Лермонтов. Исследования и находки(издание 2013 года)
Шрифт:
Конфликт, положенный в основу этой драмы, совпадает с историей увлечения Лермонтова и совершенно так же кончается изменой. Лермонтов изобразил в пьесе девушку — Наталью Федоровну Загорскину, которая предпочла молодому поэту Арбенину его друга (в драме он назван Белинским). В одной из сцен студент Заруцкий читает стихотворения Арбенина, посвященные Наталье Федоровне Загорскиной. Это как раз те самые стихи, которые Лермонтов посвятил Н. Ф. И. В черновом варианте пьесы находится стихотворение «Когда я унесу в чужбину…», в отдельном автографе известное под названием «Романс к И…». Все это невольно наводит на мысль, что сходство инициалов Н. Ф. И. с именем Натальи Федоровны Загорскиной не случайно. В предисловии к «Странному человеку» Лермонтов пишет: «Я решился изложить драматически происшествие истинное, которое долго беспокоило меня и всю жизнь, может быть, занимать не перестанет. Лица, изображенные мною, все взяты с природы; и я желал бы, чтоб они были узнаны…» [305]
305
Лермонтов,
Таким образом, не остается сомнений, что в 1831 году Лермонтов пережил трагедию, связанную с девушкой, образ которой он воссоздал потом в своей «романтической драме». Предисловие к драме как бы обязывает узнать ее имя и ввести в биографию Лермонтова новое важное лицо. Ибо вывод,
добытый путем исключительно литературного анализа, еще не может служить материалом для биографии, пока он не подтвержден фактами нелитературного порядка. Используя литературное произведение в качество прямого источника для биографии, исследователь неизбежно попадает в порочный круг и часто оказывается в положении П. А. Висковатова, который в целом ряде случаев строил комментарий к произведениям Лермонтова не на фактах его реальной биографии, а на основе биографических догадок, извлеченных из тех же самых произведений.
Исследователи уже прежде отмечали совпадение между циклом 1831 года и текстом «Странного человека» [306] . Но для того, чтобы добыть новые факты, надлежало преодолеть целый ряд трудностей. Начать с того, что вплоть до 1880 года стихотворение «Н. Ф. И…вой» в собраниях сочинений поэта печаталось с измененными инициалами: «М. Ф. М…вой», а «Романс к И…» с 1843 года по 1910 год перепечатывался без начальной буквы посвящения: просто «Романс к***».
Буквами «М. Ф. М…вой» стихотворение озаглавил Дудышкин, впервые опубликовавший его в 1859 году [307] . Подлинная рукопись Лермонтова с посвящением Н. Ф. И…вой находилась при этом в его руках. Инициалы Дудышкин переменил не по собственной прихоти, а выполняя, очевидно, просьбу какого-то заинтересованного в этом лица. Следовательно, он знал, к кому обращены стихи, то есть знал имя, отчество, фамилию Н. Ф. И…вой. Может быть, даже знал ее лично. Однако, вместо того чтобы напечатать ее имя полностью, Дудышкин нашел нужным еще крепче зашифровать его. Вероятно, об этом позаботилась сама Н. Ф. И. или кто-нибудь из ее близких, для того, чтобы никто не мог угадать имени той, которая когда-то вызвала в Лермонтове такое истинное и сильное чувство.
306
Б. В. Нейман. Одна из воспетых Лермонтовым. — «Русский библиофил», 1916, кн. 8, с. 61–70.
307
С. Дудышкин. Ученические тетради Лермонтова. — «Отечественные записки», 1859, кн. XI, с. 250.
В то время как Е. А. Сушкова публиковала «Записки», в которых с увлечением рассказывала о знакомстве с Лермонтовым и о своей отвергнутой им любви, Н. Ф. И., сама так равнодушно покинувшая поэта, тридцать лет спустя старательно вытравляла из его биографии свое имя, чтобы будущие комментаторы «Странного человека» не смогли расшифровать его. Что побуждало ее к этому?
В строфе большого стихотворения, озаглавленного датой «1831-го июня 11 дня», Лермонтов, обращаясь к ней, писал:
Когда я буду прах, мои мечты, Хоть не поймет их, удивленный свет Благословит; и ты, мой ангел, ты Со мною не умрешь: моя любовь Тебя отдаст бессмертной жизни вновь; С моим названьем станут повторять Твое: на что им мертвых разлучать? [308]308
Лермонтов, т. I, с. 178.
