Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья
Шрифт:
«Наша семья вернулась домой в Ленинград, в Воронцов переулок, в начале июня 1944 года, – рассказывает Екатерина Ивановна Кареткина. – А спустя почти пять лет, в начале марта 1949 года, не стало отца. Ему было всего 53 года. Когда я читаю „Доктора Живаго“, то начинают понимать: как и герой Пастернака, мой отец умер оттого, что сердце не выдержало! Ему довелось пережить все – Первую мировую войну, революцию, Гражданскую войну, страшные 30-е годы, блокаду… Может быть, отцу „повезло“, что он не дожил до „ленинградского дела“. Велика вероятность, что он бы пострадал. Ведь у него были очень хорошие отношения с председателем Ленинградского горисполкома Петром Георгиевичем Лазутиным, который когда-то учился
Очень интересна судьба моего сводного брата, Владимира Петровича Лопухина. Удивительно, как такой домашний мальчик-романтик, замечательно рисовавший, хорошо игравший на рояле, казавшийся маменькиным сынком, стал смелым и храбрым солдатом, проявил себя настоящим героем на войне! В 1942 году, в эвакуации, он блестяще окончил школу, затем попал в военное училище, откуда после настойчивых просьб ушел солдатом в противотанковую артиллерию. С гвардейским полком он прошел от Сталинграда до Берлина. Несколько раз был ранен, контужен. Всю войну так и прошел рядовым, заслужил несколько орденов Славы. Впоследствии стал инженером, работал в конструкторском бюро Климова…
Моя сестра, Нонна Ивановна Кареткина, окончила, как и я, школу № 103 в Лесном, у Бассейки, затем – Институт иностранных языков. В 1950 году она вышла замуж и уехала на Украину, живет в Киеве, больше тридцати лет преподавала иностранные языки в Киевском высшем инженерном радиотехническом училище»…
Какова же была судьба дома Лукашевич?
«Наша семья оставались в бывшем библиотечном флигеле в Воронцовом переулке до 1965 года, – рассказала Екатерина Ивановна Кареткина. – В то время „Ленакадемстрой“ получил этот участок под застройку. Все пошло под снос – и дом Лукашевич, и наш флигель. Он действительно был уже довольно ветхим. А главное – он ведь изначально не предусматривался для проживания – строился как библиотека. Воды в доме не было, и приходилось ходить за водой на колонку.
Очень грустно, что ничего, никакого следа не осталось от прекрасного сада, находившегося возле дома Лукашевич. Голубые ели, несколько сортов сирени и жасмина, целая аллея акаций, море цветов. Когда сад цвел, это был настоящий рай. Так жалко, что сад вырубили, когда участок пошел под застройку».
ЛЮБИМЫЙ ВРАЧ
Старожилы Лесного и Гражданки до сих пор самыми добрыми словами вспоминают доктора Николая Петровича Бенеславского. «Это был прекрасный доктор, отзывчивый человек, который мог прийти на помощь в любое время дня и ночи», – говорят о нем. Вспоминают о Бенеславском так, словно все происходило только вчера, а ведь он ушел из жизни уже почти полвека назад – в начале 1960-х годов. Каким он был, мы можем увидеть на старых фотографиях, запечатлевших классический образ настоящего петербургского интеллигента.
Между тем Николай Петрович был родом из русской провинции – из города Бежецка Тверской губернии. Родители его происходили из семей священников. Деду Николая Петровича, священнику Хлебникову, за благочестивый труд позволили носить фамилию «Бенеславский». Поэтому все последующие поколения шли уже именно под этой фамилией.
В 1908 году Николай Бенеславский окончил мужскую классическую гимназию в Твери, осенью того же года поступил в Юрьевский (ныне Тартуский) университет, а в 1912 году перешел в Военно-медицинскую академию в Петербурге. Однако в том же году за участие в студенческих беспорядках его уволили из академии и он вернулся на учебу в Юрьев. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, Бенеславского призвали врачом в действующую армию. С декабре 1914 года он находился в резерве санитарного отдела 10-й армии, где работал в качестве младшего врача штаба армии до самого конца войны.
Все эти сведения удалось почерпнуть из подробной автобиографии, написанной самим Бенеславским. В ней нет почти ничего о личной жизни. Этими подробностями поделилась его внучка – Татьяна Константиновна Черняева. Согласно семейной истории, будучи студентом в Петербурге, Николай Петрович подрабатывал репетиторством. Именно так он познакомился со своей будущей женой Александрой Сергеевной Быковой: она училась тогда в знаменитом Лесном Коммерческом училище на Институтском проспекте.
Беклешовская улица (ныне – Гжатская). Фото начала 1950-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
Мать Александры Сергеевны, Александра Кирилловна Быкова, принадлежала к числу довольно крупных землевладельцев в Лесном: она имела несколько домов на Беклешовской улице. Когда в конце XIX века подбиралось название для улицы, выбирали между «Беклешовской» и «Быковской». Теперь эта улица называется Гжатской – так ее переименовали в 1952 году.
В середине 1910-х годов Бенеславский женился на своей ученице, закончившей к тому времени училище. Венчались они в Троицкой церкви на Большой Спасской. Николая Петровича гостеприимно приняли в доме Быковых на Беклешовской улице, 8. В 1916 году родилась дочь…
После окончания Первой мировой войны Николай Бенеславский летом 1918 года несколько месяцев заведывал отделом в Охтенской продовольственной управе, а в августе 1918 года его мобилизовали в новую, рабоче-крестьянскую армию.
«В Гражданской войне участвовал, служа в Красной армии в качестве полкового врача», – записал впоследствии Бенеславский в соответствующей графе анкетного листа. В апреле 1919 года в селе Видлица Олонецкой губернии он попал в плен к белым. Его хотели расстрелять, и лишь положение врача спасло Николая Петровича от гибели.
Н.П. Бенеславский. Фото 1930-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
После освобождения из недолгого плена Бенеславский, оставаясь военным врачом, участвовал в боевых действиях против белых под Псковом и Нарвой, затем в польской кампании и в разгроме знаменитого антоновского мятежа под Воронежем. Вернувшись в 1921 году после демобилизации в Петроград, поступил на работу в систему райздрава Московского района. Через два года, для окончания образования, поступил в 1-й Медицинский институт, одновременно работая врачом на молочной ферме в Лесном – бывшей «Лесной ферме Бенуа» (впоследствии совхоз «Лесное»).
Окончив институт, Николай Бенеславский устроился в амбулаторию Политехнического института. Параллельно трудился в 14-й поликлинике на углу 2-го Муринского и Институтского, а в 1928 году перешел туда на основную работу. Там и оставался до 1939 года.
В доме на Беклешовской семья Бенеславских пережила самую страшную первую блокадную зиму. «В апреле 1942 года нас эвакуировали в Молотовскую область, – вспоминает Татьяна Черняева. – Вернулись мы в Ленинград в 1944 году едва ли не нищими – по Невскому шли в лаптях. Приютили нас родные на улице Марата, ведь дом на Беклешовской разобрали на дрова… О его точном местоположении еще долго напоминала высокая сосна с причудливым стволом в виде интеграла: когда-то она нависала над самой крышей. Теперь на месте нашего дома – бассейн на Гжатской улице».