Лес пигмеев
Шрифт:
Колокол прозвонил в 5.45 утра – таким способом путешественники воспользовались самыми свежими и светлыми часами, хотя и проснулись гораздо раньше от звука, издаваемого явно стаями летучих мышей, с первыми лучами солнца возвращавшихся в свои норы после вынужденных ночных полётов. В это время запах свежесваренного кофе уже насыщал воздух. Посетители открывали свои палатки и выходили наружу потянуться вместе с поднимающимся несравненным африканским солнцем, огромных размеров огненным кругом, распластавшимся на практически весь горизонт. Наступал рассвет, в котором отражался окружающий пейзаж, и казалось, что в любой момент окутанная
Вскоре во всём лагере кипела бурная деятельность, повара приглашали к столу, а Михаил Мушаша отдавал свои первые распоряжения. Позавтракав, все собрались вместе, чтобы выслушать краткую лекцию о животных, птицах и растениях, которые им попадутся на глаза в течение дня. Тимоти Брюс и Жоэль Гонсалес готовили фотоаппараты, а местные служащие приводили слонов. Их сопровождал слон-детёныш двух лет от роду, который весело бежал рысью рядом со своей матерью, и был единственным, кому время от времени приходилось напоминать дорогу, поскольку вечно отвлекался, сдувая бабочек либо же купаясь в больших лужах и реках.
Сидя на слонах, с данной высоты кругом открывалась великолепная панорама. Огромных размеров толстокожие двигались бесшумно в полном согласии с природой. Караван шёл с непробиваемым спокойствием, отчего быстро и без особых усилий оставил позади себя немало милей. Ни один, за исключением малыша, не родился в неволе; это были дикие животные, а, стало быть, и непредсказуемые. Михаил Мушаша предупредил всех, что нужно соблюдать правила, иначе он не гарантирует путешественникам никакую безопасность. Единственной в группе, кто всё же их нарушала, была Надя Сантос, с самого первого дня установившая столь особые отношения со слонами, что руководитель сафари предпочёл закрыть глаза на её поведение.
Посетители провели всё утро, осматривая заповедник. Они понимали друг друга жестами, стараясь не разговаривать, чтобы не попасться другим животным. Открывал шествие сам Мушаша на старейшем во всём стаде самце; позади Кейт и фотографы ехали на самках слонов, одна из которых была матерью малыша, а следом на Коби сидели Александр и Надя с Бороб'oй. Замыкала этот ряд пара обслуживающих сафари людей, ехавших верхом на молодых самцах с едой, тентами для сиесты и частью специальных вещей фотографов. Люди везли с собой и обезболивающее, чтобы в случае прямого столкновения с агрессивным зверем выстрелить в него.
Толстокожие, как правило, останавливались по пути перекусить листьями тех же деревьев, под которыми совсем недавно отдыхала семья львов. А порой пришлось пройти столь близко от носорогов, что Александр с Надей увидели себя в их круглых глазах, с недоверием смотрящих на ребят снизу. Стада буйволов и чернопятых антилоп нисколько не испугались появления целой группы; возможно, в воздухе витал запах представителей человечества, хотя исходящая от присутствия слонов сила несколько их дезориентировала. Путешественники могли спокойно гулять среди робких зебр, фотографировать с близкого расстояния стаю гиен, расправлявшихся с мёртвой антилопой, и погладить по шее самку жирафа, пока та наблюдала за людьми своими глазами принцессы и лизала людям руки.
– Через несколько лет в Африке не останется свободно разгуливающих диких животных, их можно будет увидеть лишь в парках да заповедниках, - сокрушался Михаил Мушаша.
В самый полдень люди остановились
2. Сафари на слонах
Стая из полдюжины мандрил вознамерилась поломать оборудование путешественников. Так на земле лежали в разобранном виде палатки, повсюду были раскиданы мука, маниока, рис, бобы и консервные банки; рваные спальные мешки висели на деревьях, повреждённые стулья и столы валялись горами во внутреннем дворе. Эффект был таким, словно по временному пристанищу пронёсся очередной тайфун. Мандрилы, возглавляемые самым агрессивным из всех остальных, силой завладели горшками и сковородками. Те использовали последние в качестве гаррот, чтобы накатывать друг на друга, и нападать на любого, осмелившегося приблизиться.
– Что же с ними случилось! – воскликнул Михаил Мушаша.
– Боюсь, они слегка пьяные…, - объяснил один из служащих.
Обезьяны всегда бродили по временным стоянкам, готовые присвоить то, что могли унести с собой в зубах. Вечерами те рылись в мусоре, и стоило тщательно не спрятать съестные припасы, как их непременно крали. Существами они были отнюдь не симпатичными, показывали клыки и ухмылялись, однако ж при этом уважали людей и держались на безопасном расстоянии от человека вообще. Это нападение явно стало событием из ряда вон.
Смирившись с невозможностью контролировать животных, Мушаша отдал приказ выстрелить в них обезболивающим средством. Однако попасть в цель оказалось делом непростым, поскольку те, окончательно разбушевавшись, прыгали и бегали без остановки. В конце концов, один за другим, мандрилы получили укол успокоительного, от которого вялыми попадали на землю. Александр с Тимоти Брюсом помогли поднять тех за лодыжки и запястья и отнести животных на двести метров от лагеря, где никем более не тревожимые обезьяны сладко захрапели, пока лекарство оказывало своё действие. Их волосатые и вонючие тела оказались куда тяжелее, нежели то можно было предположить, исходя из размера обезьян. Александр, Тимоти и служащие сафари, их, так или иначе, трогавшие, были вынуждены принять душ, постирать одежду и сбрызнуться средством от насекомых, чтобы избавиться от перескочивших на людей блох.
Пока сотрудники сафари старались навести хоть какой-то порядок в сложившейся неразберихе, Михаил Мушаша выяснил, что же всё-таки произошло. По недосмотру управляющего один из мандрилов вторгся в палатку Кейт и Нади, где первая хранила свой запас бутылок водки.
Обезьяны-самцы даже на расстоянии учуяли алкоголь, хотя тот и находился в плотно закрытой таре. Бабуин украл бутылку, свернул горлышко и поделился содержимым со своими приятелями. Уже на втором глотке все немало опьянели, а на третьем разом, точно полчище пиратов, бросились на лагерь путешественников.