Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
Шок. Вдова Нэр хмурится, Канцлер качает головой.
– Государыня, - говорит О-Наю, - мне жаль, но он не оценит. Вы ведь не видели его... это злобный и подлый зверёныш, грязная и жестокая тварь. Его воспитывали, как насильника и убийцу. Он ненавидит Кши-На, презирает ваших подданных, женщины для него - меньше, чем ничто. Боюсь представить выражения, в которых он откажется от ваших благодеяний. Ему легче умереть, чем стать Вассалом женщины - а ваш благой порыв, увы, опирается на незнание...
Хен-Я согласно кивает: "Мрази, да".
Ра доламывает свой несчастный веер окончательно; её глаза полны слёз.
– Скажи, что хочешь, - говорит он.
– У тебя чутьё.
– Ник, - говорит Ра мне, - я поручаю тебе посмотреть на Младшего Львёнка. Если Господин Маршал прав... ну, значит, будет, как сказал мой Государь. Ты ведь не обманешь меня?
Я неуклюже кланяюсь.
– Ага, добрая Государыня. Именно так и сделаю. Честное слово.
Малышка Ра - взбалмошное и нелогичное существо, но у неё потрясающая интуиция. Посмотрим, что из этого выйдет.
Погода исключительно паршивая. Середина марта, пасмур, промозглый холод, в слякоть и грязь сыплется мокрый снег... В такую погоду хочется сидеть дома - и вообще, пойти бы пьянствовать с Эткуру! В покоях у южан всегда тепло; можно было бы мило поболтать о Лянчине. Совместить приятное с полезным.
Впрочем, лирика всё это. У меня много важных дел.
Столица озябла и приуныла. Всё серо, мрачно и не слишком-то многолюдно - под ледяной моросью не хочется гулять и созерцать; только одна дама, сопровождаемая офицером и под пёстрым зонтом, пропитанным паучьим клеем для пущей непромокаемости, быстро проходит между лавками и скрывается в заведении, продающем писчие принадлежности; остальные - сплошь рабочий люд, торопящийся по делам.
По дороге до места тоже успеваю озябнуть; мой эскорт перекидывается печальными замечаниями о несовершенстве сущего. Добравшись - радуюсь больше, чем следовало бы: крыша как-никак, а крыша, даже тюремная, в такую погоду приятнее, чем прогулки под открытым небом. Оставляю своего холёного гнедого мерина - подарок Государя - сопровождающим меня солдатам. И вхожу через крепостные ворота - мимо двух поднятых решёток - на территорию Башни Справедливости, местечко известное и легендарно ужасное, как Бутырка или Кресты.
Вообще-то, Башня - это только часть всего этого дико древнего архитектурного шедевра. Когда-то - крепость, в которой располагался Старый Замок, ограждённый крепостным валом; сама Башня была сторожевой башней, с которой, с почти восьмидесятиметровой высоты, дозорные Государя следили за возможным приближением коварного врага, а заодно - и отслеживали пожары, то и дело вспыхивающие в городе. С тех пор минуло лет пятьсот.
Тай-Е вырос. Со смотровой площадки Башни теперь, я подозреваю, городских окраин не видно или почти не видно. Империя Кши-На превратилась в такую силу, и политическую, и военную, что коварный внешний враг не приближался к её Столице уже лет триста. Жить в холодном, мрачном и тесном здании с бойницами узких окон и гулкими сводами для нынешних Государей уже не по чину. Крепость превратилась в тюрьму - как и на Земле частенько случалось.
В Старом Замке теперь заседает Департамент Добродетели, в нём - суд, принимают чиновники по серьёзным гражданским делам и составляются важные юридические документы. А в крепости содержат до суда оступившихся граждан - прежде, чем королевское правосудие решит их судьбу.
В основном - в клетушках для солдат на крепостной стене, превращённых в камеры. А на Башне - самых злонамеренных и опасных. Говорят, оттуда фактически невозможно бежать - да никто и не бежал. Хотя дольше месяца в этой крепости обычно не задерживаются. Суд - и три известные дороги: каторга, рабство и свобода для оправданных счастливчиков.
В жутковатой келье, холодной, как могила, в башенке Старого Замка я разговариваю со Смотрителем Департамента Добродетели, мрачным, крепко сбитым, седым. Смотрителя, Уважаемого Господина И-Ур, почти официально называют Одноглазым Филином: его глаз когда-то давно выбили в поединке - и чёрная повязка на угрюмом лице вкупе с чёрным, в узких полосках меха, кафтаном делают И-Ура поразительно похожим на пирата, состарившегося в злодеяниях. Впрочем, это - земной стереотип; на Нги-Унг-Лян шрамы на лице означают отвагу и доблесть, а висящая за спиной Господина Смотрителя акварель с оскаленным сторожевым псом в шипастом ошейнике и надписью "Охраняю и защищаю" ещё и вкус выдаёт.
И-Ур, как говорят при дворе, жестокий, но фанатично честный чиновник, один из тех, кто считает, что государство рухнет, стоит ему отвернуться или сделать ошибку. К врагам короны он беспощаден, мелкой уголовной шушерой его чистоплотная душа брезгует, но он, по слухам, лично просматривает протоколы допросов. Болтают о сети осведомителей - Птенчиков Одноглазого Филина, о палачах, которые за доброе слово и сотню золотых могут обеспечить приговорённому к каторге фатальную кровопотерю и честную смерть, об ужасных методах дознания... но я понятия не имею, правда это или классический фольклор. С криминальным миром Кши-На я совершенно не знаком - поэтому мне интересно до холодка в животе.
Меня Господин И-Ур встречает приветливо, угощает горячей микстурой-чок, к которой я уже привык, как к чаю или кофе, и сухим печеньем - а помимо того выражает готовность рассказать всё, что я пожелаю услышать. До него тоже дошла история с Ри-Ё - И-Ур считает меня защитником неправедно обиженных и уважает.
Я устраиваюсь на циновке возле его рабочего места - конторки и чего-то вроде этажерки с кипой деловых бумаг. Листки с чёрным обрезом - явно официальные документы; по качеству бумаги и её выделке в Кши-На можно судить о написанном на ней: на "чёрной" любовных писем не пишут, оборванный край письма - предел неуважения к адресату, золотой обрез - аристократическая Семья, красный - для особых случаев... Рядом с этажеркой стоит жаровня - и сравнительно не дует от незаклеенного окна. Я кое-как отогреваюсь и спрашиваю о содержащемся под стражей контингенте.
Господин Смотритель степенно сообщает, что криминальная обстановка в любимой Столице, слава Небесам, нынче вполне терпима. Ужасных злодеев не появлялось уже года четыре, с тех пор, как казнили посредством зарывания в землю живьём мерзавца, что поджёг дом с тремя детьми и женщиной, дабы получить наследство. Клятвопреступников и заговорщиков, хвала Небесам, не видать. В Башне ожидают суда разбойники, аптекарь, торговавший ядом из-под прилавка, и взломщик, которого Птенчики выслеживали несколько лет. Прочие - мелкота: ворьё, жульё и всякая шелупонь, вроде игроков в "чёт-нечет" с утяжелёнными фишками.