Леший знает что!
Шрифт:
Проблемы ещё не кончились - нужно было переправить Локсу на берег. У Заразы при всём желании не хватило бы сил его вытащить. Папа взглянул на шаткий помост из срубленных осинок.
– Сможешь добраться до него по этим палкам и подать ему верёвку? Меня вместе с Локсой они точно не выдержат.
– Запросто, - откликнулся Буська. Он привязал один конец верёвки к выступающему корню сосны. Потом сбросил валенки и пополз по осинкам через полынью.
Папа и Вазга для надёжности держали деревца за комель. Вскоре Буська дополз до последних веток. Он размахнулся и кинул моток верёвки. Верёвка упала на
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Буська наконец доставил трясущегося, побелевшего от холода Локсу на берег. Он совершенно выбился из сил, ведь Локса был тяжелее его. Почувствовав под ногами твёрдую почву, спасённый немного опомнился. Вазга тут же снял с себя одеяло и как следует укутал его. А потом размахнулся и залепил ему увесистый подзатыльник.
У Локсы задрожали губы, и он зашмыгал носом.
– Дядя Вазга, я больше не буду...
– Сто раз уже это говорил, идол недоделанный, - пробормотал Вазга с несвойственной ему нежностью. Потом снова посуровел: - Шкуру-то вызволять как будем?
– Я могу попытаться подползти и выковырять, - предложил Буська.
– Даже и не думай!
– одёрнул его папа.
– Надломишь лёд, а ну как он под тобой провалится? Как тебя спасать тогда?
Зараза неразборчиво выругалась, вскочила на стволик осинки и помчалась по ней на льдину. Вскоре она вернулась с Вазгиным ножом. Про него в суматохе совсем забыли.
– Дай сюда, - обрадовался Вазга. Белка спрятала ножик за спину.
– Не сейчас. Буська, разводи костёр.
Буська не понимал, что хочет делать Зараза, но после того, как она спасла Локсу, он подумал, что довериться ей стоит. Он нарубил сухого хвороста и собрал камыша для растопки. Вазга одолжил ему кремень и огниво, которыми обычно разжигал трубку. Они с Локсой не имели ничего против костра - как только огонь разгорелся, оба пристроились греться. А Зараза спокойно сидела в стороне. Буська с папой ждали, что она будет делать. Белка не спешила. Когда ей показалось, что в костре набралось достаточно горячих углей, она слезла с пенька и сунула лезвие ножа в костёр с краю.
– А-а, - сказал Вазга, глядя на неё.
– А ты не дура.
– Я ещё и лёгкая, в отличие от некоторых, - надулась белка. Папа смерил её взглядом.
– Всё-таки лучше обвяжем тебя верёвкой.
Белка не возражала. Конец верёвки обмотали ей поперёк живота, и она поскакала по жердям к примёрзшей шкуре.
Раскалённый нож проплавил лёд, как масло, но Заразе всё же пришлось дважды возвращаться и нагревать его снова, чтобы проделать вокруг волчьего хвоста аккуратную дырку. Потом она сложила остывший нож, сунула его за верёвку на брюхе, обхватила всеми четырьмя лапами морду шкуры и крикнула:
– Тяните!
Папа потащил за верёвку, и шкура вместе с белкой поехала по льду к берегу. Заминка вышла с помостом из деревьев - шкура зацепилась за ветки и не хотела двигаться дальше, пока Буська не забрался туда и не отцепил её. Вдвоём с Заразой они перетащили шкуру на берег.
Она была цела, только на хвосте оставался комок льда. Убедившись в этом, Локса успокоился - подзатыльники на сегодня закончились.
– Твоё, - сказала она и протянула ему нож. Кузнец молча убрал его в карман. Несколько мгновений он смотрел на белку.
– Ты, того-этого...
– наконец с натугой проговорил он. Вазга только руками работать был мастер, а подбирать слова у него всегда получалось плохо.
– Не дуйся, если что...
– Мир, - весело кивнула Зараза. Вазга повернулся к Локсе и ухватил его за ухо.
– Поблагодарить не хочешь?
– Спасибо, - чуть слышно выдавил Локса, не зная, куда девать глаза. Его ещё ни разу не спасали белки.
– Лучше бы спинку почесал, - ответила Зараза. Все засмеялись.
– Постойте, - сказал вдруг папа. Он выглядел озадаченным.
– Вазга, а кто же сказал тебе, что он примёрз на озере? Как ты про это узнал?
– А, это?
– небрежно отозвался кузнец, прикуривая от костра трубку.
– Так Купена сегодня с утра ко мне прибегала. Она как из полыньи вынырнула на рассвете, так и увидала это дело.
– Купена!
– ойкнул Локса и вдруг почему-то сделался красным, как малиновое варенье.
– Я про неё и забыл... Надо будет... надо будет...
Но что - надо будет, он так и не договорил.
Глава 23, последняя
Ночью выпал снег и укрыл землю под деревьями ровным слоем. Ветви елей под белыми пухлыми подушками опустились вниз, и маленькие ёлочки стали похожи на таинственные пещерки. Папа с мамой надели лыжи и отправились в лавку Кикиморы за шоколадом, апельсинами и всем, что нужно для новогоднего праздника. Тяпа не пошла с ними - у неё болело горло. Она сидела дома и листала старый журнал с кулинарными рецептами. Рецепты были странные: все они начинались с указания взять сто или двести грамм чего-нибудь. Во всём Лесу весы были у одной Кикиморы, и вряд ли она бы стала одалживать их каждому желающему приготовить ужин.
Буська и Зараза мастерили ёлочные украшения. Белка привязывала верёвочки к еловым шишкам, а Буська красил шишки в золотой цвет, когда снаружи вдруг кто-то заскрёбся.
– Кто-то пришёл, - сказал Буська, - я пойду открою.
Он вышел в сени и распахнул дверь. Перед дверью на снегу сидел волк. По седине и порванному уху Буська сразу опознал шкуру Вазги Волчка. Волк вывалил язык, завилял хвостом и сказал глухим голосом:
– Привет! Старики дома?
Это было не в Вазгиной манере. Буська пригляделся - так и есть, глаза у волка были не зелёные, а светло-карие.
– Привет, Локса. Нет, мы с Тяпой одни. Ну, Зара ещё. Да ты всё равно проходи, я тебя впущу.
Буська сбегал на кухню за ножом и воткнул его в порог. Локса кубарем перелетел через нож в сени и вывалился из волчьей шкуры. Приземлился он не слишком удачно, врезавшись лбом в дровяную корзину. Прутья корзины затрещали. Локса сел и потёр ушиб.
– Опять промашка, - радостно сказал он, как будто это доставило ему огромное удовольствие. Потом встал и аккуратно повесил сброшенную шкуру на гвоздик. Буська подозрительно посмотрел на него.