Лестница бога. Пенталогия

Киселев Юрий Львович

Вот так, аккуратно балансируя по самому краю, она и дожила до своего шестого цикла, обоснованно полагая, что так будет всегда - руководство, зная не только строптивый характер подчинённой, но и несомненную пользу столь талантливого и перспективного учёного для клана, закрывало глаза на все выходки Ильваны, ожидая от неё только одного - результата. Можно было сказать проще - Ильвану ценили, к ней прислушивались и многое прощали. До этого момента женщина оправдывала все самые оптимистичные прогнозы руководства... И вот сейчас, тихонько забившись в уголок приёмной, гадала, для чего её вызвала к себе стальная госпожа. Дождалась - секретарша вежливо пригласила её в кабинет матриарха. Едва справившись

с дрожащими ногами, Ильвана проследовала в кабинет и замерла у порога, не в силах поднять глаза на сидящую перед ней за массивным столом из дарнийского граба красивую женщину с мощной, почти осязаемой аурой властности. Дверь за ней сразу же захлопнулась. В звенящей тишине неожиданно громко прозвучал мелодичный, наполненный обертонами голос матриарха:

– Ильвана Камэни, тридцать один биологический сол и сто восемьдесят второй полный, начальник отдела фундаментальных генетических исследований седьмого кланового института фундаментальной генетики. Не замужем, постоянный партнёр отсутствует, есть дочь, ста тридцати восьми полных сол, живёт отдельно, контактов с матерью практически не поддерживает. Всё правильно?

– Да, госпожа, - тихо прошептала Ильвана.

– Говори громче, я плохо тебя слышу, - голос матриарха набатом ударил в уши женщины, заставив её задрожать. Найдя в себе силы, срывающимся голосом она достаточно громко повторила:

– Да, госпожа!

– Уже лучше... Не стой в проходе и не трясись, как осенний лист. Проходи, садись, - матриарх небрежным жестом указала Ильване на стоящее перед ней низкое кресло.

Женщина робко подошла к креслу и уселась на его краешек, продолжая буравить взглядом пол. А матриарх продолжила:

– Чаша моего терпения переполнилась, танья Ильвана. Твои дерзость и неповиновение перешли всякие мыслимые и немыслимые границы. Я давно наблюдаю за тобой, ожидая, что твои пререкания с руководством объясняются исключительно твоей молодостью, и со временем этот недостаток пройдёт. Однако детство давно закончилось, а язык твой по-прежнему несдержан. Ранее тебя спасала польза, приносимая клану, но ты должна была отдавать себе отчёт, что так не может продолжаться вечно. Ты, несомненно, ценный и талантливый работник, но неужели ты возомнила себя незаменимой? Поверь, это не так - незаменимых людей у нас нет. Все твои таланты, сколь бы ни были они полезны для клана, не перевесят одного твоего слова, сказанного не к месту и не в то время. Надеюсь, ты сама знаешь, о каких словах я сейчас говорю. Или ты сейчас и со мной будешь спорить?

– Нет, госпожа...
– всего два коротких слова из пересохшего, сжатого спазмом горла Ильване удалось выдавить с большим трудом - с каждым словом матриарха её захлёстывала волна невыносимого ужаса, в памяти всплывали короткие строчки закона клана, в которых за открытое неповиновение матриарху полагалось одно наказание - смерть. Ильвана судорожно пыталась вспомнить, считается ли резкое критическое обсуждение приказов матриарха неповиновением, и находила для себя всё больше доказательств, что, наверное, считается...

Матриарх тем временем задала трясущейся от страха женщине следующий вопрос:

– И что мне теперь с тобой делать? Как выйти из сложившейся ситуации? Как ты понимаешь, наказание должно быть назначено, причём тяжесть совершённых тобой проступков исключает мягкий его вариант. Ты с такой лёгкостью умеешь комментировать принимаемые мною решения - так, быть может, назначишь своё наказание сама?

– Ггг...оспп.. жа, - дрожащая женщина уже практически не могла говорить от ужаса - смерть, казалось, зависла над ней чёрной тучей и уже накрыла её хладным саваном, отрезая любые надежды на благоприятный исход, - я зз...служж...ваю смм...

