Леопард охотится в темноте
Шрифт:
– И какие же материальные доказательства вечной дружбы ты согласен предоставить?
– В такой бедной стране? – Питер пожал плечами. – Немного стратегического сырья: никель, хром, титан, бериллий, несколько унций золота.
Русский кивнул.
– Они могут нам понадобиться.
– Потом, когда я стану мономатапой Зимбабве, я, естественно, могу пожелать большего.
– Естественно. – Русский смотрел прямо ему в глаза. Он не любил черных – многие русские были расистами. Он не любил цвет их кожи, их запах. Но этот!
– Мой взгляд может устремиться на юг, – тихо произнес Питер Фунгабера.
Ха! Полковник Бухарин с трудом скрывал свою радость. Этот был совсем другим!
– Туда же, куда устремлен ваш взгляд, причем давно, – продолжил Питер, и русский едва не рассмеялся.
– И что же ты увидишь на юге, товарищ генерал?
– Я увижу порабощенный народ, созревший для освобождения.
– А что еще?
– Я увижу золото Витватерсранда, месторождения Оранжевой провинции, алмазы Кимберли, уран, платину, серебро, медь, говоря коротко, одну из богатейших в мире сокровищниц.
– Да? – весело спросил русский. Этот был смышленым, у этого были мозги и необходимая храбрость.
– Я увижу базу, которая разделяет западный мир, которая контролирует южную часть Атлантики и Индийский океан, которая находится на пересечении маршрутов поставок нефти из Персидского залива в Европу и Америку.
Русский поднял руку.
– И к чему могут привести подобные мысли?
– Я считаю своим долгом сделать так, чтобы страна на юге заняла достойное место в содружестве народов под опекой и защитой лучшего борца за свободу – Союза Советских Социалистических Республик.
Русский кивнул, глядя прямо ему в глаза. Да, этот черный понял план полностью. Юг был главным призом, но завоевать его можно было только через удушающий захват. Мозамбик на востоке уже принадлежал им, Ангола – на западе, Намибия скоро последует за ними. Для изоляции был нужен только север. На севере, как большой палец душителя на горле, находилась Зимбабве, и этот человек мог отдать страну им.
Полковник Бухарин выпрямился на полотняном кресле и стал говорить резкими фразами, как бизнесмен.
– Перспективы?
– Экономический хаос, межплеменная война, свержение правительства, – перечислил Питер Фунгабера.
– Правительство, находящееся у власти, само наполовину решило проблему экономического хаоса, – заметил русский. – А ты сам сильно преуспел в межплеменной войне.
– Спасибо, товарищ.
– Тем не менее крестьянам следует немного поголодать, чтобы стать более послушными…
– Я подталкиваю кабинет к принятию решения о национализации земель и ферм, принадлежащих белым. Без белых фермеров я могу вам обещать, что голод не заставит себя ждать, – сказал с улыбкой Питер Фунгабера.
– Я слышал, что начало положено. Поздравляю с приобретением собственной фермы, «Кинг Линн», кажется, так она называется?
– Ты хорошо информирован, полковник.
– Прилагаю все усилия. Какой правитель будет нужен народу, когда настанет время брать бразды правления в свои руки?
– Сильный, – не задумываясь, ответил Питер Фунгабера. – Человек, который продемонстрировал свою безжалостность.
– Как ты во время чимуренги и совсем недавно в Матабелеленде.
– Человек, обладающий обаянием и достоинством, хорошо известный народу.
– Женщины поют тебе хвалебные песни на улицах Хараре, твое лицо не сходит с экранов телевизоров, с обложек журналов и первых полос газет.
– Человек с сильной поддержкой.
– Третья бригада, – сказал русский и кивнул. – И благословение народа СССР. Тем не менее, – он сделал многозначительную паузу, – требуются ответы на два вопроса, товарищ генерал.
– Да?
– Первый вопрос, достаточно приземленный и неприятный для людей нашего уровня, касается денег. Мои хозяева проявляют беспокойство. Наши затраты стали превышать стоимость слоновой кости и других продуктов, посылаемых тобой в нашу страну. – Он поднял руку, предвосхищая возражения. Это была рука старика, испещренная коричневыми пятнами и пронизанная выступающими синими венами. – Я знаю, что мы должны помогать тебе бесплатно, ради любви к свободе, что деньги – это капиталистический пережиток, но ничто не идеально в этом мире. Короче говоря, товарищ генерал, ты достиг предела кредитования, установленного Москвой.
– Я понимаю, – сказал Питер Фунгабера и кивнул. – Второй вопрос?
– Племя матабелов. Это воинственный и непокорный народ. Я знаю, что ты был вынужден разжечь вражду, пойти на конфликт, что привело к неодобрению западными странами действий правительства, связанных с кампанией в Матабелеленде. Но что будет потом? Как ты собираешься контролировать этот народ после захвата власти?
– Я отвечу на оба вопроса, назвав одно имя, – сказал Питер Фунгабера.
– Имя?
– Тунгата Зебив.
– Ха! Да, конечно! Лидер матабелов. Ты избавился от него. Полагаю, он уже ликвидирован.
– Я держу его в условиях повышенной секретности в одном из центров перевоспитания недалеко отсюда.
– Объясни.
– Во-первых, деньги.
– Насколько нам известно, Тунгата Зебив не богат, – возразил русский.
– Он является ключом к сокровищам, стоимость которых превышает двести миллионов долларов США.
Русский удивленно поднял седую бровь. Это выражение недоверия уже начинало раздражать Питера.
– Алмазы, – сказал он.
– Моя родина является одним из ведущих производителей, – равнодушно заметил русский.
– Я говорю не о промышленных алмазах, не об алмазной крошке, а о камнях ювелирного качества, чистой воды, крупных камнях, огромных камнях, одних из лучших, добытых за всю историю человечества.
– Если ты говоришь правду… – задумчиво произнес русский.
– Правду! Но объясню чуть позже, не сейчас.
– Хорошо, по крайней мере у меня будет возможность хоть что-нибудь пообещать кровожадным пиявкам из финансового управления. И второй вопрос. Матабелы. Ты же не планируешь уничтожить всех до единого, включая женщин и детей?