Леший знает что!
Шрифт:
Мама, напротив, была довольна. Особенно когда у неё кончилась ваниль для плюшек, и Зараза сама вызвалась сгонять в лавку к Кикиморе.
– Вот умница, - сказала мама и вручила ей серебряный полтинник.
– Только смотри, не потеряй.
– Не потеряю, - заверила Зараза и затолкнула монету за щёку. Она с трудом там поместилась, и говорить белка после этого уже не могла. Только убедительно помахала лапами и умчалась.
Буськи в это время дома не было. Он привычно бродил по лесу, похрустывая корочкой льда на тропинках, и думал, что скоро придётся сменить резиновые сапоги на валенки. Лес облетел почти целиком, под ногами
– У меня ведь опара готова, пора тесто месить!
– сокрушалась мама.
– Небось потеряла всё-таки деньги, распустёха, и теперь боится на глаза показываться.
– Ага, потеряла!
– язвительно подхватила Тяпа.
– Доверчивая ты, мамочка, скажу я тебе. Или стесняешься сказать "стырила"?
– Тяпа, заткнись, - в отчаянии произнесла мама. Буська серьёзно посмотрел на обеих.
– И что делать будем?
– Тебя пороть, - проворчала Тяпа, тихонько, так, что мама её не слышала. Но Буська-то слышал. Это предназначалось ему.
– Пойду её искать, - сквозь зубы проговорил он.
– Только в валенки переобуюсь.
Но искать не пришлось. Пока Буська выкапывал из сундука в сенях валенки, под дверью отчаянно заскреблось что-то небольшое. Уже заранее чувствуя облегчение, Буська подскочил с места и распахнул дверь.
Облегчение тут же испарилось. На пороге и вправду сидела Зараза, но её пошатывало из стороны в сторону, и лапы разъезжались. Её шкурка была осыпана грязными чешуйками от берёзовых серёжек.
– А ну... д-дай п-пройти, малой, - заявила она. Покупок при ней не было.
– Что всё это значит? Что с тобой такое?
Ужасная догадка молнией сверкнула в мозгу у Буськи. Он схватил белку за шкирку, поднял её и принюхался. Так и есть, пахло от неё совсем даже не ванилью.
– Зараза ты и есть настоящая!
– Буська чуть не задохнулся от негодования.
– Ты... ты пропила деньги? Ты же обещала больше не пить!
– Т-точно, - с идиотским восторгом заявила белка, ухмыляясь.
– Я обещала не пить! А что нельзя есть, уговора не было!
– В каком смысле - есть?
– оторопел Буська.
– Чего ты наелась? Не мухоморов же в ноябре!
– Зачем мухоморов... ик, - выдавила Зараза.
– Ко... ко... конфеты с ромом. Класс!
Не обращая внимания на то, что её держат в воздухе за загривок, она завопила дурным голосом песню:
Степь да степь кругом,
Ой, мороз, мороз!
В той степи глухой
За-а-амерзал... матрос!
Разъярённый Буська отшвырнул белку от себя. Она шлёпнулась в кучу мёрзлых листьев, как меховая лепёшка. Очумело протирая глаза, она воззрилась на Буську.
– М-малой,
– А то!
– выкрикнул Буська.
– Деньги свистнула, нажралась в стельку и ещё спрашивает, что! Да пошла ты... Сил моих нет! Убирайся... к Меше!
– И уб-берусь, - с достоинством проговорила Зараза. Голос её дрожал уже не только от алкоголя. По морде её потекли слёзы. Она вылезла из кучи листьев и на подгибающихся лапах поползла прочь.
Буська растерянно смотрел ей вслед. Он сам испугался того, что сказал ей. Но кто бы в таком случае удержался?
Мама и Тяпа, конечно, слышали всё из кухни. Мама ничего не сказала Буське. Наверное, она и сама не знала, как себя вести - наказать его за то, что сорвалось у него с языка, учитывая отвратительную выходку Заразы, рука не поднималась. Мама молча замесила тесто без ванили и не разговаривала с Буськой до вечера.
Правы ли были Буська и Тяпа в своих подозрениях насчёт Заразы? Не стану вас мучить, как это делают иные вредные писатели, которые откладывают правду до самого конца, чтобы в последней главе явился какой-нибудь добрый волшебник и рассказал, как всё было на самом деле. Так вот, в краже денег её обвинили совершенно зря. Белка действительно пришла в лавку к Кикиморе и купила у неё несколько стручков ванили. Но, пока Кикимора сворачивала для неё кулёк, появилось сразу несколько покупателей. В том числе Шатик, который спросил молотого кофе для Бабы-Яги. Кикимора спохватилась и обнаружила, что молотого кофе у неё нет. Кофе ей обычно поставляли в зёрнах, и она молола его сама. Но сейчас, когда позади Шатика напирали другие клиенты, молоть было некогда.
– Белочка, будь добренькая, - засуетилась Кикимора, - покрути ручку, я уж тебе за работу заплачу.
Зараза обрадовалась возможности сделать полезное дело и к тому же получить за это плату. Она быстро прыгнула на кофемолку и намолола кофе для Шатика. Правда, Кикимора не сказала, чем она будет расплачиваться. Хитрая тётка вовсе не собиралась отдавать белке что-нибудь нужное. В лавке у неё валялась коробка шоколадных конфет с ромом. Их ей безденежные пираты оставили, будучи проездом в Лесу - в уплату за компас. Но только продать эти конфеты никак не получалось, и срок годности у них давно вышел. Вот Кикимора и решила от них избавиться.
– Ешь, белочка, сколько влезет, - сказала Кикимора и выставила коробку на прилавок. Зараза была разочарована - шоколад от древности покрылся седым налётом. Но всё-таки это было лучше, чем ничего, а шоколад она видела второй раз в жизни. Поэтому она недолго думая приняла предложение.
Как выяснилось, ром вовсе не испарился со временем. Маленькая белка могла съесть не больше пяти конфет, но этого ей хватило, чтобы напрочь потерять связь с действительностью. Кроме связи с действительностью, она потеряла и пакетик с ванилью. Где-то по дороге, когда добиралась до дома леших.
Но Буська про это не знал, а если бы Зараза и сказала ему, не поверил бы. Целый час он так злился на белку, что обгрыз себе все ногти. Через полтора часа, однако, злость начала рассасываться. Через два часа Буська забеспокоился. Белка не возвращалась. Не так много времени оставалось до сумерек, а известно, что Меша выходит за добычей в темноте.
Шкаф, где лежала подстилка Заразы, стоял распахнутым. Буська соскочил с кровати и с силой захлопнул его.
– Ты чего?
– на грохот в комнату заглянула Тяпа.