Лепестки камелии
Шрифт:
Да поняла я, что вам есть, что сказать!
— О да, и я их услышу. — Я взяла императрицу за прохладную ладошку. — Тем временем его сиятельство сгорает от желания дать вам его советы. Не правда ли, господин канцлер?
Тот красноречиво на меня взглянул, но ответил:
— Действительно. Дама Фэй…
О чём они говорили я понятия не имею да и знать не хочу — я за руку вывела императрицу на воздух, усадила на скамейку в беседке у пруда, выдала хлеб (Ванхи, как и Ли раньше, носил его с собой). И мы стали кормить карпов.
Императрица быстро разговорилась — неожиданно быстро, я-то решила, что она тихоня. Может, так и было, но ей просто не с кем было поделиться своей бедой, а беда у неё была огромна: она не могла родить нового наследника императору. Другого, более удобного, чем я.
Очаровательная несчастная девочка. Кому она всё это говорила! Я думала, не понимает, но нет — когда хлеб кончился, она заявила:
— Пожалуйста, не убивайте моего сына, если он родится. Пожалуйста, ваше высочество.
Моё сердце сжалось, но я попыталась улыбнуться — и поскорее сменить тему.
— Государыня, а есть ли у вас куклы?
Императрица удивлённо распахнула глаза.
— Куклы?
— Да. Хотел выбрать вам в подарок куклу, а не это глупое ожерелье, но не знал, какая вам понравится.
Ей нравились куклы, очень. Она аж загорелась — и потащила меня в свои покои, где был кукольный дворец и фарфоровые игрушки в роскошных одеждах.
— Я представляю, что они мои друзья, — застенчиво сказала она. — И что они всегда со мной.
Бедная девочка…
— Хотите я подарю вам щенка или котёнка? — поинтересовалась я, погладив её любимицу, золотоволосую розовощёкую толстушечку. — Они тоже будут вашими друзьями.
Императрица побледнела и замотала головой.
— Что вы, не надо! Их убьют, утопят или задушат…
— Почему?..
— Что вы делаете, государыня? — раздался в этот момент голос от дверей.
Дама Фэй, уже без канцлера (надеюсь, она перегрызла ему глотку), вошла и остановилась напротив кукольного дворца. Императрица неосознанно подвинулась, заслонив его собой.
— Вы утомляете принца, — добавила дама, презрительно скривив губы.
— Напротив, — улыбнулась я. — Политика утомляет меня сильнее. А вы ведь о ней говорили с его сиятельством, не так ли?
Дама Фэй подняла брови.
— Вы будущий император, ваше высочество. Вы должны любить политику.
Должны. Никто не говорит наследнику, что он что-то должен. Никто, кроме императора. Кем эта мадам себя возомнила?
— Зачем? — рассмеялась я. — У меня ведь будет жена, чтобы любить её и разбираться в ней.
Дама Фэй улыбнулась ещё презрительнее.
— Что вы такое говорите, ваше высочество?
— Правду, — вздохнула я. — Не расскажете ли, на ком мне следует жениться?
Дама снова подняла брови.
— Кажется, вы смеётесь надо мной, ваше высочество.
Худой мир лучше доброй ссоры? Почему? Эта мадам будет интриговать против меня, ссорюсь я с ней или нет.
— Что вы, — ответила я, вставая. — О! Мне только что пришло в голову. А вы-то, ваше сиятельство, почему ещё не родили?
Императрица за моей спиной ахнула.
Дама Фэй покраснела. И слова у неё тоже кончились.
— Что вы… Как вы…
— Кажется, я утомил вас, простите, — равнодушно бросила я. — Государыня, надеюсь снова увидеться. Ваше сиятельство. Я хочу поскорее брата. Постарайтесь, ладно?
Если она и нашлась с ответом, то уже после моего ухода. Надеюсь, императрице не влетело… Бедняга, отравят её там…
— Господин, простите, я не должен, — сказал Ванхи, когда мы покинули гарем. — Но ваше поведение было вопиюще невежливым.
— Я знаю.
— Зна… Ох. Конечно. Молю о прощении.
Я кивнула и повернулась к телохранителям.
— Господа, кто хочет безнаказанно побить принца? Мне нужен партнёр для упражнений с мечом. Я весь ваш, приступайте.
Вы удивитесь, как много нашлось желающих, когда я смогла убедить их, что кары не последует.
Она, кстати, последовала: Ванхи так разорялся, когда увидел мои руки в синяках выше локтей — так кричал, и вопли его сливались в одно сплошное тявканье. Я слушала его, пока служанки накладывали на синяки мазь — слушала, и что-то шевелилось в голове, какая-то мысль, которая ещё не получила форму. Что-то про это тявканье… Но я так и не поняла, что.
Позже, во время традиционной партии в шахматы, император поинтересовался:
— Как прошла встреча с императрицей, Ичи?
Я подвинула пешку на клетку вперёд.
— Вам ведь уже сообщили, ваше величество.
— Действительно. — Император с улыбкой съел несчастную пешку. — Что тебя так поразило в ней, объяснись.
Я вздохнула и отправила на съедение слона. Несложно было понять, что император легко забывается, если ему поддаваться. Он высокого мнения о себе и играет, чтобы победить. Неплохая установка, но снижает внимательность.
— Её возраст, государь. Я не знал, что ваша жена так юна.
Евнухи, следившие за нами из-за ширмы, дружно затаили дыхание. Звучало это как сдавленный: «А-а-ах!» Клянусь, Ванхи бы изобразил «рука-лицо», если бы это было вежливо.
Император рассмеялся — я только что скормила ему ещё и коня, он был доволен.
— Юна? Девочке пятнадцать. Она свежа, как роса по утру.
— Скорее, как птенец в клетке, и она там чахнет.
— Объяснись, сын.
Я скормила этому проглоту ещё пару пешек и лишь тогда ответила:
— Дама Фэй старше императрицы.
— Естественно, она ведь старшая наложница, — отмахнулся император. — Её забота — дарить мне удовольствие, а не сыновей, а для этого нужен опыт. Я понимаю, ты боишься, что юная государыня родит сына, и он подвинет тебя в очереди на престол.