Лес для друзей. Рассказы про зверей
Шрифт:
Он бежал по тропинке, сверкая блестящими пряжками на сандаликах – он специально их носил, чтобы быть издалека заметным, ведь обычно он одевался в лесной зеленый камуфляж с сетчатой спиной. Вернее, куртка сначала была нормальная, матерчатая, но как только пожилой еж ее надевал – сразу же делалась сетчатая, из-за иголок. На голове у него тоже всегда была камуфляжная шапочка из свежих земляничных листьев – просто он любил ночевать на природе, вот во сне листочки на иголки и налипали. Зато удобно – каждое утро цветочки и ягодки брошками на новых местах висят. И детям обрывать их нравится. В общем, без блестящих пряжек на сандаликах было никак– его хоть в лесу уважали, но могли случайно наступить. А так – бежит, блестит, фырчит – сразу видно, что зверь уважаемый.
И
А однажды он даже медаль получил – "За спасение в лесу". И вот как дело было. Одна коза – из деревни – вроде бы и с людьми жила, а ума не набралась, вздумала весной в лесу поиграть. И двоих котят с собой сманила. Пока до опушки шла – храбрилась, а как под деревья в тень попала – испугалась сразу и побежала куда глаза глядят. В яму они у нее глядели. Туда и провалилась. Ну и начала орать по-своему. Лесные звери сначала смотреть приходили, ну а потом надоело – орет и пусть себе, свои дела у всех есть. А котята к классу Марка Волосановича прибились, на уроках посидели и в столовую сходили на переменке. Ну а уж как ночь пришла – тут-то и поняли все, что коза в яме куда хуже, чем та же коза в деревне. Всем спать надо , а она орет. Час, два– всё орет, не умолкает. И котята пищат, ее жалеют. Пошел с ними еж на козу посмотреть, да не удержался, упал к ней в яму. И так удачно – всю исколол. Она от боли кааак прыгнет, кааак выскочит, и в деревню бегом! Ну и котята за ней ускакали. А Марку Волосановичу медаль дали – за спасение леса от козы.
А тут вот случай приключился. Бежал он по тропинке, пряжками сверкал, ягодками кивал, да вдруг треск вверху услышал – что-то в дерево врезалось и в озеро рядом с тропинкой упало. Посмотреть же надо – вдруг кто в беду попал? И точно – Гертруда Алефтиновна! Сова старая, слепая, наверное, в лесу всех дольше жила. Ночью-то летать боялась – вдруг кто обидит, а днем совы ведь не видят ничего. Вот она и приспособилась – утром, в сумерках, крылья разомнет, да до вечерних сумерек и дремлет. А тут, видимо, утро проспала, вылетела по привычке да со слепу в старую елку и врезалась. И сама в воду упала, да еще трое бельчат в первый раз из дупла вылезли – и их сбила.
Белка сверху бегает, кричит, бельчата в воде пищат, Гертруда Алефтиновна бьется – шум на весь лес, а спасать же надо! Марк Волосанович тогда ивовый прут к ноге привязал, да как прыгнет в озеро! Одного бельчонка схватил за мокрый прутик хвоста, только примерился, как бы второго захватить, да первый молодец, сам брата ухватил, тот третьего, а тот уж в сову вцепился. И все пятеро на этой ветке и спружинили прямо на сосну, как люди на тарзанке делают. Бельчата сразу домой убежали, белка обрадовалась – обнимать, конечно, колючего не стала, но бельчат в первый класс записала, ведь учитель сам домой пришел – удобно. Гертруда Алефтиновна по ветке потопталась, к стволу привалилась и задремала – погуляла ведь. А Марк Волосанович сел на сучок, свесил ножки в сандаликах, болтал ими в воздухе и думал, как же ему теперь с дерева слезть.
Вот сидел он, проголодался, и додумался – учитель ведь все-таки! Подкрался к сове, осторожненько забрался на спину да кааак фыркнет ей в ухо! Та с перепугу взлетела и давай крыльями загребать, куда слепые глаза глядят! Да вот глядели-то они в этот раз туда, куда умный еж показывал, так и сам приземлился, и старушку в тень усадил, пусть досыпает.
