Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)
Шрифт:
Стелла Абрамович нашла в этом письме Карамзиной недостаточное понимание Натальи Николаевны. Милые мои пушкинисты, пушкиноведы! Когда вы перестанете жалеть одну лишь «поэтичную и бледную красавицу»? И когда обратите наконец свой взор на Пушкина – и каково было ему?!
Дантес действительно писал невесте достаточно нежные письма (что следует отметить) и всячески успокаивал ее. Другое дело – как чувствовал себя он сам. Ситуация готовящегося брака была больно непростая.
«Безоблачно наше будущее, отгоняйте всякую боязнь, а главное – не сомневайтесь во мне никогда; все равно, кем бы мы ни были окружены, я вижу и буду видеть только вас; я ваш, Катенька, вы можете положиться на меня, и, если вы не верите словам моим, поведение мое покажет вам это». Письмо от 23 ноября. [91]
91
Витале
А кем они окружены? Кто рядом с ними? Кого он еще не должен «видеть» – чтоб видеть только ее? Конечно, Наталью Николаевну. К которой невеста попросту ревнует: «Некрасивая, черная и бедная сестра белолицей, поэтичной красавицы…» Ну просто не могла не ревновать.
Есть еще два письма, на которых стоит остановиться.
Декабрь 1836 (вторая половина): «Я не попросил вас подняться ко мне нынче утром. Поскольку г-н Антуан, который всегда поступает по-своему, счел нужным впустить Карамзина, но надеюсь, завтра не будет препятствия повидаться с вами, так как мне любопытно посмотреть, сильно ли выросла картошка с прошлого раза» [92] .
92
Витале С. Старк В. Указ. изд. С. 188–189. (Подчеркнуто мной. – Б. Г.)
И другое – от 24 декабря.
«Добрая моя Катрин, вы видели нынче утром, что я отношусь к вам почти как к супруге, поскольку запросто принял вас в самом невыигрышном неглиже» [93] . Понятно, что он не смог принять Катрин в присутствии Карамзина: невесте не принято так запросто одной навещать жениха на дому, даже больного, даже незадолго до свадьбы. Во-вторых… «Картошку» авторы комментария к письмам трактуют («очень осторожно») как «ребенка, которого Екатерина Гончарова, возможно, уже носила; этот вопрос долго обсуждался учеными…» [94]
93
Там же. С. 190.
94
Там же. С. 189.
Не хотел бы вторгаться в область несколько раз возникавшей и несколько раз отброшенной гипотезы… Но в том же письме к брату Софья Карамзина пишет, кстати: «Я исполнила твое поручение к жениху и невесте; оба тебя нежно благодарят, а Катрин просит напомнить тебе ваши прошлогодние разговоры на эту тему и сказать, что она напишет тебе, как только будет обвенчана» [95] . (Какие – «прошлогодние разговоры» – на какую «тему»? Значит, в прошлом году тема женитьбы Дантеса на ней – а, вероятней всего, речь идет об этой теме – уже поднималась у Катрин с братом Софьи Карамзиной?) Судя по всему, отношения Катрин и Дантеса были куда более давними и близкими. И возникли много раньше ноябрьского вызова на дуэль, посланного Пушкиным.
95
Последний год жизни Пушкина // Указ. изд. С. 378.
И, может, не лжет Трубецкой, друг Дантеса (о нем речь дальше), в своих пакостных воспоминаниях – когда говорит, что мысль о женитьбе на Екатерине Гончаровой возникла еще летом – когда Пушкин нечаянно застал жену с Дантесом в не самом выигрышном для замужней женщины положении – и… Дантесу пришлось тогда же срочно посвататься к Екатерине… Если Андрей Карамзин что-то знал – может, и Трубецкой знал тоже?.. Дантес явно делился с ним! «Едва ушел Дантес, как денщик докладывает, что пушкинская Лиза принесла ему письмо и, узнав, что барина нет дома, наказывала переслать ему письмо, где бы он ни был. Спустя час, может быть, с небольшим, входит Дантес. Я его не узнал, на нем лица не было. „Что случилось?“ – „Мои предсказания сбылись. Прочти“. Я вынул из конверта… небольшую записочку, в которой Натали извещает Дантеса, что она передавала мужу, как Дантес просил руки ее сестры Кати. Что муж, со своей стороны, тоже согласен на брак» [96] .
96
Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. М., 1987. Т. II. С. 141.
