Лес разбуженных снов
Шрифт:
– Я… Вацлав… Он просил меня… – произнесла наконец Агнешка.
Стелла приободрила ее:
– Расскажите, как было на самом деле. Он ведь наверняка сказал, что вы ему нравитесь и что он поможет вам стать автором сенсации?
– О чем это вы? – вдруг выпалила журналистка. – Сенсация… Какая сенсация? Я сказала все, что знала! Или у вас имеются еще какие-то вопросы? Тогда задавайте их побыстрее, я хочу отправиться домой! Хотя… Хотя чего я жду? Я ведь свидетельница, следовательно, нахожусь здесь по собственной воле. И удерживать меня у вас нет никакого права! – Девица поднялась и направилась к двери.
– Агнешка,
Но та самоуверенно ответила:
– Я раскусила вас, доктор, вы хотите использовать меня в своей игре! Вы требуете от меня рассказать прав… я хотела сказать – требуете поддержать версию, которая вам выгодна. Тогда вы арестуете Вацлава, а сами сможете реабилитироваться. За мой счет хотите стать той, кто упек Кровавого Дьявола в тюрьму. Не получится! Если кто его в тюрьму и отправит, так только я! Но не когда вы мне прикажете, а когда я сама захочу!
– Значит, вам известно нечто такое, что может доказать вину Вацлава Черта… – начала Стелла, но журналистка перебила ее:
– Я не сказала «Вацлава Черта», я сказала Кровавого Дьявола». А Вацлав ни в чем не виновен. Он был все время со мной в клубе, с восьми вечера до того момента, когда его арестовали эти мужланы в масках и с автоматами наперевес. Еще вопросы? Нет? Тогда чао, доктор, мне надоело у вас в тюряге, я ужас как хочу принять душ и завалиться побыстрее спать!
Журналистка выскочила из комнаты для допросов и с силой хлопнула дверью. Стелла вышла в коридор, где к ней подошел Готвальд.
– Вам почти удалось склонить ее к тому, чтобы дать показания против Черта, – заметил он поощряюще. – И не ваша вина, что девчонка оказалась такой сумасбродной. Ничего, в ближайшие дни мы сумеем вытащить из нее правду.
– Как бы не опоздать, – ответила Стелла. – Черт приложит все силы, чтобы ликвидировать Агнешку. Кстати, где он?
Шеф помрачнел.
– Десять минут назад покинул следственный изолятор в сопровождении своего адвоката. Если Черт и его пришьет, то я буду только рад – такой беспардонный тип! Я распорядился установить за Чертом негласное наблюдение, и стоит ему сделать один неверный шаг, приблизиться к чужому жилищу или, не дай бог, наведаться на квартиру к юной журналисточке, как его тут же схватят с поличным.
– Приставьте охрану и к ней, – попросила Стелла.
– Еще чего! – заявил Готвальд. – Дала бы показания против него – стала бы участницей программы по защите свидетелей. Мы бы тогда охраняли ее на полную катушку, глаз бы с нее не спускали, дюжина человек ее стерегла бы. А пока не хочет с нами кооперироваться, так пусть и не рассчитывает на помощь с нашей стороны. Ничего, как только девчонка поймет, что Черт хочет ее кокнуть, она сразу выложит правду. Он ведь не сегодня завтра к ней заявится, чтобы убить, мы его там и возьмем. А если опоздаем и эта вертихвостка отдаст концы, сама будет виновата – у нее была великолепная возможность выдать нам Черта с потрохами, но она решила промолчать. Уверен, что на днях мы его арестуем, и прокуратура сумеет начать новый процесс!
Но доктор Стелла Конвей не разделяла беспочвенной эйфории шефа, хотя предпочла и не сообщать ему об этом.
Вильерский кошмар
Четыре дня спустя произошло то, чего так опасалась доктор Конвей. Теодор Готвальд вызвал ее к себе, и по его тону Стелла сразу поняла: случилось нечто непредвиденное.
– Новое убийство? – спросила она. – Черт снова вышел на охоту?
– Не исключено, – кивнул Готвальд. – Агнешка, та самая журналистка, что выгородила Черта, найдена мертвой. Однако, в отличие от других жертв, не у себя дома, а на улице. Кто-то напал на нее в темном переулке и задушил. Никаких следов сексуального насилия, зато исчезла ее сумочка с документами и портмоне. Полиция придерживается версии о разбойном нападении, однако у меня большие сомнения в ее достоверности.
– Ваши люди следили за Чертом? – продолжала допытываться Стелла.
– Следили, – подтвердил Готвальд. – Но что толку? Он, вероятно, знал об этом и все же умудрился выскользнуть из дома так, чтобы его не заметили. За журналисткой тоже следили, однако сегодня утром мне приказали снять наблюдение – начальство получило жалобу от ее адвоката. Мне пришлось повиноваться.
– Значит, Черт устранил единственную свидетельницу, которая могла бы дать против него показания, и обставил все как ограбление, – вздохнула Стелла. – Вы точно уверены, что нет улик, позволяющих заподозрить его в убийстве журналистки?
– Кроме того, что убийцей был мужчина, причем достаточно сильный, ростом около метра восьмидесяти, то есть таких же параметров, как и Черт, эксперты ничего не раскопали, – сообщил Готвальд. – Он издевается над нами! Его теперешний адвокат, тот, что заявился тогда в следственный изолятор, подал новый иск, и в нем фигурирует мое имя. Он требует моего отстранения от ведения дела.
– Я же говорила вам, шеф, что рукоприкладство до добра не доведет, – покачала головой доктор Конвей. – Черт – коварный противник, он отлично знает свои права и использует их против нас. Не сомневаюсь, что он получает огромное удовольствие от игры с нами, мнит себя всемогущим – еще бы, он ведь оставляет с носом прокуратуру и полицию раз за разом!
– В старые добрые времена, когда мы жили при коммунизме, а адвокаты предпочитали помалкивать, зная, что у них в любой момент могут отозвать лицензию, преступников, подобных Черту, обхаживали резиновыми дубинками, а затем запирали в карцер – и они сами признавались в содеянном, – негодуя заявил Готвальд. – Теперь же так поступать с задержанными нельзя, каждый из них знает свои права и грозит исками. Не сомневаюсь, что в ближайшие дни Черт добьется своего – нам будет приказано снять наблюдение за его домом. И значит, маньяк, на совести которого три десятка жертв, сможет творить, что ему захочется. Прокуратура уже заявила, что после исключения из дела всех улик устраивать новый процесс против Черта не имеет смысла. Может быть, когда он убьет еще кучу женщин и допустит ошибки, они займутся им, но не сейчас!
Стелла тяжело вздохнула. Выходит, им остается только рассчитывать на удачу. Вацлав Черт добился своего и, выйдя на свободу, продолжает убивать. И остановить Черта, пока он не оставит улики на месте преступления, нет никакой возможности.
– Теперь перейдем к делу, – заявил Готвальд. – Вы представляете для Черта особый интерес. За ним ведется наблюдение, и он не посмеет начать охоту на вас. Но его адвокат, как я уже сказал, подал апелляцию, и по имеющимся у меня сведениям она будет удовлетворена на текущей неделе.