Леопард охотится в темноте
Шрифт:
Крейг вспомнил происшествие, которое они обсуждали. Партизаны остановили туристический автобус по дороге к водопаду и захватили в заложники шесть мужчин: канадца, американцев и британца, выдвинув требование освободить политических заключенных. Несмотря на интенсивные поиски полиции и частей регулярной армии, заложники так и не были найдены.
Лидер с обезображенным лицом долго смотрел на Крейга темными дымчатыми глазами, потом перевел большим пальцем предохранитель на автоматический огонь.
– Настоящий матабел никогда не убивает кровного
– Хау! – сказал он удивленно. – Ты говоришь как мужчина, но о каком кровном брате идет речь?
– О товарище министре Тунгате Зебиве, – ответил Крейг и заметил, как тут же изменился взгляд лидера и пришли в замешательство его товарищи. Он произнес слова, которые вывели их из равновесия и отложили его казнь на мгновение, но автомат лидера был по-прежнему взведен и направлен ему в живот.
Молчание нарушил самый молодой партизан, заговоривший слишком громко, чтобы скрыть свою нерешительность:
– Бабуин может прокричать с вершины холма имя могучего льва с черной гривой, заявляя о его покровительстве, но знает ли сам лев этого бабуина? Убей его, и покончим с этим.
– Но он говорит как брат, – пробормотал лидер. – И товарищ Тунгата не знает жалости…
Крейг понимал, что его судьбу мог решить даже незначительный толчок в любом направлении.
– Я докажу, – сказал он чуть дрожащим голосом. – Мне нужно только дойти до рюкзака.
Лидер медлил с ответом.
– Я голый, – сказал Крейг. – Нет никакого оружия, даже ножа, а вас трое с автоматами.
– Иди! – разрешил матабел. – Но иди осторожно. Уже много лун я никого не убивал и чувствую желание это сделать.
Крейг осторожно поднялся и сразу же заметил интерес в их глазах, когда они увидели его укороченную ногу и компенсирующее мышечное развитие другой ноги и всего остального тела. Интерес сменило настороженное уважение, когда они увидели, как легко Крейг передвигается на одной ноге. Вода все еще стекала с твердых мышц живота и спины, когда он добрался до рюкзака. Он подготовился к такой встрече и достал из кармана рюкзака бумажник, а из него цветную фотографию, которую передал лидеру.
На фотографии были изображены двое мужчин, сидевшие на капоте древнего «лендровера». Они, смеясь, обнимали друг друга за плечи. Каждый держал в руке банку с пивом и приветствовал ею фотографа. Дух товарищества и согласия между ними был очевиден.
Партизан со шрамом долго рассматривал ее, потом поставил автомат на предохранитель.
– Это товарищ Тунгата, – сказал он и передал фотографию другим.
– Возможно, – неохотно согласился самый молодой, – но очень давно. Я думаю, его надо пристрелить.
Теперь его мнение скорее являлось желанием, чем решимостью.
– Товарищ Тунгата проглотит тебя, не разжевывая, – безо всякого выражения произнес его товарищ и повесил автомат на плечо.
Крейг поднял протез
Зная, как африканцы любят шутки, Крейг решил показать несколько трюков. Он сплясал джигу, ударил себя, даже не поморщившись, по голени, потом сорвал с самого молодого и кровожадного партизана шляпу, скомкал ее и с криком «Пеле!» ударил с полулета протезом, забросив головной убор на нижнюю ветку фигового дерева. Двое других партизан улюлюкали и смеялись до слез над унижением своего молодого товарища, когда тот полез на дерево, чтобы снять свою шляпу.
Точно оценив их настроение, Крейг открыл рюкзак и достал кружку и бутылку виски. Щедро плеснув виски в кружку, он протянул ее лидеру.
– За братство, – сказал он.
Партизан прислонил автомат к стволу дерева и взял кружку. Он выпил виски одним глотком и блаженно выпустил пары через нос и рот. Двое других приняли кружки с таким же удовольствием.
Потом Крейг надел штаны и сел на рюкзак, поставив перед собой бутылку, а они, положив оружие на землю, разместились на корточках полукругом перед ним.
– Меня зовут Крейг Меллоу.
– Мы будем называть тебя Куфелой, – сказал лидер, – потому что твоя нога ходит сама по себе.
Остальные партизаны одобрительно захлопали, и Крейг налил всем еще виски, чтобы отпраздновать свое крещение.
– Товарищи зовут меня Бдительный, – представился лидер. Почти все партизаны выбрали себе noms de guerre... – Это товарищ Пекин. – Крейг предположил, что это была дань уважения китайским инструкторам. – А это, – лидер указал на самого молодого партизана, – товарищ Доллар.
Крейг с трудом удержался от смеха над таким нелепым сочетанием идеологий.
– Товарищ Бдительный, – сказал он. – Канки пометили тебя.
Канками или шакалами, называли силы безопасности, и Крейг предположил, что лидер будет гордиться своими боевыми ранами.
Товарищ Бдительный провел ладонью по щеке.
– Штыком, – сказал он. – Они решили, что я умер, и оставили гиенам.
– А твоя нога? – спросил Доллар. – Потерял на войне?
Утвердительный ответ дал бы им понять, что он воевал против них. Реакция была бы непредсказуемой, но Крейг помедлил всего мгновение и кивнул.
– Наступил на одну из наших мин.
– На собственную мину! – радостно воскликнул Бдительный. – Он наступил на собственную мину!
Другие тоже посчитали это смешным, и Крейг не заметил и намека на злобу.
– Где? – поинтересовался Пекин.
– У реки, между Казангулой и водопадом Виктория.
– О да. – Они важно кивнули друг другу. – Плохое место. Мы часто переходили там границу, – вспомнил Бдительный. – Именно там мы сразились со Скаутами.
Скауты Баллантайна были элитным подразделением сил безопасности, а Крейг служил там в качестве оружейника.