Лёшка-"студент"
Шрифт:
Наташа обошла Ковалева, внимательно разглядывая его лицо, и на ее губах появилась изумленная улыбка. Наконец дипломат в последний раз критически осмотрел свое творение, удовлетворенно кивнул и разрешил Алексею встать.
Лешка подошел к зеркалу и опешил.
На него смотрел представительный загорелый мужчина лет пятидесяти. Только глаза оставались его, Лешкины, все остальное было чужое.
— А ты мастер!.. — сказала Наташа и поцеловала дипломата.
— Школа! — ответил он гордо.
— Что же это за школа? — спросил Лешка,
— Международная, — ответил дипломат, не уточняя принадлежность учебного заведения и подавая очки. — Наденьте это.
Когда Лешка нацепил очки, почти не исказившие остроту зрения, но неуловимо изменившие глаза, дипломат подал раскрытый паспорт, откуда с фотографии на Лешку смотрело точно такое же лицо.
— Умываться нельзя! — сказал дипломат. — Не было времени хорошую краску найти. Чесать нос нельзя! Целоваться тоже! — у него явно было отличное настроение. — А в Японию ехать можно! — он засмеялся. — Кстати, обратите внимание, паспорт дипломатический, так что можете везти хоть оружие, хоть наркотики!..
— Ну вот… — грустно сказала Наташа. — Вот ты и добился своего…
Они стояли перед таможней в бернском аэропорту.
— Еще нет. Мне еще надо забрать сына и жену… И увезти…
— Заберешь… А нам придется всю ночь ехать.
— Почему? Разве ты не останешься с ним?
— Останусь. Но он паспорт украл, и завтра это станет известно. Нам надо выбраться во Францию, а там нам Макс поможет…
— Как же так?..
— Вот так. Я ему сказала, что если он отправит тебя, то я стану ему самой верной женой, а если нет, то он меня больше никогда не увидит… А он меня все-таки любит! — нелогично добавила Наташа, блеснув глазами.
— Ну нельзя же так!..
— Почему нельзя?.. Он меня один раз предал, а за предательство надо платить! — резко ответила Наташа. — И он заплатил…
— Позови его.
— Дай я тебя поцелую, — Наташа поцеловала Ковалева в лоб, погладила по щеке и добавила: — Ведь поцелуй шлюхи в азартных играх помогает, это всегда на Руси знали!..
Она еще раз грустно улыбнулась и отошла.
Лешка понял, что этот парень ради любви, ради прощения любимой женщиной давней его ошибки совершил преступление и что нет у него никакого родственника, нет денег, кроме тех, что удалось сэкономить из скромной зарплаты!.. Ведь хоть он и был дипломат, он все равно оставался советским служащим, не приученным жить без оглядки и делать то, что хочется, а не то, что хочется твоему начальнику…
— Ну что, давай прощаться? — спросил дипломат.
— Тебя зовут-то как?
— Володя.
— Слушай меня, Володя! У тебя тоже дипломатический паспорт?
Володя кивнул.
— Сейчас ты пройдешь со мной на посадку… — Лешка говорил быстро. — И у входа в самолет я тебе верну паспорт! Ты отнесешь его назад.
— Не надо. Все равно мне пора уходить с этой службы!.. Наташа уже ни за что в Союзе жить не согласится, да и меня там ничего не держит! А я хочу жить с ней.
— Куда же вы денетесь?
— Куда все. Работать будем, детей рожать…
— Смотри, у тебя еще есть шанс!..
— Не надо. Доберись до своих и не оставляй их в лапах этих гадов. Я знаю, тебе известно что-то такое, что можно дорого продать. Продай и поживи хоть десяток лет как человек, а не скот. Посмотри вокруг, при капитализме так живут все люди!.. А как живут у нас? И еще кричат на каждом углу про самое счастливое общество… Тьфу!!!
Этим плевком Володя выразил все презрение к своей стране, которую всегда называл Родиной.
Ковалев обнял его, похлопал по спине, повернулся и пошел к самолету.
Летели долго, и Лешка опять вздремнул.
На японской таможне, как и в Германии, Лешку никто не останавливал. На площади перед аэропортом одно за другим подъезжали такси, пассажиры усаживались и уносились к городу.
Лешка внимательно прислушивался к своим ощущениям, но слежки за собой не почувствовал. Он сел в такси и показал бумажку, на которой Наташа написала название больницы, где находилась Вера. Таксист кивнул, и машина тронулась.
Лешка не замечал красот открывавшегося перед им нового чудесного города, он думал лишь о том, кто, сколько и с каким оружием его ждет в больнице. Доехав до окраины города, где был расположен госпиталь, Лешка расплатился и вышел из машины. Он остановился перед серой бетонной громадиной, очень красивой в вечерних лучах солнца, с отблесками на многочисленных стеклах окон, на секунду забыв об опасности, любуясь зданием.
«Костя, малыш, услышь меня! — мысленно позвал он. — Твой папа совсем рядом, он ждет тебя!..»
Мальчик, как обычно игравший с компьютером, за которым он проводил большую часть времени, вскочил, чуть не уронив пульт компьютера на пол, и закричал:
— Мама, мама, нас папа зовет!
Вера, сидевшая перед телевизором, вздрогнула и повернулась к сыну.
— А ты не ошибаешься?
— Нет! Он здесь, рядом! Он говорит со мной!!!
— И что он говорит?
— Он говорит, чтобы мы быстро собрались и вышли из дома. Внизу он будет нас ждать!..
Глаза малыша горели таким счастьем, что Вера не смогла не поверить. Она медленно встала, недоверчиво посмотрела на окно и вытащила из шкафа куртки, свою и сына.
— Пошли быстрей! — торопил сынишка. — Он же ждет!!!
Костя уже натянул курточку и потянул маму за руку к двери.
— Не спеши, сынок… — улыбнулась Вера. — Если он здесь, то все равно увидимся!..
Недалеко от серого здания госпиталя полковник Шилов, только на этот раз он был в штатском костюме, выключил радиоприемник и кивнул блондину, сидевшему рядом с ним в машине. Блондин поднес к губам узкую длинную коробку с антенной и шепнул два слова.
— Семнадцатый. Поехали.