Леотир: резкий и дерзкий
Шрифт:
Вот теперь я все поняла. Хитро поступил император… гений средневекового чёрного пиара — подытожила для себя Татьяна.
— Как же папа римский отреагировал на столь открытый бунт императора Византии? — поинтересовалась Юлия, до этого внимательно слушавшая диалог Леотира с подругой, не смея перебивать их своими вопросами.
— Ооо, когда вести дошли до патриарха в Риме, он пришел в ярость от того, что император посчитал все их ограничения ничтожными и установил свои порядки. Находящегося в должности на тот момент патриарха, хватил сердечный приступ и умер, стар он был, а пришедший на его место был достаточно слабым тактиком. Он был из тех, кто всегда стремился заполучить высший пост, но получив его, не знал, что делать с предоставленной им властью и с чего начать «командовать». Совершенно бездумно
— Народ Византии, понимая, что армия на стороне императора и сам он настроен крайне решительно, видя исцелённого Иоанна и получив часть отобранных у святош богатств, принял сторону императора. Магам разрешили уже официально лечить людей. Монастыри, при которых ранее были клиники и откуда святоши изгоняли врачей, научившихся исцелять при помощи волшебства, отдали под магические клиники. Там уже было все необходимое. Заготовленные этими же врачами еще до их ухода травы.
— В ваших словах все выглядит просто и красочно, неужели столь быстрые перемены произошли так просто, как получилось так, что люди тех времён легко повернули против церкви? — с неким недоверием высказалась Юлия.
— Да нет никаких красок. Это жизнь. Сложная, серьезная и полная непредвиденных поворотов. Еще вчера люди беспрекословно выполняли указания, которые им диктовала церковь, а сегодня новые порядки и правила. И если ты не согласен, будь добр покинь империю. Для народа это действительно был удар, и, пожалуйста, не забывайте, как все были измучены неурожаями, голодом, холодом и болезнями. Старые идеалы рушились, новые пробивали себе дорогу… Для магов это был шанс. Настоящие врачи, многие из которых имели способности к магии, вернулись в свои клиники и начали лечить людей, применяя магические методы и не удовлетворяясь одним вознесением молитв и кровопусканием, как ранее, под надзором святош. Результаты были потрясающие. Каждый день старейшие маги совершенствовались в своих умениях и в подробностях доносили их до молодых. Врачи стали уважаемыми людьми и зарабатывали немалые деньги. Но расходы на них окупали у потратившихся — они действительно лечили!
Гораздо хуже жилось людям, обнаружившим у себя навыки магов в провинции. До простого народа, жившего где-то там в глубинке, не дошло ещё распоряжение императора. Церковники, узнавшие об этом первыми, обозлившись на решение правителя Византии, объявили охоту на волшебников, как на «помощников самого дьявола». Сколько таких лекарей, да и просто тех, кто имел минимальные магические способности, переловили и сожгли, либо просто забыли про них в темницах, где они погибли от голода и холода. Многих стали убивать с особой жестокостью, дабы показать, насколько помогает усиление контроля от прибывшей помощи церкви из Константинополя. Всего не расскажешь и не опишешь. Да и не разбирался тогда никто. Обо всем мы сами узнавали со слов тех, кому удавалось как-то скрываться и бежать. Зная, что в Константинополе их примут, они прорывались в столицу и те провинции, которые лучше контролировались императором. И таких беженцев, лекарей из провинции, было не мало. Вскоре сильнейшие из магов приняли решение о создании официальной школы волшебства на месте одного бывшего монастыря. Теперь, все кто обнаруживал у себя способности к магии, могли пойти учиться в школу, чтобы совершенствоваться в знаниях и развивать свои способности. Постепенно удалось все систематизировать. Ранее написанные книги, о которых я говорил, перестали быть тайными. По ним учили молодых волшебников. Именно в такую
— А Севастьян? — поинтересовалась Татьяна.
