Лесник: Назад в СССР
Шрифт:
– Даже так?! – поразился я, затем добавил: – И что, во всем поселке не нашлось никого, кто мог бы объяснить ему, что так делать нехорошо?
– Говорили с ним мужики. И били даже. Все без толку – не понимает, что жителям это не нравится. Да и не со зла он это вытворяет. Скорее всего, Федька вчера видел, как вы в поселок заходили, вот и заинтересовался, наверное.
Ясно, хрен его знает, что в больной голове может случиться. Может, травма у него какая-то была, вот и живет теперь, как может. Не стоит на этом зацикливаться.
Поймал себя на
– Завтракать будешь? – поинтересовалась женщина.
– Нет, наверное, нет. Во всяком случае, не сейчас. Хочу Иваныча отыскать и понять, куда это он в такую рань умотал. Должна же быть причина? А вообще, в последнее время он так частенько стал делать.
– Ясно. Если ты в сельсовет собрался, то без толку. Семен Егорович так рано не приходит. Он, скорее всего, еще спит и будет не раньше девяти. Обязанностей у него кот наплакал, за годы не только хватку, но и форму потерял.
И, честно говоря, в этом моменте я его понимал. Какой смысл вставать с утра пораньше, чтобы потом весь день просиживать задницу на стуле?
И в самом деле. Хоть я и плохо представлял себе работу председателя, все-таки было некоторое понимание. Подписывать бумажки – тяжелая ноша любого начальника, неважно какого уровня и в каком времени. Тьфу.
– И все равно, я прогуляюсь немного.
– Ну, как знаешь, – ответила Алевтина. – А я пока завтрак приготовлю. Как бухгалтер, я на работе уж точно еще часа три никому не понадоблюсь. А заняться мне все равно нечем.
Я быстро оделся в свой охотничий костюм, взял ружье. Нацепил патронташ, шапку брать не стал – было относительно тепло. Вещевой мешок оставил в доме, вряд ли мне что-то из него понадобится. Я вышел из дома, выбрался на центральную улицу и осмотрелся в обе стороны. В такую рань на улице еще никого не было.
Погода сегодня была хорошей – небо голубое, солнышко блестит. Травки зеленеющей было пока мало, несмотря на вторую половину апреля.
– Черт возьми, Иваныч! Куда ж тебя черти понесли? – задумчиво пробормотал я, пытаясь думать как егерь.
Первым делом решил проверить здание сельсовета – насколько я понял, там тоже ничего не закрывалось на замки, только на засовы. Идти было недалеко – всю Прокофьевку можно обойти за пять-семь минут.
Само собой, у здания администрации старика не было. Входная дверь ожидаемо закрыта на металлический засов. Это навело меня на мысль, что у егеря были какие-то иные намерения и из дома он ушел не сюда. Двинулся дальше по улице.
Пока брел, заметил у одного дома одинокого старика.
Недолго думая, подошел к нему и поздоровавшись, спросил, где находится дом егеря.
Тот прищурился, смерил меня недоверчивым взглядом.
– А ты чьих будешь? Что-то я тебя тут раньше не видел! – проскрипел он, глядя на меня как на фашиста.
– Громов я. Егерь из Соболевки соседней. Ученик Матвея Ивановича.
– Да? Что-то молод ты, для егеря! А дом вон он, с белой трубой на крыше, – проскрипел дед, указывая высохшим пальцем нужное мне направление. – Только нет сейчас Кузьмича. Уже две недели как по лесам и болотам бродит. А когда вернется, одному богу известно.
– Спасибо за помощь, – кивнул я и зашагал прочь.
Направившись точно к дому Кузьмича, я предполагал, что Иваныч будет там и не прогадал. Дом здешнего егеря стоял на окраине поселка, и входная дверь выходила в сторону леса. Перешагнув через ветхую ограду из рассохшихся жердей, я заглянул за угол дома и со спины увидел знакомый бушлат Матвея Ивановича. Он был не один.
– Иваныч?
Старик обернулся в мою сторону и хмыкнул.
– И ты тут как тут?! Ладно, сам научил, – проворчал егерь и указал на человека, которого я не сразу заметил. – Женька, знакомься, это Монгол! Охотник здешний. На национальность не смотри, все равно не угадаешь.
Я только сейчас увидел сидящего на пне мужика, лет сорока пяти, смешанной восточной наружности. На мгновение я подумал, что передо мной чукча. Но лишь на мгновение. Скорее всего, это был житель расположенного неподалеку Казахстана или Монголии, если ориентироваться на внешний вид. Одет он был в самодельный охотничий костюм с меховым воротником, явно сшитый своими руками. На голове легкая заячья шапка, в руках обычный мешок с пришитыми к нему широкими лямками, на поясе фляга с водой и патронташ. Ноги обуты в короткие меховые сапоги. А рядом у стены стояло очень древнее ружье, похожее на индейский самострел.
– А это ученик мой, Женька Громов! – произнес егерь, пока я таращился на охотника.
Тот поднялся, подошел поближе и протянул мне руку.
– Рад тебя видеть, Евгений, – со слабым акцентом произнес он. – Я охотник, из местных. Живу здесь уже пятый год, а до этого южнее был.
– Взаимно, – отозвался я, пожимая руку, затем вновь посмотрел на егеря. – Иваныч, ты опять за старое? Почему ничего не сказал, взял и ушел без предупреждения?
– Дело было одно, жаль, прогадал. Зато вот старого знакомого встретил и, как говорится, не зря. Монгол вчера тоже двух дохлых кабанов нашел, хотел об этом Кузьмичу рассказать, а тут я случайно подвернулся. В общем, как ты уже понял, не мы одни эти странности с дичью заметили.
– Оп-па… – пробормотал я. – А вот это уже закономерность. Как далеко?
– В полутора часах пути отсюда, к северу. Неподалеку от оленьей тропы, – ответил Монгол. – И что странно, никаких следов я не нашел. Только растерзанная туша. Даже не знаю, что могло причинить такие увечья матерому секачу… И сдается мне, что подобное случается каждую ночь и в разных местах.
– То есть, зверь не один? – уточнил я.
– Похоже на то, – тяжко вздохнул Матвей Иванович. – Даже не знаю, с чем же мы столкнулись. Нужно отыскать Кузьмича, а потом переговорить с председателем. Телеграфировать в Свердловск, сообщить обо всем главному охотоведу. Пусть принимают меры и присылают людей, пусть разбираются.