– Правильно понимаешь, танья Ильвана.

За своё неподобающее поведение, подрывающее устои клана, ты действительно заслуживаешь смерти. Однако, принимая во внимание ту пользу, которую ты уже принесла клану и ту пользу, которую можешь принести в будущем, я сохраню тебе жизнь. Однако для этого ты должна пообещать, что безропотно примешь любое моё решение. Ты должна мне здесь и сейчас поклясться, что в случае, если ты нарушишь мой приказ, то в течение десяти ри покончишь жизнь самоубийством. Какой способ ты выберешь - меня не волнует.

Нависшие над головой тучи стремительно рассеивались - казалось бы, скорая и неотвратимая смерть вдруг отодвинулась на неопределённый срок, и Ильвана, мысленно поклявшись себе бросить дурную привычку обсуждать указания начальства и молчать, каким бы неправильным ни казался ей отдаваемый приказ, уже значительно более бодрым голосом проговорила:

– Клянусь, что приму безропотно любое ваше решение, госпожа. Выполню любой ваш приказ, отдав для его выполнения все свои силы. Клянусь, что в случае неисполнения вашего приказа я сразу же покончу с собой.

– Клятва принята, - ровный голос матриарха приговором разнёсся по кабинету, -теперь выслушай своё наказание. Клан Камэни кровно заинтересован в установлении прочных связей с кланом Рэй, это нам жизненно необходимо. Деньги их, разумеется, не интересуют. Я долго думала, что клан Камэни мог бы сделать для клана Рэй, и приняла решение. Для того, чтобы скрепить дружбу с кланом Рэй, я решила сделать подарок одному из членов этого клана - человеку по имени Дэнни Рэй. Я подарю ему тебя. Отныне ты лишаешься своего имени - теперь оно для тебя слишком большая честь. Роскошь, которой ты недостойна. В течение десяти стандартных циклов ты будешь обязана выполнять любой приказ человека по имени Дэнни Рэй, каким бы страшным или противным он тебе ни казался. Ты будешь учить его знанию медицины, стирать, готовить, убирать, греть ему постель, рожать ему детей. Тебе запрещено в какой-либо форме передавать любую информацию о себе или клане Камэни, за исключением знаний по медицине. Кто ты, откуда, сколько тебе лет, твоё бывшее имя - для твоего хозяина останется тайной. Единственное, что он будет знать о тебе - это то, что ты его вещь, принадлежащая ему полностью. Кстати, в каком возрасте ты потеряла девственность?

– В семнадцать сол, госпожа...

– Значит, тебя омолодят до шестнадцати. А теперь можешь идти. Если у тебя, разумеется, нет вопросов.

– Госпожа...
– вставшая с кресла женщина осталась стоять, устремив взгляд в пол.

– Что, ты решила не изменять себе? У тебя всё же появились вопросы?

– Госпожа... но это же... это же рабство!

– Совершенно верно, девочка! Это действительно рабство. Но ничего, побудешь немного рабыней, быть может, научишься не только молчанию, но и смирению. Говорят, это полезно. И не забывай - ты поклялась. За непослушание - смерть. Или ты решишь предпочесть смерть рабству?

– Нет, госпожа...

– Необычайно благоразумная девочка! Кстати, я разрешила тебе уйти.

– Госпожа...

– У тебя что, остались ещё вопросы?

– Всего один, госпожа...

– Ну, хорошо, я сегодня добрая. Задавай свой последний вопрос.

– Госпожа... Вы сказали про десять циклов... Значит, моё рабство - не навсегда?

– Разумеется. Я же не зверь всё-таки, и хочу оставить тебе шанс вернуться к привычной жизни - надеюсь, трёхсот сол для коррекции твоего поведения будет вполне достаточно. По прошествии этого времени ты имеешь право заявить своему хозяину, что срок твоего заточения истёк, и ты - свободная женщина. Также снимается запрет на разглашение любой личной информации - информация о клане, разумеется, остаётся закрытой.