Леопард охотится в темноте
Шрифт:
– Как великолепны твои яички, – продолжал успокаивающе бормотать Шадрач. – Как огромные круглые камни. Десять тысяч коров почувствуют на себе их тяжесть и величественность.
Бык отступил на шаг и нерешительно качнул головой.
– Твое дыхание обжигает, как северный ветер, мой несравненный король быков.
Шадрач протянул руку, и все замерли, затаив дыхание.
– Мой любимый. – Шадрач дотронулся пальцами до блестящего влажного носа шоколадного цвета, и бык нервно отскочил, но потом подошел, чтобы понюхать пальцы старика. – Мой милый, отец великих быков. – Шадрач вставил указательный палец в толстое бронзовое кольцо, вставленное в нос, и придержал голову быка. Он наклонился и, приложив губы к широко открытым розовым ноздрям, громко вдохнул в них свой запах. Бык задрожал, и Крейг отчетливо увидел, как расслабляются его напряженные мышцы. Шадрач выпрямился и повел его за кольцо, бык покорно пошел за ним, помахивая подгрудком. Раздались крики одобрения и удивления, которые моментально смолкли, когда Шадрач обвел гостей презрительным взглядом.
– Нкози! – крикнул он Крейгу. – Убери этих болтливых мартышек с нашей земли. Они беспокоят моего любимого.
Крейг страстно, от всей души пожелал, чтобы никто из его высокопоставленных гостей не знал синдебеле.
Он еще раз изумился почти фантастической связи, существующей между народами нгуни и их скотом. С той давно закрытой туманом времени эпохи, когда первые стада были выгнаны с территории Египта, чтобы начать свой вековой путь на юг, судьбы чернокожего человека и такого животного были неразрывно связаны. Эта горбатая порода брала свое начало в Индии, их род bos indicus отличался от европейского bos taurus, но со временем они стали такими же африканцами, как и люди, ухаживавшие за ними и разделявшие с ними свою жизнь. Крейг считал достаточно странным, что скотоводческие племена всегда были наиболее влиятельными и воинственными. Такие народы, как масаи, бучауна и зулусы, всегда властвовали над простыми земледельцами. Быть может, причина агрессивности заключалась в необходимости постоянного поиска новых пастбищ, защиты их от других стад, охраны скота от хищников как в человеческом, так и в зверином обличье.
Глядя на Шадрача и быка, невозможно было не заметить высокомерия, хозяин и зверь были величественны в своем союзе. Совсем не так выглядел министр образования, по-прежнему цеплявшийся, как кошка, за ветку джакаранды. Крейг подошел, чтобы вместе с телохранителями убедить его наконец спуститься с дерева.
Из всех высоких гостей Питер Фунгабера уехал последним. Он обошел вместе с Крейгом усадьбу, с удовольствием втянул носом запах золотистой соломы, которой была покрыта уже половина крыши.
– Во время войны мой дед заменил солому шифером, – объяснил Крейг. – Ваши ракеты «РПГ-7» были для нее слишком горячими.
– Да, – спокойно согласился Питер, – с их помощью мы многих предали огню.
– Честно говоря, я рад возможности отреставрировать дом. Солома прохладнее, живописнее, кроме того, нужно было менять и водопровод, и электропроводку…
– Я должен поздравить тебя. Тебе удалось так много сделать за столь короткий срок. Скоро ты будешь жить в той же роскоши, что и твои предки, с момента захвата ими этой земли.
Крейг быстро взглянул на него, чтобы понять, говорит он это со злостью или нет, но улыбка Питера была, как всегда, обаятельной и непринужденной.
– Все эти усовершенствования существенно повышают цену собственности, – сказал Крейг. – А ты владеешь значительной ее частью.
– Конечно. – Питер положил руку на плечо Крейга, чтобы его успокоить. – Впереди так много работы. Когда ты планируешь начать разработку «Вод Замбези»?
– Почти готов к ней приступить, только дождусь доставки последней партии скота и обсужу с Сэлли-Энн некоторые детали.
– А, – сказал Питер. – Значит, можешь начинать немедленно. Сэлли-Энн Джей прилетела в аэропорт Хараре вчера утром.
Крейг моментально ощутил радость от предвкушения встречи.
– Съежу в город сегодня вечером, чтобы позвонить ей.
Питер Фунгабера недовольно хмыкнул.
– Тебе еще не установили телефон? Завтра все будет сделано. Пока можешь воспользоваться моим радио.
Телефонисты появились на следующий день еще до полудня, а еще через час на востоке показалась «сессна» Сэлли-Энн. Крейг поджег в бочке старое машинное масло и тряпки рядом с давно не использовавшейся взлетно-посадочной полосой, чтобы показать ей направление ветра. Она легко посадила самолет и подрулила к его «лендроверу».
Когда она спрыгнула из кабины на землю, Крейг вдруг понял, что забыл, как быстро она двигается, как выглядят ее ноги под обтягивающими синими джинсами. Она улыбнулась ему с искренней радостью, ее рукопожатие было крепким и мягким. Она надела простую блузку на голое тело и заметила, как он скользнул взглядом вниз, а потом виновато поднял его, но ничем не показала своего недовольства.
– Как чудесно выглядит ферма с воздуха, – сказала она.
– А сейчас я покажу ее с земли.
Она бросила свою сумку на заднее сиденье и прыгнула на переднее сиденье через дверь, как мальчишка.
К дому они подъехали уже ближе к вечеру.
– Кара-лала подготовил для вас комнату, а Джозеф приготовил свой лучший ужин. Генератор наконец работает, так что свет есть, паровой котел горел весь день, так что есть возможность принять горячую ванну, или я могу отвезти вас в мотель в городе.
– Давайте сэкономим бензин, – приняла она его приглашение.
Она вышла на террасу, обмотав, как тюрбаном, влажные волосы, облегченно упала на кресло и положила ноги на перила.
– Господи, как приятно.
От нее пахло мылом, кожа была розовой и светилась после горячей ванны.
– Как вы предпочитаете пить виски?
– Чистым, и побольше льда.
Она сделала глоток и вздохнула, а потом они стали смотреть на закат. Такое восхитительно красное африканское небо могло пленить не только их, но и весь мир, говорить при этом было бы святотатством. Они молча смотрели, как исчезает солнце, а потом Крейг передал ей тонкую пачку листов.
– Что это? – удивленно спросила она.
– Частичная оплата ваших услуг как консультанта и приглашенного лектора «Вод Замбези». – Крейг включил лампу над ее креслом.
Она читала медленно, перечитывала каждый лист трижды или четырежды, а закончив, прижала листы к коленям и долго смотрела в ночь.
– Это не более чем грубый набросок, всего несколько страниц. Я предполагал, что каждая страница текста будет сопровождаться фотографией, – неловко прервал молчание Крейг. – Конечно, я видел всего несколько. Уверен, у вас есть сотни. Я полагал, что по объему книга должна составлять двести пятьдесят страниц текста с таким же количеством ваших фотографий, цветных, разумеется.