— Севастьян..? — задумался Леотир, посмотрел в окно и вдруг замолчал. По его выражению лица было понятно, что он вспоминает о чем-то грустном, а может быть даже и неприятном, некогда произошедшем событии.
— Леотир, сколько раз еще это может продолжаться? — явно нервничая, но стараясь не повышать голоса, интересовался Севастьян.
— О чем ты? — молодой человек сделал вид, как будто не понимает, что послужило поводом для недовольства его наставника и опекуна.
— Ты уже не малец, которого можно выпороть и пристыдить. Сам должен понимать, что дозволено, а что нет. — продолжал тот, не услышав вопроса, а может сделав вид, что не услышал.
— Но я не сделал ничего плохого… - начал оправдываться Леотир.
— Эти твои эксперименты… Дали тебе возможность, так учись. Зачем на уроке анатомии при изучении органов, ты искажал их при помощи магии, сбив наставника с толку? Думаешь, никто не узнал, что это был ты? Да, твоему классу, еще многим далеко до таких колдовских методов. Но талант и превосходство над другими не даёт права тебе себя так вести. И выслушивать потом речи о плохом воспитании приходится мне!
— Я в содеянном вижу больше преимуществ. Какая же это пакость, когда ученики увидели магию в действии? — сделав недоумевающее лицо, развел руки в стороны Леотир. — Они теперь знают, как при помощи волшебства можно воздействовать на органы живых существ и что при этом с ними происходит. Никто им этого не показывал, а я вот..
— Ты вот… Умник нашелся.
— Исключительно в образовательных целях. — пожал плечами Леотир и сделал лицо «я же хотел, как лучше..»
— Ни к чему хорошему твоя самодеятельность не приведет. Я больше не хочу выслушивать упреки от наставников. Ты понял?
Леотир немного помявшись, явно обдумывая, что сказать в ответ, неожиданно для Севастьяна припомнил ему то, что было лет семь-восемь назад.
— Ты себя вспомни… - упрекающе, с явным намеком, что сам не без грешка, ответил юноша. — А ведь был старше, чем я сейчас. Вся эта алхимия, взрывы, дымовухи… Монастырь, который был объят дымом, эту панику среди священников, помнишь? Сам тогда смеялся, как они с криками и просьбами о помощи бегали… Наших же рук дело, да под твоим руководством, ха-ха-ха! И тогда ты не чувствовал себя виноватым. Ты делал это обдуманно и еще и меня всему учил. А сейчас, так резко и совершенно непонятно для меня, реагируешь на мелкую шалость, которой можно было и не придавать такого значения.
— Тогда был протест против отдельных представителей общества. Я никогда не посмел бы вредить коллеге, тем более наставнику, учителю… А церковников надо было проучить. И проучили. Заставили их скакать и ронять авторитет при народе. Полезное дело, учитывая наше положение в той время. Тогда все средства были хороши, но не сейчас..
— Значит, тебе тогда можно было, а мне сейчас нет? И, хочу заметить, я учителю не вредил. Я отдавал отчет своим действиям. Еще никто не пострадал от моих маленьких экспериментов… пусть и не совсем согласованных с преподавателем.
— Не сравнивай. Тогда и время было другое и в сторону церкви была направлена месть за моих коллег, которых они показательно, жестоко убивали. Сам же видел. Что забыл? — Севастьян тяжело вздохнул. — За твои же детские страдания. Дурак… Или ты забыл как со слезами жаловался мне? Забыл?
— Да, уж спасибо! Помог. — саркастично съязвил Леотир, но потом решил смягчить свой ответ и добавил, — Тогда действительно помог. Но… сейчас..
— А что не так сейчас? И как ты вообще смеешь… - почувствовав в голосе юноши неуважение, Севастьян не мог найти слов. — Вырастил, выкормил, называется, на свою голову. Что ты себе позволяешь? Это такая вот благодарность, за все мои старания? Не ожидал я от тебя подобного.