Лепестки на ветру
Шрифт:
— Правда? — ахнула Джейн. Ей и в голову не приходило, что все так до обидного просто. Да, именно обидного… для Полин.
— Правда, — твердо сказал Тим. — Могу поклясться, что Николас и не догадывается об истинной причине болезни Полин. Вернее, не догадывался до тех пор, пока не явился вчера ее навестить. Тут, видимо, бедняжка выплеснула все, что накопилось у нее на душе за эти месяцы.
Джейн задумалась, вспоминая скупые холодные фразы Николаса после его визита к Полин.
— Полин говорила с тобой о Николасе? — с деланным безразличием спросила она.
— Да, но очень неохотно, не то, что прежде. Что-то в ней надломилось, Джейн… — Внезапно он, словно очнувшись, вскочил и схватил ее за руку. — Как ты думаешь, для меня еще не все потеряно? Ответь мне, Джейн! Ты женщина и лучше меня разбираешься в таких вещах. Придет ли день, когда Полин, оправившись от шока, сможет подарить свою благосклонность другому мужчине?
Джейн резко отвернулась. Смогла бы она сама после такого удара смотреть на другого мужчину? Ответ был только один — нет, нет и нет. Николас сразу, с первого взгляда увлек, покорил, подавил ее… разбудил в ней чувства, о существовании которых она и не подозревала. И эти чувства принадлежали теперь только ему одному, и другой мужчина, как бы хорош он ни был, был просто не в состоянии затмить его. О, в себе-то Джейн была уверена, но Полин…
— Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Тим, — медленно проговорила она. — В одних и тех же ситуациях женщины ведут себя по-разному. Полин, возможно, потребуется немало времени, чтобы прийти в себя.
С минуту он молча смотрел на нее, а затем совсем тихо спросил:
— А ты, Джейн, смогла бы когда-нибудь прийти в себя?
Их глаза встретились, и она прочла в его взоре затаенный страх. Джейн прекрасно понимала, чего именно боится Тим, но солгать ему не смогла.
— Если честно, Тим, то нет.
К ее несказанному удивлению, он широко улыбнулся ей, подошел и поцеловал в щеку.
— Спасибо, Джейн! Ты не представляешь себе, какой груз ты сняла с моей души своим ответом.
— Н-но я не понимаю, Тим! Мне казалось…
— Что я жду совсем других слов? Вовсе нет! Все очень просто. Вы с Полин совершенно разные люди. В ней нет твоей силы, твоего упорства, стремления жить и побеждать назло всему. Она — робкий, обиженный ребенок, которого может сломить любая неприятность. И, как ребенок, она нуждается в утешении. Я дам ей его!
— Ох, Тим, как бы я хотела, чтобы ты оказался прав! Я искренне надеюсь, что скоро она поймет, как ты любишь ее, и тогда просто не сможет не ответить тебе взаимностью.
Прошло несколько дней, и горячее пожелание Джейн, казалось, начало осуществляться. Полин, потерявшая интерес ко всему на свете, стала немного оживляться, если в палатку входил Тим. Он часами сидел с ней, рассказывая, как идут дела на раскопе, стараясь отвлечь и развеселить ее. Постепенно это стало ему удаваться; к Полин вернулся аппетит, на щеках появился легкий румянец.
Но были и срывы. Однажды Полин снова устроила истерику. Она билась в руках Джейн, выкрикивая что-то бессвязное. Джейн успокаивала ее как могла, и в конце концов приступ прошел.
— Я говорила тебе, что если он не любит меня, мне не жить, — всхлипывала Полин в объятиях Джейн. — И я не шутила!
— Перестань, глупая, — ласково говорила Джейн, укачивая ее, как младенца. — Все пройдет, все забудется. Надо жить, не теряя веру ни в себя, ни в других. Никто ни в чем не виноват, просто так уж все обернулось… Сердцу не прикажешь! Успокойся, мы не дадим тебе пропасть, вытащим из всех передряг. У тебя много друзей, у тебя теперь есть Тим, а он даже больше, чем друг…
— Больше, чем друг? — насторожилась Полин. — Почему ты говоришь о нем так странно?
— Но это же очевидно! Он так мил, умен, добр… разве нет?
— Добр? — На секунду Полин задумалась, а потом с некоторым удивлением, будто делая открытие, сказала: — Да, ты права, он добрый… не то что Николас.
Джейн промолчала, но ее сердце подпрыгнуло от радости: Полин уже сравнивает Тима и Николаса, причем не в пользу последнего!
— Не то что Николас, — задумчиво повторила Полин.
— Да, дорогая, он совсем другой, — сдержано отозвалась Джейн, не желая слишком форсировать ситуацию. — Ведь ты же сама понимаешь теперь, что жизнь с Николасом была бы совсем не так уж приятна… для тебя?
— Да, но я все еще л-люблю его!
Джейн быстро достала новый платок, и Полин, рыдая, послушно уткнулась в него.
— Я не знаю, почему люблю его, — сквозь слезы проговорила бедняжка. — Он самый… самый ужасный человек на свете!
Ужасный? И это говорит Полин? О, прогресс налицо!
— Я не говорила тебе, потому что мне было стыдно, — продолжала она уже спокойнее. — В тот день, когда Николас пришел ко мне, он вел себя так холодно и резко! Впрочем, это моя вина… — Поймав вопросительный взгляд Джейн, Полин пояснила: — Я ужасно обиделась тогда, что он не пришел сразу, а заставил меня ждать почти до вечера.
— Я же говорила тебе, что у него был гость.
— Да, но тогда я вообще с трудом соображала и забыла об этом. И я стала упрекать его.
— Упрекать?? — Джейн невольно поежилась. Нетрудно было представить себе, как Николас отнесся к подобным упрекам.
— Да. И ты знаешь, одного его взгляда было достаточно, чтобы я сразу поняла, что никогда, ни на секунду он не думал обо мне как о женщине. Когда же его удивление прошло, он словно окаменел. Я же не нашла ничего более умного, чем сказать, что я люблю его и хочу выйти за него замуж. О, что тут случилось! Нет, он не кричал, он даже голоса не повысил, но его глаза превратились в два куска льда, а голос стал таким сухим и резким, словно я пролила кофе на его любимую рукопись. И знаешь, что он сделал потом? Предложил отправить меня в больницу! Он захотел попросту избавиться от меня! Выбросить, к-как н-не-нужную в-вещь!!