Лестинца
Шрифт:
– Вообще-то нет, - честно признался Ригг, отрываясь от куска мяса.
– Я о том, зачем ты на эту гору полез? Я к тому, что тебя такая любящая девица ждет, чего же тебе еще надо?
– У меня мать заболела. Травянкой, - ответил он, отставляя еду в сторону, - отца-то давно уже лес забрал. Хозяин его порвал. А мать заболела. Заболела давно, да все говорить не хотела, думала обойдется. А когда голова стала кружиться, да слабость такая напала, что ходить не смогла, тогда только и сказала. Да я и сам уже пошел за Прином, знахарем нашим. Он-то и сказал, что травянка. И лечить уже поздно.
Помолчали.
– Ничего, - после долгой паузы вновь оживился Итернир, дойдем. Будем живы - не помрем. А помрем - не пропадем.
– А ты?
– спросил Ригг, в свою очередь.
– Чего - ты?
– изобразил Итернир полнейшее недоумение.
– Ну, зачем ты сюда пошел, - пояснил Ригг.
– А-а?!
– изображая глухоту, приставил с уху ладонь тот, - Кого позвать?!
– и, насладившись изумленным видом охотника, смилостивился, - Да ладно, не серчай. Это я так, шалю. Я, понимаешь, от природы чрезвычайно любопытен. Страшно мне интересно, что это есть за Лестница такая, и отчего вниз никто никогда не возвращался. Только иногда в лесочке под нею находили вдреб расшибленные тела Восходящих. Шибко я, понимаешь, интересуюсь, что там такое наверху.
– Но ведь, можно и самому... в смысле туда, вниз, ну... раньше срока, в общем, - опешил Ригг.
– А ну и пусть, - отмахнулся Итернир, - так даже проще: ни забот тебе не хлопот больше, почий себе мирно и всего-то делов.
– Никогда мне такого не понять, - сдался Ригг, глядя на Итернира широко раскрытыми глазами, - как же можно к своей жизни так относиться?
– Значит - можно, - еще раз отмахнулся Итернир, - ладно! Не бери в голову!
– Как же это так?..
– все недоумевал Ригг, - она же, жизнь, дана нам свыше, и нельзя нам, значит, так вот с ней запросто.
– Ну, - всем своим видом являя воплощенное сомнение, протянул Итернир, - это еще не есть факт! А во-вторых, последим делом я всегда богов спрашиваю, поскольку мой бог меня рабом не кличет. И давай-ка, оставим эти богословские диспуты на потом, сейчас мне чуток другое интересно. Скажи мне, доблестный Ланс, а зачем тебе пришлось лезть на эту Лестницу, будь она трижды неладна?
Ланс спокойно отставил еду и внимательным и долгим взглядом посмотрел на посмевшего побеспокоить его духовное уединение. Потом медленно, словно осторожно, произнося слова, ответил:
– Я - воин.
Итернир тряхнул головой, дескать, уж спасибо, и так разглядел! Меж тем, Ланс так же неторопливо ворочая слова густым, сильным, чуть хриплым голосом, продолжал:
– Я видел больше боев, чем вот он, - он кивнул на Ригга, встречал рассветов. Я жив, противники -нет, большей частью. Я был командиром наемников. Много. Но я - жив, они - уже нет. Я всегда побеждал. Лестница - здесь я еще не был.
– Ха!
– хитро прищурился Итернир, - а как же с великанами? Когда без нас ты никуда не прошел?!
– Я здесь, они внизу, - ничуть не меняясь в лице, ответил ветеран.
– Ну, хорошо, - продолжал Итернир, - дойдешь ты до конца, а желание-то, какое загадаешь?
Ланс поглядел на него долгим и внимательным взглядом. Потом ответил:
– Сейчас не скажу.
Кан-Тун обессилено перевернулся и сел на ступени.
– Эх-э, - глубоко вздохнул Крын, пытаясь принять позу поудобнее, - ты только что, это... в общем спасибо... я, наверное, обязан, или что-то такое.
– За что?
– спросил принц.
– Ну... это... ты же мне вроде того, что жизнь спас, - пуще того замялся тот.
– О! Верно. Но пока оставим это. Я хочу есть, - заявив это, Кан-Тун требовательно уставился на парня, но, видя, что тот и не думает ничего делать, пояснил, - Чего смотришь? Достань еду из мешка и покорми меня.
Крын тяжело вздохнул и покорно полез в свой мешок. За что сразу заработал гневно-раздраженный возглас принца, обвинение в подзаборном происхождении и только потом более четкое указание.
Поразмыслив и осознав сказанное, он развязал уцелевший тюк принца и принялся кормить будущего государя. Он доставал еду, лакомые кушанья, которые видел впервые в жизни. Впрочем и сейчас видел он их недолго. Принц ел обильно, заливаясь соком и щедро смазывая лицо жиром, громко чавкая. Не скоро насытившись, отвалился назад, сколько позволяла лестница, и распорядился:
– Теперь убери, что осталось, и можешь поесть сам.
Крын достал из своего мешка шмат сала, каравай хлеба и приступил к трапезе.
– Скажи, - спросил принц, отдыхая, - а зачем тебе все это вообще?
– Чо?
– переспросил тот, не отрываясь.
– Лезть наверх.
– Да я не сам... меня старейшины послали, - отвечал он, успевая в то же время старательно пережевывать и вовремя откусывать новые куски, - засуха уже второй год как... если... это... дождя того... ну, не будет... в общем... и в нонешнем годе...тогда того... в смысле... вот эти собрались и решили. Все равно... говорят, дурак. Пользы никакой... значит, - закончил он с некоторой обидой.
– Ясно, - протянул Кан-Тун.
– Э-э, принц...
– Сиятельный принц, - наставительно поправил он.
– Дозволь, это... спросить, сиятельный принц.
– Дозволяю. Только сначала прожуй, - поморщился Кан-Тун.
– Ага... а зачем ты-то... того... В каковском смысле полез-то сюда?
– Разве ты не знаешь?
– Не-а! У нас того... никогда ничего не знают.
– Хорошо хоть к какому государю принадлежите, разумеете, сказал принц и сделал вид что, не заметил простодушно-недоуменной мины попутчика, - Дело в том что настоящий государь должен быть избран. Должен быть помазан самими богами. Для этого каждый наследник отправляется наверх.
– А как же... это, - несмело перебил Крын.
– Что?
– Тебя же... сиятельный принц, отправлял сюда твой брат, или вроде того?
Принц снисходительно улыбнулся:
– Но ведь, пока настоящий избранник богов не подтвердит свое призвание, кто-то же должен править такими остолопами как ты. Вот старший наследник и принимает от века правление, пока младшие не вернутся с повелением богов. А уж, если я дойду, ясно каково оно будет!
– принц улыбнулся мечтам, на некоторое время погрузился в думы, а после велел, - Ну ладно, надо идти!