Лепестки холода
Шрифт:
— Пустышка.
— Не может быть, — возразил он с абсолютной уверенностью, — Зачем-то эту дрянь хранили. Скажи мне, зачем, Тина.
Я вновь вернулась к осмотру и начала рассуждать вслух:
— Магии или чего-то иного сверхъестественного я не чувствую, точно могу сказать, что зуб не принадлежал вампиру, — я сосредоточилась, — Знаешь, зуб простого человека должен бы восприниматься чуть иначе. Не уверена, возможно, это клык оборотня.
— Зачем эта дрянь?
— Может, как ингредиент? Но с этим не ко мне.
Я отодвинула от себя коробочку.
— Тина?
— Дело не в зубе, а в упаковке. Погоди.
Я сосредоточилась на своих ощущениях. Почти огонь, или кипяток. Но странный. Я привыкла к тому, что холод — моя стихия, а тепло — его противоположность, жизнь. Огонь, который опалил мою руку, был мёртвым. Я поёжилась. Трогать бархатку повторно я точно не хотела, но разобраться нужно. Я попробовала дотронуться до неё своей силой. Огонь откликнулся так, словно я могла бы им управлять.
— К тому, чем мы занимались, это не имеет никакого отношения, Алик. Где ты взял эту бяку?
Он чуть поморщился. Чёрт, если бы это был кто-то другой, я бы решила, что он смутился.
— Алик?
— Друг дал, — неохотно пояснил он, — тот, который радикал.
— И?
— Он хотел знать, будет жечь тебя ткань или нет. Я дал слово, что проверю. Иначе он бы приехал лично. Он с помощью этой штуки ведьм и прочих нечистых находит, говорит, бархатка ему в наследство от испанской инквизиции досталась. Думаю, врёт.
— Значит, радикал пользуется магическими прибамбасами?
Не знаю, чего я испытывала больше: страха за свою жизнь или злости. Сила, которую обратно я так и не втянула, кружила голову. Я собрала свой холод и бросила в бархатку. Секундное сопротивление и пустота. Зуб рассыпался в крошку, а ткань посерела, словно на ней пепел выступил. Я ткнула в неё пальцем повторно и не почувствовала ничего.
— Тина?
— На некромантию эта штука, похоже, не рассчитана, — пожала я плечами, — Сломалась.
— Ты нарочно!
Алик смотрел на меня с неподдельным возмущением. Я захлопнула крышку и бросила коробку в мусорку.
— Ведьма ты, — сказал он искренне.
— Нет, я некромант.
— Покойница. За испорченную игрушку он тебя прибьёт.
— А ты? — поинтересовалась я устало. Я обуздала силу, эмоции схлынули, оставляя апатию и желание уснуть, скажем, на недельку.
— Убью ли тебя я?
Я кивнула. Уверена, что да, даже если Алик решит не признаваться.
— Возможно, — ответил он, — никогда не задумывался.
Верю. Он, повторяя мой недавний жест, побарабанил пальцами по столу.
— Давай укладываться, Тина. Утром я посмотрю на твоего… гостя, и уеду.
Я первой вышла с кухни. Кажется, от охотников, по крайней мере, от самых радикально настроенных, скоро прилетит мне привет.
Спать я так и не легла, просидела в своей комнате, поджав под себя ноги. Мои мысли занимал Алик и немного Алан. О лисах я вспомнила только потому, что я за них отвечала, Алик же был угрозой. Раньше мне казалось, что я его понимаю: охотник, уничтожающий всё, что он сочтёт сверхъестественным, но готовый сделать исключение и… отсрочить казнь. Это в первую очередь касалось Леды. Ведьму охотники по-своему любили, но я была готова биться об заклад, что, оступись она хоть на полшага, её убьют. Теперь я сомневалась. Алик не только не спешил со мной разобраться, но и беспокоился. Он даже предложил мне некоторую защиту от своих же коллег. Этого я решительно не понимала.
Я почувствовала приближение рассвета. Потянулась, зевнула, наклонила голову сначала к правому, потом к левому плечу, размяла плечи и неуклюже встала. Алик сказал, что пойдёт проверять Сева, Алик сделает, и лучше мне присутствовать. Я вошла в комнату своего клыкастика даже не потрудившись постучаться. Меня он чуял на расстоянии.
Сев стоял посередине комнаты и ждал меня. Заученно поклонился. Я махнула рукой, предлагая следовать за мной. Сев повиновался, не проронив ни единого звука. Я не слышала его шагов. Ощущение — будто я одна иду по дому, но моё некромантское чутьё подсказывало, что Сев следует за мной, как собачонка на верёвочке.
Я поднялась на второй этаж и прошла в пустую комнату, распахнула окна, смотревшие на восток. Именно за них я выбрала эту комнату.
— Хочешь снова увидеть восход? — спросила я Сева.
— Мастер, — выдохнул он. Я вздрогнула от его тона: абсолютное обожание. Так, наверное, можно было с богиней разговаривать.
— Иди ко мне, — поманила я.
— Мастер, — повторил он, приближаясь.
— Вот вы где! — воскликнул с порога Алик. Я подобралась, разом забыв про тонкие душевные переживания своего вампира. Слышал Алик обращение Сева ко мне или нет?
Сев смотрел на поднимающийся из-за горизонта золотой шар. Я встала рядом с ним и тоже уставилась на солнце. Руку я положила Севу на плечо, стараясь оказаться между ним и Аликом. Втроём мы молча наблюдали восход. Впервые то, как солнце выкатывается на небо, показалось мне захватывающим, безумно притягательным зрелищем — сказалось влияние Сева, и я не могу не согласиться с вампиром, после столетий темноты он точно знает цену свету.
Алик не мешал нам, прислонился плечом к стене и смотрел. Возможно, он тоже был под впечатлением, но, скорее всего, Алик пытался определить, кто такой Сев. Только что охотник наглядно убедился, что вампиром обитатель моего дома быть точно не может. Золотые лучи скользили по бледной коже вампира, не причиняя ему ни малейшего вреда.
Солнце поднялось выше и начало слепить. Я потянула Сева от окна. Он молча последовал за мной. Судя по всему, моя кровь не даёт вампиру отключиться на день, как это должно быть. Жаль, что защита от солнечного света не идёт в комплекте с «бодростью». Алик шёл за нами. Я подтолкнула Сева в его комнату, а сама прошла на кухню.
— Знаешь, весь мой опыт говорил, что он кровосос. Я не мог поверить своим глазам. Хорошо, что это не так. Только он какой-то странный. Заторможенный? Псих как будто.