Шрифт:
Глава 1. Дорога к приюту
#1
Запах опаленных волосков от собственной кожи. Она вытягивает руки вперед. Волосы курчавятся и седеют, разбегаясь от жара стен. Трещит освобождаемое огнем дерево. И точно также опустошаются легкие в истошном крике, обрывающемся кашлем. То ли кричит сама девушка, то ли слышатся мольбы из соседней комнаты. Ее имя, которое она не желает вспомнить. И ослепительный свет костровища на десять комнат.
Он разносится отовсюду.
С
Тень длиннополой шляпы отползает в сторону, а отблеск света всё длится.
Она видит гору, обложенную туманом как ватой. Вздрагивает, когда посеревший свалявшийся хлопок пронзают иглами молнии. Гора исторгает их в надежде очиститься, посмотреть на шагающих навстречу чистым взором.
Девушка не выдерживает взгляда и отводит глаза.
Внимание привлекает новая пляска света. Похожая на заклинивший калейдоскоп, что попался к ней в детстве. Когда она только начинала путь к сегодняшнему подъему.
Она улыбнулась весеннему солнцу и вжала голову в плечи. Потом выпрямила шею и снова согнула.
Игра увлекла её и позволила на мгновение забыться, почувствовать себя ребенком.
В следующее мгновение солнечный зайчик сгинул, пожранный по мановению чьей-то руки.
Рука одернула шторку и исчезла, оставив квадрат окна для своей владелицы. Женское лицо приблизилось к стеклу с внутренней стороны. Мягко, но настойчиво, уставилось на девушку.
В головной повозке всё это время кто-то ехал. А она, дуреха, прошляпила.
Высокие скулы и круглые глаза делали лицо незнакомки одновременно требовательным и при том успокаивающим. Она вглядывалась в девушку и искала чего-то для себя, но не навязывалась и не торопила. А под конец затянувшегося взгляда – и вовсе подмигнула.
Или это блик от задернувшейся занавески?
Она не успела толком поразмыслить. Раздался скрип колес, и повозка тронулась. Следом натянулась цепь, с толчком увлекая зазевавшуюся девушку.
#2
Жжение в запястьях стало невыносимым. Но еще страшней – звуковое сопровождение.
Перестук кастаньет и звон заржавленных колокольцев сопровождал вереницу людей, лошадей и телег. Кожа на запястьях истончилась и уже не могла смягчить ударявшейся о металл кости. Понурая музыка разносилась по округе и укоряла весь род человеческий.
Давешняя женщина оступилась и припала на одно колено.
Рядом тут же вырос хмурый охранник. Мятая рубаха, заправленная в джинсы. Безрукавка на овечьем меху с отворотами. Тупоносые замызганные ботинки. И окованная металлическими пластинами кобура. Весь с головы до пят – кустарщина.
– А ну, поторапливайся! – приказал он.
Но разглядев что-то в отдалении, прибавил, поубавив громкости:
– Коли пошевелишься, к вечеру замолишь этот грешок.
Девушка проследила взгляд и увидела другого мужчину. Она уже приметила его много раньше. Он был тут всему хозяином. Когда он говорил, цепи переставали лязгать. А лошади прядали ушами и фыркали почти беззвучно.
Он стоял, привалившись к открытой повозке со съестным, и наблюдал за сценой. Гора мышц, увенчанная головой с проседью и такой же присыпанной пеплом бородой. В переплетении черного и серого горели два глаза, выжидая исхода.
Кобура замешкался и сплюнул безвинной бабе под ноги. Собака – и та отвалит с большим достоинством.
Девушка снова обернулась к Хозяину и уперлась взглядом в его колени, оказавшиеся прямо перед глазами. Она и не заслышала, как он подошел.
Зато вся подобралась так и осевшая на коленях женщина. И если под взглядом Кобуры она выжидала удара, то теперь смирилась с тем, что ее уничтожат на месте. И кровавого облачка не останется.
Чего же ты, дура, не вскакиваешь?
Неужели, стоило оно того: столько прошагать под палящим солнцем и пронизывающим ветром, чтобы сгинуть под стопой патлатого великана.
Последнюю мысль девушка обращала в мыслях к себе. Когда срывалась с места, позабыв о положенной дистанции. И обнимала женщину за плечи – второй раз за день с неё причитается! – и поднимала на ноги под любопытствующим взглядом. От женщины густо разило потом, выдающим степень её испуга.
– Она идет… мы идем, – девушка не знала, какие его устроят слова, и сыпала все подряд. – Ваш компаньон прав, мы обязательно нагоним.
Блеснули на солнце крупные зубы. То ли улыбнулся, а то ли рыкнул себе под нос. Потом разошлись чуть в стороны брови и наваждение пропало: его взгляд охватывал по цепочке всю колонну.
Он отвернулся и зашагал вверх по склону. Повозки двинулись следом. Открывая новое отделение нескончаемого концерта.
#3
К обеду обоз встал на привал.
Обедали охранники. Остальных обнесли водой и издевательским обещанием вечерней трапезы.
Девушка уселась в дорожной пыли. Упала, где показалось помягче. Ноги расползлись в неудобной позе, сдавая поименно каждую мышцу, отказывающуюся идти дальше.
Недвижение и было ее сытным обедом. Приятно булькающим в животе и отдающимся приятной тяжестью, что клонит голову к груди. Даже аромат у него особый: нагретая солнцем пыль пополам с набирающей силы листвой.
Она вскинула подбородок и покрутила шеей по сторонам, прогоняя сон.
Опущенные по швам руки полыхнули болью. Заснула, а теперь расплачивалась сполна за мгновение слабости.
Нет, больше не выдержать
Девушка взглянула на подол робы из мешковины. Он едва доставал до середины бедра. Приходилось оправляться, когда она усаживалась на камни. Чтобы не давать лишнего повода чавкающим и рыгающим мужикам.