Но для того, чтобы повторять название, надо знать это название. Иначе говоря, биограф должен был разгадать инициалы Н. Ф. И. и собрать о ней новые факты.
4
Из лермонтовских писем 1831 года до нас дошло только одно. Оно датировано 7 июня и адресовано Николаю Поливанову, другу, уехавшему на лето из Москвы в деревню.
«Я теперь сумасшедший совсем», — пишет Лермонтов. Сообщая далее Поливанову о предстоящей свадьбе его кузины
309
Там же, т. VI, с. 408–409.
Письмо состоит всего из нескольких строчек и представляет собой приписку к письму их общего друга Владимира Шеншина, который, сообщая Поливанову московские новости, между прочим упоминает: «Мне здесь очень душно, и только один Лермонтов, с которым я уже пять дней не видался (он был в вашем соседстве у Ивановых), меня утешает своею беседою».
Итак: в первых числах июня Лермонтов гостил у Ивановых, к семье которых может быть, принадлежала Н. Ф. И. — Н. Ф.
…Иванова? «Пять дней не видался», — следовательно, Ивановы эти жили недалеко от Москвы.
Это предположение поддерживается текстом одного из стихотворений Арбенина в черновой редакции «Странного человека»:
На берегу другом давно знакомый Чернеет дом, в одном окне свеча И чья-то тень проходит — может быть, Она?.. . . . И различил окно и дом, но мост Изломан… и несется быстро Клязьма [310] .Клязьма протекает недалеко от Москвы. Еще точнее: в пяти верстах от столыпинского Середникова, где Лермонтов гостил каждое лето в 1829–1832 годах.
310
Лермонтов, т. I, «Academia», с. 499.
Обратимся снова к тексту «Странного человека».
Если верить предисловию и видеть в драме изложение «истинного происшествия», допустим, в качестве рабочей гипотезы, что в лице Н. Ф. Загорскиной черты Н. Ф. И. и факты ее биографии воспроизведены очень точно.
В этом случае допустим также:
1) Что если в драме указано, что Загорскиной восемнадцать лет, то в 1831 году восемнадцать лет было и Н. Ф. Ивановой.
2) Что если в драме упомянута сестра Загорскиной, то сестра была и у Ивановой.
3) Что если в «Странном человеке» оговорено, что у Загорскиной нет отца (реплика Белинского: «их две сестры, отца нет»), то отец Н. Ф. Ивановой действительно умер до описываемых событий, то есть до 1831 года.
Если же все эти сопоставления правильны, то надо найти такого Федора Иванова, который, так сказать, годился бы ей в отцы. Из текста пьесы о нем известно не много: умер до 1831 года (но не раньше 1813 года — предполагаемого года рождения Натальи Федоровны). У него две дочери.
С этого надо было начинать поиски нового материала.
5
Федор Федорович Иванов родился в 1777 году, а умер 31 августа 1816 года. Судя по этим датам, Н. Ф. И. могла быть его дочерью. Известный в свое время драматический писатель, автор популярной пьесы «Семейство Старичковых» и трагедии «Марфа Посадница» [311] , он состоял членом Московского общества любителей российской словесности и был особенно дружен с А. Ф. Мерзляковым и Ф. Ф. Кокошкиным, а также с актерами Померанцевым, Плавильщиковым и Шушериным. Он устраивал в своем доме литературные вечера, на которых, кроме его задушевных друзей, появлялись В. Л. Пушкин, А. Ф. Воейков, кн. И. М. Долгорукий, П. А. Вяземский и К. Н. Батюшков и где проводили время «весело, с пользою и с чашею в руках» [312] . Иванов слыл по Москве занимательным собеседником, весельчаком и записным театралом и сам нередко участвовал в любительских спектаклях на домашнем театре князя С. С. Апраксина [313] . Здесь в начале 1814 года исполнялся гимн сочинения Ф. Ф. Иванова, посвященный памяти Кутузова; он получил распространение и бытовал вплоть до 30-х годов.
311
«Сочинения и переводы Ф. Ф. Иванова», в 4-х частях, М., 1824.
312
«Биография А. И. Кошелева», т. I, кн. 2. М., 1889, с. 271.
313
К. Н. Батюшков. Сочинения, т. III, изданы П. Н. Батюшковым. СПб., 1886, с. 674–675.