Лес Гримм
Шрифт:
«Расслабься, Клара». Он легко найдет меня утром.
Я тушу огонь и сворачиваюсь калачиком, но сон все равно ускользает от меня. Во-первых, мой искривленный позвоночник уже скучает по матрасу. Как бы я ни ворочалась, я не могу устроиться поудобнее. Но что еще хуже, благоговейный восторг, который я испытывала, как только зашла в лес, пропал, когда я осталась совсем одна. Это место, которое украло мою маму, место, которое украло Золу у Акселя, место, которое убивало победителей лотереи и высасывало влагу из Лощины
А теперь я в его лапах, в разинутой челюсти и в темном желудке.
Это место убьет меня.
Я вздрагиваю и плотнее укутываюсь в накидку. Деревья шелестят, нашептывая смертельные угрозы. Травинки нестройно поют. Ночные насекомые жужжат, щиплются и кусаются.
Я совершила ужасную ошибку, позволив Акселю уйти.
Я никогда не усну, я никогда не усну, я никогда…
Что-то светит мне в глаза. Солнечный свет. Он заглядывает в узкую щель между ставнями моей спальни. Это сон? Я неуверенно сажусь, мои глаза почти закрыты. Внутренние часы подсказывают, что пора развести огонь на кухне, приготовить кашу для бабушки и собрать яйца в курятнике.
Я полностью открываю глаза и с изумлением оглядываюсь по сторонам. Ослепительная зелень окружает меня, сказочный пейзаж из деревьев, кустарников и яркой дикой травы.
Я не сплю. В моей памяти резко всплывает, где я и как я здесь оказалась. Воспоминания о прошлой ночи приходят следом.
Дрожащими руками я затягиваю завязки на шее. Плотнее закутываюсь в красную накидку с капюшоном, чтобы защититься от прохладного утреннего воздуха. Ветви высоких деревьев закрывают большую часть солнца. Но холод леса не является причиной того, что у меня под позвоночником образуется лед и ползет вверх по спине. Что-то не так, и мой одурманенный сном мозг не может понять почему.
Я поднимаю голову. Я под кленом, но это не сахарный клен, это красный клен, и к его ветвям не прибиты старые доски.
Я больше не под домиком на дереве.
Я не знаю, где нахожусь.
Я вскакиваю на ноги.
– Аксель? – Я осматриваюсь вокруг. Его темно-синего жилета, красного шарфа и взъерошенной шевелюры нигде не видно.
– Аксель! – кричу я. Он не отвечает.
Мое сердце учащенно бьется.
Он потерялся. Я потеряла его.
Нет, это я потерялась.
Потерялась.
Потерялась, как мама.
Глава 8
– Аксель! – Голос охрип от крика. Прошло не больше часа с тех пор, как я осталась одна. Я цепляюсь за этот факт, как за единственную нить, связывающую меня с реальностью. Все остальное невообразимо. Как я могла проснуться в другом месте?
Некоторые люди ходят во сне. Может, поэтому Зола ушла в лес накануне свадьбы. Хенни рассказывала, что ее сестра иногда лунатила. Но я всегда спокойно спала. Мама говорила, что даже в младенчестве я не хныкала и не ворочалась, когда она укладывала меня в колыбель.
– Аксель! – уже со слезами в голосе зову я. Мы не должны были разделяться. Карты не говорили ничего про это. Мы вместе должны
Как теперь я найду ее?
Я поворачиваю направо, меняю направление и мчусь быстрее. Я не могу отойти слишком далеко от начальной точки. Домик на дереве может оказаться ближе, чем я думаю. Рюкзак давит мне на спину, отчего пульсация в позвоночнике усиливается. Фонарь, прикрепленный к одному из ремней, звенит и дребезжит.
– Аксель!
Черный дрозд взлетает с сосны и улетает от меня. Чирик, чирик, чирик. Еще одна птица кричит с того же дерева. Тоже черный дрозд.
Два черных дрозда – хороший знак. Но теперь, когда вторая птица осталась одна, значит ли это то, что удача отвернулась от меня?
Я слышу, как кто-то вдалеке зовет меня, но звук такой тихий, словно эхо из невероятно глубокого колодца. Возможно, мне просто показалось. Я оборачиваюсь и прислушиваюсь.
Спустя несколько секунд вновь раздается голос, но на этот раз громче, четче.
– Клара?
Мое сердце подпрыгивает. Его баритон знакомо отзывается где-то в глубине моей груди.
– Аксель?
– Клара!
Это он. Я бросаюсь на звук его голоса.
Мы продолжаем выкрикивать имена друг друга. Я петляю между деревьями, бегу на звук его топота и встревоженного голоса. Наконец я вижу его. Он в тридцати футах от меня, в конце небольшой поляны.
Он бежит ко мне. Я облегченно вздыхаю и, спотыкаясь, подхожу ближе. Мои ноги стали ватными. Я смеюсь, а может, плачу. Меня переполняют эмоции. Я в полном смятении.
Аксель бросает свой рюкзак, а я свой. Он подхватывает меня. Я прижимаюсь к нему и слышу его учащенное сердцебиение.
– Я думал, что потерял тебя, – выдыхает он.
– Мне так жаль. – Я закрываю глаза, наслаждаясь тем, какой он крепкий и настоящий, как его древесный запах перебивается с мускусным запахом пота. Я впитываю в себя все человеческое в нем, что напоминает мне о том, что я больше не одна. – Я никогда не ходила во сне. Не знаю, что произошло.
Он отстраняется. Между его бровями появляется небольшая морщинка.
– Ты тоже проснулась в другом месте?
– Да. Домик на дереве исчез, и я… подожди, а ты где проснулся?
Он слегка качает головой. Его волосы мокрые от пота.
– Все, что я знаю, – это то, что меня не было рядом с тобой, хотя я разбил лагерь всего в двух деревьях от тебя.
Он был так близко? Жаль, что я этого не знала. Тогда бы я не волновалась так сильно.
– Я тоже подумал, что ходил во сне, – добавляет он.
Беспокойство охватывает меня и стирает остатки моего облегчения. Какова вероятность того, что в одну и ту же ночь мы ходили во сне? Это слишком нереально… но при этом в этом есть смысл. Происходило ли то же самое с Потерянными? Поэтому они не находили путь домой?