Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
– Правильно!
– воскликнул Ику неожиданно радостно.
– Будет знать, как называть меня половиной женщины! Он-то станет целой женщиной, вот будет потеха!
– Раз вы говорите...
– пробормотал Чису обречённо.
– Иди-иди, - сказал Ному.
– Возьми письмо. И не раздумывай мне тут, не сомневайся, а то так и будешь масла в светильни подливать всю жизнь.
– А богоотступник?
– спросил Ику, и Кору почувствовала, как у него перехватывает дыхание от страха, радости и азарта одновременно.
–
– Успеем, Ику, - сказал Наставник. Он успокоился, и его голос звучал привычно повелительно.
– Наш сперва должен заснуть. Посиди со мной, я скажу тебе, что делать... Ты ещё здесь, Чису?!
– Ох, да, - отозвался Чису сокрушённо.
– Иди, дурак! Возьми лошадь, в конюшне скажешь, что я тебя к деревенскому Наставнику послал, за маслом шиур. Иди!
Чису вздохнул, потоптался на месте и побрёл к коридору для служек. Он прошёл мимо Кору, чуть не задев ногой её ногу, вздыхая и чуть не всхлипывая. Ному и Ику принялись гасить светильни, с каждым погашенным огнём в храме становилось всё темнее - и в темноте Кору скользнула за Чису - след в след.
Чису вышел во двор, перешагнув руку спящего волчонка: волчонок уже не сидел, а полулежал, удобно устроившись на ступеньках. Чису нагнулся поглядеть ближе, поднял флягу, потряс, убеждаясь, что она не досуха пуста, отвернул крышку и допил пару глотков. Луна светила, как жёлтый кшинасский фонарик, двор был озарён ярко - и Кору спокойно наблюдала за Чису, сжимая в руке нож.
То ли перерезать горло, то ли...
Чису всхлипнул и вытер нос рукавом - Кору приняла решение.
– Служка, - сказала она, подойдя сзади, тихо.
– Посмотри на меня.
Чису повернулся медленно. У него была простоватая, усталая и потерянная физиономия, круглые глаза и клок волос, низко свисающий на лоб. Встретив мрачный взгляд Кору, Чису явно увидел в ней не женщину или рабыню, а разгневанного волка - он смутился до слёз, зашарил глазами по земле, схватился руками за подол балахона, пробормотал куда-то в сторону:
– Прохладно как-то стало, да? Ночь совсем свежая будет...
– Тебе не больно, Чису?
– спросила Кору, чувствуя брезгливую жалость.
– Скажи честно.
Служка покосился на неё, пожал плечами, развёл руки:
– Что ты спрашиваешь?
– Предавать больно, я слыхала, - сказала Кору холодно.
И тут Чису, наконец, не выдержал и разрыдался. Его трясло ужаса и раскаяния, он кусал пальцы, вытирал лицо рукавами балахона, подвывал - и никак не мог взять себя в руки.
– Убьёшь меня, да?
– с трудом выговорил между всхлипами.
– Убьёшь?
– Тебе рано умирать, - отрезала Кору.
– Ты пойдёшь со мной и всё расскажешь. Всем, кому велю.
– Так меня и зарежут! Твои друзья, твои хозяева...
– Не ори. Просто - иди за мной. Пока тебя резать не за что.
Чису шмыгнул носом, вытер и его рукавом и поплёлся за Кору. Разговаривать с "нашими" Львятами.
***
Запись N143-02; Нги-Унг-Лян, Лянчин, местечко Радзок, усадьба Львёнка Хотуру ад Гариса
Ри-Ё пытается втолковать бестелесному рабу, что нам нужна подушка. Раб, забитое тощее существо, похожее на в одночасье состарившегося подростка, то ли не понимает, то ли не может её предоставить - он только пожимает плечами и мотает головой. Тогда Ри-Ё сворачивает свой плащ.
– Вам надо поспать, Учитель, - говорит он.
– А я покараулю.
– Да что ты, Ри-Ё, - говорю я, - будто мы с тобой вдвоём ночуем в дикой пустыне! Всё тихо и мирно, к тому же волки нас охраняют.
– Никто не спит, - возражает Ри-Ё.
– Мало ли, что...
Это не так. Львята Льва спят без задних ног: Эткуру многовато выпил, а Элсу устал, и ему по-прежнему нездоровится. Волки и девочки тоже собираются спать, а кое-кто уже успел задремать. Только Анну и Ар-Нель тихонько беседуют, сидя рядом с нишкой, в которой горит в жиру, налитом в медную почерневшую плошку, маленький огонёк.
Лунный свет падает длинными полосами сквозь узкие и высокие бойницы окон. Коптилки, как им и полагается, еле коптят, пахнет жирным нагаром, потом, сеном, затхлыми тряпками и - чуть-чуть - благовониями северян.
От наших аристократов и Ви-Э.
К слову. Ви-Э, укутавшись в шаль, дремлет рядом со своим Львёнком - Эткуру обнял её во сне довольно собственническим жестом - а вот Кору рядом со спящим Элсу нет, только Мидоху, его бесплотный страж, сидит у своего командира в ногах с мечом на коленях. Странно.
Я заметил, что некоторых девочек нет на месте. Не знаю, что заподозрить - богословские беседы, злой умысел или любовные приключения; но если другие наши амазонки, наверное, могут целоваться с местными волками лунной ночью, то уж точно не Кору! Она-то куда подевалась? Незаметно проскочила мимо, а, вроде бы, всё время была на виду...
Юу хлопает ладонью по тюфяку, принюхивается к ладони:
– Ник, только у меня такое чувство, что на этой подстилке спали мыши-переростки?
– говорит он вполголоса, сморщив нос.
– Уважаемый Господин Л-Та, - говорит Ри-Ё, чуть улыбаясь, - мы же не дома...
– Я чувствую себя не послом, а солдатом в походе, - заявляет Юу с ноткой самодовольства.
– Опасности и лишения, лишения и опасности...
– Вы несправедливы к хозяевам, Уважаемый Господин Л-Та, - говорит Дин-Ли.
– Они встречают нас, как своих соотечественников, и даже решили устроить поудобнее.
– Вы привыкли ко всему, Дин-Ли, - Юу пожимает плечами.
– Это не худший случай, я понимаю... но и не лучший.