Лес повешенных лисиц
Шрифт:
Наска не отходила от водопровода. Она подавала Ремесу когда разводной ключ, когда кусок трубы и расспрашивала обо всех подробностях работы. Она попросила Ремеса будущим летом приехать к ней и собрать у нее дома, в Севеттиярви, такую же насосную. Наска предполагала, что к лету она могла бы уже без опаски вернуться домой.
– Ехали бы вы, бабуся, без всяких в дом престарелых. Там водопровод бесплатный, – сказал Ойва Юнтунен, изучая инструкцию по пользованию электронасосом. В более тяжелых сантехнических работах он участия не принимал.
Наска рассказала быль из истории Суоникюли. Это случилось после заключения Тартуского мирного договора (заключен в 1920 году между Финляндией
– Ну вот и пришли к нам про новые законы объяснять... полицейские. Всех пересчитали, имена занесли в списки, расспросили, сколько лет, какой веры, сколько у тебя оленей и сетей, знаешь ли грамоте. Затем они обнаружили старуху Ярманни и решили, что она слишком старая. И что ее отвезут в богадельню. Только старуха не поехала. Куда она из своей кельи поедет?! В первый раз ее не увезли, хотя очень грозились. Старуха Ярманни решила уже, что пронесло, однако не прошло и месяца, как снова приехали забирать. Ой что было! Несколько мужиков тащили ее, ну и пришлось ей ехать, сердешной. В Печенге ее погрузили в машину, мол, поедем на юг, у тебя, дескать, еще и хвори всякие. Ну а она возьми да и убеги от них в сопки. Сильно искали, однако старуха тихонько сидела в норе. Не нашли, а потом пришла зима. Следующей весной ее отыскали в одной пещере. Она замерзла и умерла там, руки на груди скрестив. Вот была баба! А перед пещерой большая груда костей белых куропаток. И как она умудрялась их ловить? Ее тело финским властям не стали отдавать. Ночью перенесли в Суонъйели и тихонько похоронили, никому ничего про старуху Ярманни не говоря. Хотя никто о ней, правда, и не спрашивал. Тогда я решила, что ни за что так долго жить не буду, чтобы в дом престарелых пришлось ехать. И не поехала, хотя господа осенью и приезжали забирать. Убежала, как и старуха Ярманни!
– Однако времена изменились, – заметил Ойва Юнтунен.
– Окстись! Так они изменились, что приходят сначала вроде как с днем рождения поздравлять, а затем хватают тебя в охапку!
Сердитая Наска отправилась работать. По пути она ворчала:
– Ох и жестокие в Финляндии законы. Как только человек состарится, так его вяжут и в село. И вы силком хотели меня в Пулью отвезти. Если бы не могла визжать, то поди знай, в какой тюрьме пришлось бы остаток дней провести.
– Да не бери ты в голову, – успокаивали старуху мужики. Однако со стороны барака долго еще доносился сердитый грохот, когда Наска подметала полы и ругала кота.
Через неделю Ремес закончил все монтажные работы. Он завел генератор, подключил электричество к системе и дал насосу набрать воды из колодца. В трубах был слышен шум и треск, когда насос накачивал воду в бойлер. Расширительный бачок наполнился. Кран слегка приоткрыли, чтобы из труб выпустить воздух, находившийся в системе. Вскоре из крана в кухне потекла прозрачная вода, вначале холодная, а затем все теплее и теплее. Завернули кран и стали ждать. Ойва Юнтунен сходил покликал Наску. Он сказал, что госпоже Мошникофф нужно принять пробную ванну. Так что быстро раздеваться! Майор Ремес принес Наске мочалку, полотенце и шампунь. Но Наска не решалась окунуться. Она с подозрением смотрела на ванну.
– Старому человеку в ней недолго и утонуть. А я всегда плохо плавала.
От наполненной ванны исходил манящий парок.
– Ну давай, залезай уже, – распоряжался Ремес. – Мы не станем подсматривать, закроем двери. Для тебя же старались.
Наска сопротивлялась. Она предложила, чтобы сначала искупались мужчины, раз у них опыта поболее.
– Мне никогда в таком ящике не приходилось лежать. Страшно...
Однако
– Если вода слишком холодная, выпусти немножко из ванны и долей горячей. Попробуй пальцем, чтобы была подходящая, – инструктировал Ремес.
– И осторожно, не поскользнись, – предупреждал Ойва Юнтунен.
Какое-то время в ванной было тихо. Наска собиралась с духом. Затем она подняла одну ногу на край ванны и потрогала пальцем воду. Вода была приятно теплой. Что ж, ничего не попишешь – видать, придется залезать. Из-за дверей доносился вдохновляющий голос Ойвы Юнтунена:
– Смелее, это не опасно! Наска про себя ворчала:
– Вот тоже, купаться в избе, посреди зимы... Увидал бы Киурели, не поверил бы. Итак, Наска Мошникофф впервые за свою жизнь купалась в теплой ванне. Она по шею погрузилась в воду, гоняла хлопья пены. Каждой косточке было так тепло, что хотелось смеяться. Уже второй час Наска лежала в воде, пока не устала, затем вымылась, вытерлась и оделась. Выходя из ванной, она похвалила мужчин:
– Спасибо, золотые мои, ох и удобный ящик! Можно, я буду каждый день там лежать? Я заплачу сразу же, как только получу пенсию.
– Для тебя это все сюда и привезено, – ответил сердобольный Ремес.
По очереди ванну приняли мужчины: сначала Ойва, затем майор. Они побрились, натерли подмышки дезодорантом и сменили нижнее белье. После вечернего кофе плюхнулись в кровати читать и разгадывать кроссворды. Это было просто блаженство.
Вечером, когда выключили телевизор, с улицы донесся дикий вопль. Похоже, он доносился со стороны Леса повешенных лисиц. Мужчины и Наска пулей выскочили на крыльцо послушать.
Из Леса повешенных лисиц несся душераздирающий крик. Он был такой ужасный, что у всех троих волосы встали дыбом. Наска прошептала дрожащим голосом:
– Там медведь!
Майор Ремес и Ойва Юнтунен быстро оделись. Ремес вооружился ломом, а Ойва Юнтунен взял карманный фонарик и топор. Майор без страха двинулся в темноту. Ойва Юнтунен осторожно последовал за ним, готовый в любой момент дать деру.
Один из лисьих капканов сработал. Возле толстой ели бился зверь с длинными конечностями, из его глотки время от времени вырывались приглушенные крики. Ремес попросил Ойву Юнтунена посветить ему, пока он справится со зверем, поднял лом...
К счастью, Ойва Юнтунен успел осветить зверя прежде, чем майор Ремес ударил. В капкане оказался не медведь, а следящий за оленьими стадами полицейский Хурскайнен. В руке у него была заледеневшая сосиска.
Глава 8
Полицейский Хурскайнен был раздосадован. Он не смог настичь тех, кто украл оленей, хотя уже шел по следу этих воров. Однако Господь распорядился так, что выпал снег и таким образом запутал представителя власти. И вот опять преступному лапландцу удалось избежать карающей длани знающего законы Хурскайнена.
Но бог с ними, с этими заботами! Когда полицейский в вечерних сумерках возвращался из погони за воришками в Юха-Вайнан Ма, в луч света от фары его снегохода попало удивительное творение рук человеческих: гибкая береза была наклонена к стволу ближней ели. Хитроумное сооружение стягивала бечева, и к стволу дерева была прикреплена какая-то маленькая записка. Рядом с обрывком лежала сосиска. Хурскайнен был голоден, и поэтому он сошел со снегохода, чтобы взять сосиску, а заодно и прочитать записку.