Тут единственное, пожалуй, место в воспоминаниях Трубецкого, которое заслуживает доверия. – В деталях, вроде появления пушкинской Лизы – есть правда. (У Пушкина он не бывал – но горничная Лиза знакома ему.) – Впоследствии, наверное, Дантес старался отмежеваться от данного им (может, продиктованного обстоятельствами) обещания… И все заглохло – до ноябрьской истории с анонимными письмами и первого вызова на дуэль. А сейчас уже всплыло, вероятно, по совету или по требованию Геккерна. – Это был его дипломатический ход. Он был человеком опытным и понимал, что дуэль его так называемого приемного сына – может поколебать не только офицерскую карьеру Дантеса – но и его собственное положение посланника Нидерландов в России. – Как, впрочем, и вышло в итоге. А причина столь легкого согласия Геккерна на брак Дантеса с Екатериной крылась также в их особых взаимоотношениях с его наперсником. (Об этом чуть дальше.) – Пусть брак был не самым выигрышным – пусть! Это была спасительная идея.
В том же письме, где речь идет о встрече с «известной дамой», есть деталь, очень важная для понимания происходящего:
«Еще новость: вчера вечером нашли, что наша манера общения друг с другом ставит всех в неловкое положение и не подобает барышням. Я пишу вам об этом, поскольку надеюсь, что ваше воображение примется за работу и к завтрашнему дню вы найдете план поведения, который всех удовлетворит; я же нижайше заявляю, что ничего в этом не смыслю и, следовательно, более чем когда-либо намерен поступать по-своему». Зачем он все это делает? Его ведь явно вынудили жениться. Все равно, тут не такая великая любовь, чтоб нельзя было удержаться от демонстрации ее на людях. Он дразнит общество? Или кого-то вполне определенного? Ее сестру? А через нее – ее мужа, Пушкина?.. Он ведь представляет себе – какова будет реакция Натальи Николаевны на его или их поведение? Что она не удержится – при муже…
Поведение Екатерины с Дантесом было провокационно – во всех смыслах по отношению к остальным персонажам драмы. Во-первых, Екатерина была с самого начала интриги агентом Дантеса в доме Пушкина и все сообщала ему. А он прикрывал ухаживанием за одной сестрой свои отношения к другой или с другой. Екатерина шла на это, ибо любила его. У нее вся эта история была единственным шансом завоевать место, какое она хотела завоевать. И раз он принимал ее «в самом невыигрышном неглиже» даже накануне свадьбы – их отношения давно были куда более близки, чем нам казалось. А там… «до конца» близки или «не до конца» – не нам судить, да нам и неинтересно.
Нас волнует лишь роковая ситуация: в одном доме две женщины, две сестры – любящие одного и того же человека, находящегося за пределами дома. Одна из сестер замужем. Одна любима, другая – нет, но нелюбимая выходит за этого человека замуж. И обе ревнуют своего избранника друг к другу. Вот истинный «фаталитет» Пушкина! Уже находясь под судом по делу о дуэли, Дантес будет писать председателю военно-судной комиссии полковнику Бреверну: «Со дня моей женитьбы каждый раз, когда он видел мою жену в обществе madam Пушкиной, он садился рядом с ней и на замечание относительно этого, которое она ему однажды сделала, ответил: „Это для того, чтобы видеть, каковы вы вместе и каковы у вас лица, когда вы разговариваете“» [97] .
97
Абрамович С. Л. Указ. соч. С. 322.
Можно не верить Дантесу ни в чем, но фразу: «для того чтобы видеть, каковы у вас лица» он не придумал – нельзя было придумать! Это, без сомнения – фраза Пушкина, и это состояние Пушкина перед дуэлью. Даже идиллически настроенная Абрамович вынуждена признать: «Пушкину было мучительно видеть, что его жена испытывает ревность к сестре» [98] . Не это ли – самое главное во всей истории?..
В другом письме Софьи Карамзиной:
«Натали опускает глаза и краснеет под жарким и долгим взглядом зятя – это начинает становиться чем-то большим обыкновенной безнравственности; Катрин направляет на них обоих свой ревнивый лорнет, а, чтобы ни одной из них не оставаться без своей роли в драме, Александрина по всем правилам кокетничает с Пушкиным, который серьезно в нее влюблен и, если ревнует свою жену из принципа, то свояченицу из чувства…» [99]
98
Последний год жизни Пушкина // Указ. изд. С. 418.
99
Там же. С. 378.