Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
Наимудрейшему Бэру придержали стремя его братья. А Ар-Нель смотрел на Анну с седла странным, отрешённым каким-то взглядом. И спрыгнул с коня, когда Анну подошёл.
Он выглядел очень усталым, и синий плащ Цитадели прикрывал жалкие затрёпанные лохмотья. Церемониальный меч Вассала Двора Тай-Е, меч Барсёнка сиял на его бедре - но вместо ожерелий из топазов и золотых фигурок его шею украшал замызганный шнурок с теми самыми Стрелами Небесными, дарёными, наидешевейшими, наивным деревенским талисманом. И он смотрел без всякого, кажется, ожидания, напряжения и надежды. Даже без радости.
И Анну с невероятным трудом
– Благие Небеса, как ты невероятно велик, Лев, - сказал Ар-Нель с той самой ледяной иронией, которая бесила и очаровывала Анну с первого момента их знакомства.
– Я не уверен, что смею обращаться с жалкими речами к такой блистательной особе, как Лев, избранный не только людьми, но и Небом. Целую твои руки и прошу позволения говорить в твоём присутствии.
Но не шелохнулся. Но Анну понял всё и даже больше, чем всё. И - силу и ярость боя, который выдержал и в котором победил Ар-Нель, там, в Цитадели, где в его распоряжении были только слова и разум. И - силу его преданности. И - северную гордость, не позволяющую потерю лица даже на несколько секунд.
– А руки целовать, Ар-Нель?
– сказал он, усмехаясь.
– Ты, Ар-Нель, ты опять хочешь обойтись одними словами. Не получится.
– Почему?
– спросил Ар-Нель насмешливо.
– Потому что я вызываю тебя на бой, - сказал Анну, сам поражаясь, что говорит это ввиду толпы, рядом с внимательно слушающим Синим Драконом, после безумной и бессонной ночи - ещё не решив, что делать дальше.
– Потому что ты, Ар-Нель, ты, наверное, последний человек на свете, который считает меня трусом - и пора бы разубедить тебя и вообще северян.
В серых глазах Ар-Неля вспыхнул солнечный свет.
– Ты хочешь доказать всему Лянчину, что не боишься поединка за любовь, который твои соотечественники запретили сугубо из страха - или у тебя есть ещё какие-нибудь резоны, Анну?
– Признаний перед всем Лянчином хочешь?
– Анну невольно - и который раз уже - перенял тон северянина.
– Будто не знаешь... что я с самого Тай-Е таскаю с собой твою тряпичную игрушку... и как я тебя...
– Твоё бесстрашие заходит так далеко, что ты не боишься осиротить свой народ?
– спросил Ар-Нель безжалостно.
– Был обожаемый воинами Львёнок - и Небесами данный Лев - а в случае неудачи станешь моей подругой? Оэ...
Анну вздохнул и поднял голову.
– Моим сёстрам метаморфоза не помешала пойти умирать за истину, - сказал он.
– И мне не помешает. Ты полагаешься на свои Небеса, а я вручаю себя Творцу. Пусть он решит. И пусть сожжёт меня в прах на этом месте, если я считаю путь женщины низким, недостойным или стыдным.
– Львица?
– спросил Ар-Нель, улыбаясь.
– Там видно будет, Ча. Я не боюсь поражения, но верю в победу.
– Хорошо, - Ар-Нель улыбнулся почти кротко.
– Не сейчас. Обычай не велит сражаться за любовь, не умывшись и не выпив чок... или сяшми. Вечером - или завтрашним утром. Когда прикажешь, Лев - я в твоём полном распоряжении, - и поклонился, как северный посол.
– И нам не годится тратить слишком много времени на выяснение отношений, когда Глубокоуважаемый и Почтенный Учитель Бэру желал бы сказать тебе несколько слов.
Ах, да. Бэру.
Синий Дракон в окружении своих бойцов, высоченный и седой, как пепел походного костра, стоял, скрестив руки на груди, и внимательно слушал. Чересчур даже внимательно.
– С тобой я тоже хотел поговорить, Бэру, - сказал Анну менее мрачно, чем собирался.
Губы Дракона, тонкие, как шрам, тронула тень усмешки.
– Лев вспомнил обо мне... Благодарю.
– Лев? Ты меня так зовёшь?!
– Лев Львов, если бы у меня осталась хоть тень сомнения, в том, как к тебе обращаться, я не беседовал бы с тобой, - Бэру усмехнулся откровеннее.
– Ты - одно из двух: или Лев, или враг Льва, а, значит, и мой враг. Но если ты - Лев, значит, во Дворце Прайда - никто. Как говорит твой северный друг, мертвец.
– А я?
– спросил Эткуру из-за плеча.
– И ты, Львёнок. Мёртвый Львёнок мёртвого Льва, - констатировал Бэру.
– Маленький северянин, твойсеверянин, Лев, убеждал меня, что я должен стать мечом в деснице Творца; Творец изъявил волю. Я вынужден согласиться с язычником - и я стану мечом. Со Льва Львов, владыки Анну ад Джарата начнётся новый Прайд.
Толпа расступилась, пропуская синих братьев, сопровождающих Элсу. Маленькому Львёнку было тяжело идти, и он опирался на плечо Кору. Синие всадники, подъехав с другой стороны, сбросили с седла Нуллу. Третий сел, подтянув колени к груди, и уставился на Анну снизу вверх с тем беспредельным ужасом, какой должен бы сопровождать созерцание выходца из ада.
– Так я и думал...
– пробормотал Эткуру в тоске, пытаясь соорудить презрительную мину.
– Ну не говорил ли я, Анну...
Ви-Э, изменившись в лице, дёрнулась вперёд, но синие удержали её осторожно и крепко - за плечи и руки. А Ника и А-Рин нигде рядом не видно; Анну подумал, что они, наверняка, исцеляют тяжелораненых.
– Ты - сам Владыка Ада!
– выдохнул Нуллу.
– Я не знаю, как ты это сделал - но ты это сделал, именно ТЫ это сделал, Анну - нечистыми чарами, ты душу продал...
– Приколи ты эту тварь, Лев, - сказал Хенту, гадливо морщась.
– Трус, палач, подонок... Вели людям Дракона заткнуть его и закопать где-нибудь... погань.
– Приказываешь, Хенту?
– улыбнулся Анну - и его сотник тут же стушевался, но волки из Данхорета смотрели зло и напряжённо.
– Вот - те, что были в городе, - сказал Бэру.
– А те, что во Дворце, ждут тебя во Дворце. И Престол ждёт. Ты можешь принять его из моих рук, как Линору-Завоеватель. Ты же знаешь: Синяя Цитадель принимает решение, сообразуясь с Отцом Небесным - и всё. