гниение, то есть разложение как часть круговорота веществ, а действительно полное уничтожение. И в этом заключается отличие от того луча, которым в него пальнули когда-то. Возможно, умники хотели его воспроизвести,
Первыми «растаяли» растения и мелкая живность в саду, потом пришёл черёд построек, а уж после начали таять земля и камни. Только вот у Алекса есть противоядие от этой дряни — боится она Молнии, которая поселилась в его теле, а с недавнего времени это уже не искорка, а нормальный такой клубочек.
Он окутался в покрывало из молний, с примесью Небесной Скорби, и это противоядие избавило от малейшего проявления воздействия.
Жеребец только ухмыльнулся и проделал тот же трюк что и ранее, чтобы активировать Фонтан. Он уже понял, что предстоит битва Алтарей, за ней пришёл его враг, так что не стал откладывать призыв.
Алекс почувствовал, какое влияние на него оказывает сила присвоенного Алтаря: он начал слабеть, будто уставать, при том, что никаких видимых нитей, через которые утекает жизненная сила — не заметил. Именно так выглядела связь с «донорами» в прошлый раз. Видимо, это касается только тех, кто непосредственно пил из Фонтана.
Напротив Алекса появилась Книга. Границы Гнилостного Тумана раздвинулись ещё сильнее, его практически не осталось. Пространство завибрировало от напряжения: концепции, заложенные в Алтари вступили в противостояние, начали резонировать. «Усталость» отступила, почувствовался бодрящий приток сил.
От этой не то борьбы, не то «обнимашек», формации начали «сходить с ума», лопаться и выдавать совсем не то, что от них требовалось. Какие-то спецэффекты были даже опасными, но с Гниением, конечно им не сравниться.
Естественно, вред для печатей заметил и противник, а потому деактивировал большую их часть: какие-то всё-таки работали вполне стабильно. Например, та, которая ужимает Сферу Контроля. Впрочем, не аннулирует вовсе.
Первый активный ход сделал хозяин поместья. Нить, связывающая его с Фонтаном стала утолщаться, а затем и вовсе превратилась в мощный канал. Наверняка эта техника что-то требует взамен, раз Несовершенный избегал применять её ранее.
Удар пришёлся на Алтарь-Книгу. Алекс почувствовал как её целостность подвергается угрозе. И не в смысле формы, а как бы сама личность хозяина начала плыть, высасываться. Что-то вроде безразличия накатило. Словно нашёлся какой-то мудрый гуру-кумир, которому захотелось подражать.
Как противостоять этому Алекс не знал, у него остался только один козырь в рукаве.
Книга открылась.
Даже он, хозяин, побаивался открывать эту странную штуку. Его пугало то, что он сам
Единственное разумное объяснение — что тут как-то поучаствовала Душа, памяти которой не осталось, тем не менее, на жизнь она влияла всё время.
Печать книги активировалась не сразу, Алексу потребовалось приложить немалые усилия, чтобы её «пробудить». Когда текст пришёл в движение вокруг этого воплощения страхов о серьёзной ошибке допущенной из-за жадности и торопливости, разум тут же стабилизировался.
Несовершенного Книга Алекса напугала ещё больше — ухмылка мгновенно стёрлась с его губ, не закрытых маской. Он попытался противостоять Алтарю противника, но ничего у него не получалось. Понять его манипуляции невозможно, но со стороны это смотрелось как чрезвычайно ускоренный танец индианки или камбоджийки — странные позы сочетающиеся с пальцевыми печатями сменяли одна другую. При этом произносились какие-то звуки, которые с натяжкой можно было бы назвать пением гимна или заклинания.
Каким-то образом Алекс понял, что тот пытается разорвать связь с Алтарём-Фонтаном, рассчитывая спастись таким образом. Алтарь сражается с Алтарём, а вред хозяевам причиняется по остаточному принципу, только потому, что они глубоко связаны.
Вдруг Жеребец захрипел, прервав своё «заклинание». От менталистики Алекс защищался так сильно, как только мог, мысленно до него добраться он не смог, но то, что тот что-то «кричал» — понял. Правда, защищался Алекс больше от собственной Книги, чем от противника.
— Стой! Остановись! Закрой Книгу или нам всем конец! — захрипел Жеребец.
— Не раньше, чем ты сдохнешь, — злорадно ухмыльнулся почти победитель.
— Ты ошибся! Пузырь — это не Артефакт. Это Храм, Внутренний Мир невероятно могущественного существа. Он повелевал пространством, и это из-за него образовались аномалии в Древнем Поле Битвы.
Сказав такую длинную речь, Несовершенный резко замолчал и опять начал свой «танец», чтобы стабилизировать состояние. Алекс видел, как жизнь, или как там это назвать, покидает тварь.
— И какое мне до этого дело? — не спеша, растягивая слова, поинтересовался Алекс.
— Разве ты не чувствуешь, что не только Фонтан, но и весь мир пришёл в беспорядок? Твоя Книга, богоубийца, уничтожит весь этот мир!
Первой промелькнула мысль, что, наверное, это не так уж и плохо. Следом всплыли образы Морозной Ночи, его секты, глаза всех деточек и уже вполне взрослых людей, жаждущих поддержки. Как говорил один французский лётчик (авт. Экзюпери), «мы в ответе за тех, кого приручили».
Это подействовало отрезвляюще: Алекс вдруг понял, что самопожертвование или отмашки в духе «гори оно всё синим пламенем» ему вовсе не свойственны, что это какое-то внешнее воздействие — не то от Печати в Книге, не то от Несовершенного из-за близкого контакта Алтарей.
А Книга, кажется, уже начала жить своей жизнью. Она не слишком слушалась хозяина, не желала оправляться во Внутренний Мир.
— Сначала закрой её, идиот! — прохрипел Жеребец, каким-то образом понявший, что Алекс пытается сделать.