Шрифт:
Предисловие
Вы жили когда-нибудь в лесу? Прежде, чем ответить на этот вопрос, оглядитесь вокруг. Что Вы видите? Многоквартирные дома или придорожные усадьбы при гонимых стихиями деревьях и неуступчивых скалах? Толпы несущихся куда-то людей или вдумчивого седовласого мужчину в дорогом костюме, склонившегося над чашкой кофе за витриной ресторана? Или же Вы сейчас у экрана мобильного телефона и радуетесь бодрящей трели своего талантливого кумира, которого периодически прерывает нелепый крик одержимого вниманием или наживой обывателя? А может, Вы в аэропорту и видите людей, которые собираются мигрировать в далёкие страны за местом под солнцем более ярким, чем есть у них сейчас? Как бы там ни было, все эти люди одержимы своим основным инстинктом: выживанием.
Эта книга о людях, где нет самих людей. Как и нет всех тех железок и тряпок, за которыми человек привык скрывать своё истинное начало. Где выживет сильнейший, а не тот, кто переступает через придуманные человеческим мозгом нормы и правила современного мира, наживаясь на доверии себе подобных. Книга заставит Вас задуматься о том, какое звено Вы занимаете в пищевой цепи, формирующейся нынешним обществом. Вы окунётесь в мир хаоса и борьбы за выживание лесных обитателей, которым человек ничуть не уступает в инстинктах, а в чём-то даже и превосходит их. Ведь в современном мире, мире людей, ведётся та же борьба за выживание, в которой утоляют голод деньги, а не плоть или растения. И в нём Вы жертва своих пороков и инстинктов. Но стоит ли усложнять понимание своей сущности этим непростым миром, который придумали для себя люди? Когда можно разобраться на примере жизней тех обитателей нашей планеты, поведению которых уподоблялся человек на протяжении всей своей эволюции. Подумать о любви, семье, глобальном потеплении, жажде власти, миграции, закрыв глаза на навязанные современными реалиями ценности. Оглядитесь. И попробуйте ответить на вопрос, кто Вы в этом мире, если не побоитесь себе в этом признаться. Добро пожаловать в лес!
Глава 1
– В чем дело, Лея?
– Вчера было совершено нападение на муравейник в нашем лесу.
– Опять они?
– Да.
– И?
– Ничего нового. Очередная изощренная уловка наших так называемых хозяев. Их безнравственное отношение к инстинктам борьбы за выживание этих насекомых. Ты же знаешь, как вкалывают муравьи всю свою сознательную жизнь, и не только для собственного выживания, но и на благо среде нашего обитания. Я не говорю уже об их приспособляемости и жертвенности ради общего дела внутри колонии.
– Давай не будем забывать, что у них своеобразный подход к выполнению своих обязанностей как внутри собственной колонии, так и за ее пределами. Чего стоит только их взаимоотношение с представителями других видов муравьев и их семьями.
– Что ты имеешь в виду?
– Разве ты не помнишь, сколько этих насекомых в прошлом году кочевало по лесу в поисках приюта? В противном случае им пришлось бы работать до конца своих дней на муравьев из других, более сильных колоний, активно заселявших тогда юг леса.
– Да, но так цинично кормиться на их доверии, как это сделал в очередной раз лукавым способом один из рода косолапых… Это наглость, тебе не кажется?
– А что он сделал?
– Разместившись возле одного из муравейников, медведь высунул язык, привлекая к себе этих трудяг. Они и ломанулись, облепив язык медведя со всех сторон. Дальше, думаю, ты и сама догадалась, что произошло.
– И что же в этом такого? Мне и самой доводилось видеть подобное у центральной поляны. И тогда меня не столько удивила наглость медведя, сколько безрассудное поведение муравьев, которые уж никак не ради собственного выживания или выживания своей колонии лезли к нему в пасть. Скорее, из корыстных побуждений.
– Но ведь это неправильно. Неужели им мало орехов, ягод и грибов в нашем лесу? Меня возмущает поведение медведей в последнее время, и это мнение разделяют всё больше и больше лесных обитателей. А их прошлогодний скандал с пчелами? Немыслимо с позиции безразмерной силы задавать тон борьбе за выживание. А именно так поступают с нами как медведи, так и другие хищники в этом лесу.