Гертруда Алефтиновна
Леса бывают разные. Тайга для зверей, лесопарки для людей, а бывают леса, где животные живут как люди – взрослые работают, а детеныши ходят в школу и дожидаются каникул. Ну а пенсионеры – пенсионеры отдыхают. Одна такая пенсионерка– сова Гертруда Алефтиновна – жила в своем дупле, в старом дубе. Раньше, пока была молодой, она имела отличное ночное зрение и бесшумно летала между деревьями на работу и с работы, но теперь стала хуже видеть, да и хулиганов боялась, а солнечный свет слепил ее так же, как и раньше.
Но не заснула, а в полусне стала вспоминать, кого же ей этот еж напомнил. Сначала вспомнила дупло своих родителей, двух братьев и сестру, маленьких, пушистых, с желтыми кривыми клювиками и большими круглыми глазами, вспомнила, как папа после ночной работы в лесной скорой помощи кормил их вкусными сосисками и ирисками, как уставшая мама – ночной дежурный педиатр – каждое утро приносила полные сумки гематогена для роста и морковных таблеток для зрения, которые бесплатно брала на работе, как они – дети – тихонечко сидели в дупле и боялись пошевелиться, чтобы не разбудить любимых родителей, а ночью, когда те улетали на работу в свою больницу, с любопытством огромными глазами разглядывали сверху ночной лес. Ежик так и не вспоминался.
Солнышко сквозь ветки припекало, мокрые перья обсыхали, сова всхрапнула, вздрогнула и задремала вспоминать дальше. О том, как братья и сестра покинули родное дупло после девятого класса и улетели в другой лес, как осталась у родителей одна, как учила ночами уроки – таблетки из моркови помогали, поэтому смогла закончить лесную школу с серебряной медалью, вспомнила лесной фармацевтический техникум – она тоже выбрала медицину, как и родители, но ежик с ней точно не учился.
Да и в ночной аптеке не работал. И даже когда от аптеки ей выделили дупло поближе к работе, в соседях у нее, кажется, не числился. Но вот знакомый же! Гертруда Алефтиновна даже чуть не расстроилась, но решила все-таки подремать дальше.
А после аптеки вспомнилась новая работа – работа киномеханика в лесном кинотеатре. Очень удобная для совы работа – в кинотеатре ведь даже днем темно! Правда, во время каникул шумно – целыми днями в кинотеатре толпились лесные детеныши, шумели, хохотали, свистели, когда в аппарате заедало пленку… Эх, хорошее было время! Телевизоры были черно-белые, детишки не сидели в интернете, а бегали в кинотеатры, общались между собой, жизнь кипела… Гертруда Алефтиновна вспомнила, как иногда, посмеиваясь, скидывала вниз, детям, или гематогенку, или котлетку, завернутую в бумажку, чтобы никого не испачкать, или ириску – а те внизу сами разбирались, кому что – травоядным конфеты, а котлетки делились между волчатами, лисятами, медвежатами… ежатами…
ЕЖАТАМИ? Вот оно! Она вспомнила, как по вечерам, во время серьезных взрослых фильмов, в кинотеатр иногда приходила солидная ежиная пара – папа еж в галстуки и костюме с сетчатой спиной, мама ежиха в сарафане с такой же спиной и маленький ежонок Маркуша в сандаликах с блестящими пряжками и маленьких блестящих очочках, в шортиках и рубашке с сетчатой спиной. У ежей ведь всегда одежда на спине сетчатая – из-за иголок. Все семейство вежливо раскланивалось с совой– механиком, а она угощала Маркушу припасенной котлеткой.
И вот этот Маркуша, уже, оказывается, постаревший, с усами щеточкой, сидит рядом, болтает в воздухе теми же блестящими пряжками… Ах, летит же время! Гертруда Алефтиновна успокоилась и заснула уже по настоящему.
И вдруг… вдруг! Кто– то как на нее прыгнет! Как схватит! Пожилая сова от неожиданности взлетела, беспорядочно замахала крыльями, не понимая, что случилось! Полетела-полетела и вдруг заметила прямо перед правым глазом маленькую лапку, которая указывала дорогу. Оказалось, что этот хулиган– отличник в очечках, этот малыш с взрослыми усами решил на ней верхом спуститься вниз! Хулиган! А впрочем… впрочем, молодец, мальчик, – подумала сова, – он мне помог, ну и я ему помогу…