Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою

Блюмин Георгий Зиновьевич

В первый раз пятнадцатилетний Мишель попал сюда на маскарад вместе с отцом Юрием Петровичем Лермонтовым в период зимних вакаций в пансионе 18 января 1830 года. В том же году в марте переполненный Колонный зал Благородного собрания слушал концерт всемирно известного пианиста-виртуоза, композитора, основоположника ноктюрна Джона Филда (1782–1837).

Юноша Лермонтов присутствовал на этом концерте мастера. В Англии музыканта и сейчас именуют «русским Филдом». Он родился в Ирландии, по соседству с лермонтовской Шотландией, но большую часть жизни провел в России. Был близко знаком с М.И. Глинкой и А.С. Грибоедовым, а также с В.Л. Пушкиным, дядей поэта. Да и сам Александр Сергеевич Пушкин виделся с Филдом, а в детские свои годы встречал жену музыканта Аделаиду Першрон де Муши в Москве, в доме своих родителей. Сестра поэта Ольга Сергеевна вспоминала

этот их дом, где «собиралось общество образованное», и среди других «миловидная, умная и талантливая Першрон».

Бал в Концертном зале Зимнего дворца во время официального визита шаха Назир-ад-Дина в мае 1873 г. Художник М. Зичи

Джона Филда М.Ю. Лермонтов упоминает в главе 14 своего романа «Вадим». На мартовском концерте в Москве, в Колонном зале, вместе с Лермонтовым присутствовала самая изысканная публика. Как сообщали газеты, сам император Николай I, оказавшийся в те дни в Москве, «почтил своим присутствием концерт, явившийся большим событием для Москвы». Царь, конечно, не мог тогда предположить, что в одном зале с ним находится пятнадцатилетний мальчик, который через семь лет посмеет бросить в лицо самодержцу гневные строфы стихотворения «Смерть поэта»…

Концерты, балы, маскарады, даваемые московской публике в Благородном собрании, влекли сюда юношу-поэта. Здесь Лермонтов мог встретить многих известных людей. Исследователи полагают его знакомство на одном из концертов с прославленным поэтом-воином, или поэтом-партизаном, как он сам себя называл, Денисом Васильевичем Давыдовым (1784–1839). Около этого времени Денис Давыдов решился осесть в Москве и приобрел здесь себе дом. Эта роскошная городская усадьба недавно отреставрирована, отмечена мемориальной доской и вновь, как прежде, украшает Пречистенку. Писатель В.В. Вересаев рассказывает об одной известной всей Москве «маленькой истории», которую, несомненно, знал и Лермонтов.

Портрет Дениса Васильевича Давыдова. Художник К.К. Гампельн

Приведу этот рассказ Вересаева: «Вот, например, маленькая история, по откровенности своей для более поздних литературных нравов просто изумительная. В середине 30-х годов Давыдов поселился в Москве, купил большой каменный дом на Пречистенке, против пожарного депо. Но вскоре ему не стало житья —

От соседства шумной тучи Благочиний саранчи, И торчащей каланчи, И пожарных труб и крючий.

Вздумал он отделаться от дома. Узнал, что казна подыскивает дом для обер-полицмейстера. И вот Давыдов обращается в стихотворной «Челобитной» к начальнику московской комиссии строений А.А. Башилову и откровеннейшим образом пишет в ней:

Помоги в казну продать За сто тысяч дом богатый, Величавые палаты, Мой пречистенский дворец!

Мотив:

Тесен он для партизана. Сотоварищ урагана, Я люблю, казак-боец, Дом без окон, без крылец, Без дверей и стен кирпичных, Где могу гостей моих Принимать картечью в ухо, Пулей в лоб иль пикой в брюхо! Друг, вот истинный мой дом… Вникни в просьбу казака И уважь его моленье!