– Не тебе жаловаться на кого-то из них, Лея. Вы, кукушки, и за свои жизни не особо-то цепляетесь, не говоря уже о птенцах, которых отдаете на воспитание чужим родителям. Чего уж там вспоминать о нормах и правилах поведения хищников. Так что, прежде чем осуждать медведей, всеядных и ненасытных, ты
– Начинается, – отведя взгляд в сторону, проронила Лея. – От вас, дроздов, и самих пользы не дождешься. Только и умеете, что заводить свою трель на вечерней заре…
Голоса споривших птиц постепенно начали переходить в крики, привлекавшие к себе все больше внимания со стороны зевак неумолкаемой центральной поляны весеннего леса.
Довольно стремительно преобразилось излюбленное место темпераментных обитателей леса с тех пор, как здесь растаял последний снег. Своенравное солнце, всю зиму дразнившее блеклым дневным светом обнаженные ветви замерзших деревьев, пресекло попытки зимы удержать февральские морозы и растопило снежный покров к началу весны, напоив талой водой корни возвращавшихся к жизни деревьев и разбудив теплом лучей невыспавшихся насекомых. Через месяц навязчивые солнечные лучи уже заигрывали с пожелтевшими соцветиями раскидистого клена у поляны, над которыми теперь усердно суетились шмели. Еще недавно это было ничем не приметное дерево с голыми ветвями, растерявшее прошлогодней осенью свои семена. И выглядело оно тогда совершенно опустошенным после зимней спячки, в то время как перед ним красовалась пуховыми сережками ива, вальяжно раскинувшись на берегу реки. Еще снег не успел сойти, а иве уже удалось привлечь к себе едва проснувшихся насекомых, преобразив свои сережки в источавшие медовый аромат золотистые реснички.
И все же, как ни старалась ива расцвести первой этой весной, ей так и не удалось опередить ольху, свою извечную соперницу, растущую на другом берегу реки. Непримиримая ива и дальше продолжила состязаться с пробуждавшимися от зимнего сна осинами, зацветая с еще большей страстью. И вот теперь, в начале апреля, принимал неприхотливый клен медоносных гостей на своих соцветиях, тогда как у реки, устало склонив ветви к прохладной воде, отцветала одинокая ива.
Пока клен преображался у поляны в порывах весеннего вдохновения, намереваясь в скором времени показаться во всей красе своим белоствольным стройным соседям, одно из его прошлогодних семян скромно ютилось на сырой земле по ту сторону реки. Еще совсем недавно это семя с усохшими крылышками выглядело безнадежным. Но сегодня, в тени стволов взрослых деревьев, среди безжизненной прошлогодней листвы, пробирался к свету маленький зеленый росток – зародыш новой жизни на хрупком стебельке, воспрянувший после зимнего покоя.
Шелест увядшей листвы выдал приближавшегося к ростку волка, приметившего зарождавшуюся жизнь. Подбежав поближе, он наклонился к ростку и, благодаря острому обонянию, ощутил всю силу природы, которую она вдохнула в свое невинное создание. В эту минуту мысли волка сковало противоречие из-за принятого им решения оставить стаю в надежде обрести новую для себя жизнь, размеренную в отношении к своему основному инстинкту выживания в лесу – убивать. И теперь росток, казалось, напомнил волку о том, что и у него есть возможность выбирать между инстинктом хладнокровного убийцы и собственным убеждением оставаться нравственным хищником по отношению к тем жертвам, для которых жизнь столь же значима и чиста.
– Я уверена, что этому решению во многом поспособствовала смерть его родителей.
– Ты защищаешь его, Селина? – матерая волчица смягчила возмущение поведением дочери, вильнув хвостом. – Я видела, как ты смотрела на Марата во время нашей последней совместной охоты на оленя. Тебе следовало бы вести себя сдержаннее, иначе оправдываться затем будет сложнее.
– О чем ты говоришь, мама?
– Такой же взгляд я видела в собственном отражении в реке всякий раз, когда предвкушала приближение твоего отца. Его запах, запах его победы в зубах были всегда очень волнительными для меня. Помню, как старался он сохранять спокойный взгляд. Но каждый раз твоего отца выдавал хвост, его неподдельная манера выражать свои искренние чувства. Он дорожил временем, когда мы оставались наедине. Грубый, сильный, дерзкий – таким он был для меня, но совершенно другим со мной. И в эти мгновения я не принадлежала себе, я принадлежала только ему, и мои глаза предательски выдавали меня.