Леший выходит на связь
Шрифт:
Они сели на коней и направились к широкому выходу из каменистого ущелья.
Ехавший первым на гнедом бегунце Сыхда хорошо знал в ущелье каждый камень и каждый кустик. И когда по правому берегу речки открылась опушенная черемухой обширная, оранжевая от жарков, поляна, он направил коня к ней. В этом месте можно было говорить о чем угодно — здесь их никто не сумеет подслушать. Аднак, подвернувший своего прыткого конька к черемушнику, не в счет: разговорами Сыхды он мало интересовался, да и в одном бою с красными контузило его, с той поры
Обо всем этом знал Федор, поэтому его нисколько не сковывало присутствие кирбижековского ординарца. Достав из-за голенища сапога кожаный кисет, Федор принялся скручивать цигарку и заговорил ровным, неторопливым голосом:
— Я понял, однако, как схватили Соловьева. Ты, Леший, забегал в избу. Что там делал?
— Матыгу спроси — он узнавал про все, — с еле сдерживаемой злостью ответил Сыхда и потянулся рукой к колодке маузера.
— Не горячись, Леший, — кивнув на маузер, продолжал Федор. — Убить меня успеешь. Лучше скажи, как удалось тебе навести Чека на последнюю базу Матыга.
— У тебя нет ума, — свирепо выдохнул Сыхда.
Федор рассмеялся:
— Не спорь со мной, Леший. Это сделал не я — значит, ты. Больше некому.
— Глупый баран, это не твои слова! Это слова Матыга! — презрительно сплюнул Сыхда.
— Нет! — Федор кулаком ударил себя в грудь. — Нет! Я не дружок Матыги!
— Чей же ты есть?
— Я дружок Рудакова. Что? Не веришь? Вот и я не верю, что ты убил коммунаров.
«Это обман», — подумал Сыхда. Но разговор нужно было доводить до конца. Федор хоть частью, но откроет свои намерения, настоящую цель своего приезда.
— Если ты дружок Рудакова, зачем объясняешь это мне?
— Затем, что мы оба чекисты.
Сыхда недобро усмехнулся. Этот смех должен был сказать Федору, что пора кончать никчемную игру, что Чыс айну провести не так-то просто.
— Где Матыга? — дернувшись в седле, резко спросил Сыхда.
— Все еще по тайге ходит, язва, — дыхнул дымком Федор. — А кому Щетинкин коня давал? — сощурившись, он спрятал взгляд. — А кто двух казаков убил в Копенах? Кто Рудакову отдал две винтовки, две шашки, наган?
Сыхда поразился осведомленности Федора. Друг Матыги — не цыганка, чтобы мог отгадать, что было с Кирбижековым прежде, когда он еще не стал Лешим. И откуда бы обо всем узнал Федор, будь он бандитом, а не чекистом, засланным в банду?
— Ты погоди, Федор, — Сыхда предупредительно поднял руку. Он решил идти на полную откровенность. Если все же он имеет дело с бандитом, то Федор ничего потом не докажет: говорили-то один на один. Но если это — чекист, то Сыхда наконец получает очень нужную ему связь с Рудаковым.
— Погоди, Федор. — Сказал трудно, вполголоса. — Я хочу точно знать, что ты от Рудакова.
— Вот тебе его записка, — Федор порылся у себя за пазухой и достал тряпку, развернул ее, осторожно подал Сыхде крохотный клочок бумаги.
Сыхда не был силен в грамоте. Но он сумел прочитать слова, написанные достаточно четким почерком:
— Еще вот подарок тебе — пистолет заграничный, метко бьет. У кого в банде ты видал такой? — Федор на ладони протянул новенький никелированный браунинг.
Сыхда облегченно вздохнул, словно с его плеч свалилась целая гора. Ему захотелось расцеловать Федора — так он дорог был его сердцу сейчас в этой черной тайге, в бандитском зверином логове. Но, вместо этого, Сыхда заговорил вдруг сиплым, скрипучим голосом:
— Я чекист. Я буду им до конца. Так передай Рудакову. И еще спроси, где он устроит засаду. Туда и выведу всех бандитов.
— Вот так хорошо, Чыс айна, — рассмеялся Федор. — А то бараном меня называл, ругался.
— Так и ты ругался, однако.
12
И они крепко, по-братски обнялись.
— Вот, пожалуй, и все, что известно мне о Сыхде Кирбижекове, — сказал Рудаков, задумчиво потирая ладошкой лоб. — Впрочем, не все. Потом мы снова послали Федора к Лешему. Но они как-то оба сразу пропали. Труп Федора нашли неподалеку от бандитской базы, а о Сыхде в Чека никто более не слышал. Имя его тогда же было проклято. Всем стало ясно, что он переметнулся к бандитам, убил Федора и, боясь расплаты, скрылся.
Капотов и командиры кавалерийского отряда долго молчали под впечатлением истории, рассказанной Рудаковым. Никому из них не хотелось верить, что щетинкинец, вроде бы честный парень, чекист, мог вот так просто изменить народу и революции.
— Видно, обидели мы его своим подозрением, ожесточили, — с горечью сказал Рудаков. — Всякое тогда случалось, потому что трудно было разобраться в друзьях и врагах. Да и какой у нас был опыт чекистской работы? С гулькин нос.
— Вы считаете, что Леший все-таки изменил? — из-под насупленных бровей Антон взглянул на Рудакова.
— Теперь не все ли равно? Сыхду убили десять лет назад. Кто убил? Может, чоновцы, а может, бандиты. Его труп был найден в Белогорье и опознан. Вот так обстоит дело с Лешим.
— А если он жив? — вскочил со стула Чеменев.
— Это исключено, — с явным сожалением ответил Рудаков. Чувствовалось, что он все же не до конца уверовал в предательство Сыхды. А ведь только один из четырех присутствующих здесь чекистов встречался с Сыхдой и, более того, вместе с ним вязал есаула Соловьева.
— Так что же это? Только совпадение? — спросил Дятлов, не проронивший ни слова во время рассказа Рудакова. — Вы считаете, что кто-то взял себе ту же кличку, которую носил Сыхда?