Стихи эти Давыдов послал Пушкину для напечатания в «Современник» и писал при этом: «Главное дело в том, чтобы моя челобитная достигла не столько поэтической, сколько положительной цели; пусть она сперва подействует на Башилова, понудив его купить мой дом за сто тысяч рублей». И Пушкин напечатал это стихотворенье! Мы можем им любоваться в третьей книжке «Современника» за 1836 г.».

Но вернемся в зал московского Благородного собрания, где М.Ю. Лермонтов, неузнанный, в маскарадном костюме астролога, читает стихи из «Книги судеб» именитым посетителям и посетительницам маскарада под Новый, 1832 год. Астрология – учение о возможности предсказания судьбы человека по расположению звезд. Пушкин, например, об астрологии пишет следующее: «Он занялся гороскопом вместе с другим академиком, они составили его по всем правилам астрологии, хоть и не верили ей». «Книга судеб» с семнадцатью стихотворениями Лермонтова уцелела и в настоящее время хранится в музее Пушкинского Дома в Санкт-Петербурге. С копией ее можно ознакомиться в экспозиции мемориального Дома-музея М.Ю. Лермонтова в Москве, том самом, который расположен в доме № 2 по Малой Молчановке.

Дуэль после маскарада. Художник Ж.Л. Жером

Благодаря воспоминаниям троюродного брата поэта Алексея Павловича Шан-Гирея (род. 1821) известно, что в предновогодний день 31 декабря 1831 года Лермонтов появился на маскараде в собрании «в костюме астролога, с огромной книгой судеб под мышкой. В этой книге должность кабалистических знаков исправляли китайские буквы, вырезанные… из черной бумаги, срисованные в колоссальном виде с чайного ящика и вклеенные на каждой странице; под буквами вписаны были… стихи, назначенные разным знакомым, которых вероятно было встретить в маскараде». Эта так называемая Маскарадная книга, или «Книга судеб», в которую под 1831 годом вписаны рукою Лермонтова и прочитаны им новогодние мадригалы, посвященные московским знакомым поэта, хранилась у А.П. Шан-Гирея.

Вот, например, стихи из этой книги, обращенные к вышеупомянутому Александру Александровичу Башилову (1777–1847), тайному советнику, сенатору, одному из «старшин» московского Благородного собрания. В автографе Лермонтов озаглавил стихи по-французски A Son Ex<cellence> M-r Bachiloff («Его превосходительству г-ну Башилову»). Бесславной была деятельность Башилова в комиссии по борьбе с холерой в Москве осенью 1830 года, на что указывает стихотворный спич Лермонтова:

Вы старшина собранья, верно, Так я прошу вас объявить, Могу ль я здесь нелицемерно В глаза всем правду говорить? Авось, авось займет нас делом Иль хоть забавит новый год, Когда один в собранье целом Ему навстречу не солжет; Итак, я вас не поздравляю; Что год сей даст вам – знает Бог. Зато минувший, уверяю, Отмстил за вас, как только мог!

Еще один персонаж лермонтовской «Книги судеб» – это князь Петр Иванович Шаликов (1768–1852), бездарный поэт, издатель «Дамского журнала» и в течение 25 лет редактор газеты «Московские ведомости». В «Дамском журнале» № 3 на страницах 46–48 был помещен отчет о том самом маскараде в Благородном собрании, где Лермонтов читал свои стихи:

Вы не знавали князь Петра; Танцует, пишет он порою, От ног его и от пера Московским дурам нет покою; Ему устать бы уж пора, Ногами – но не головою.

И наконец, перед нами – пышный букет московских красавиц, посетительниц собрания, которым поэт адресует свои новогодние мадригалы. Многим из них Лермонтов напророчил близкое замужество. Невеста, а затем жена Пушкина – Наталья Николаевна Гончарова слыла романтической красавицей. А вот красавицей классической именовали в Москве Александру Васильевну Алябьеву (1812–1891). Обе – ровесницы 1812 года, обе воспеты Пушкиным в его стихотворном послании «К вельможе» (1831): «…и блеск Алябьевой, и прелесть Гончаровой».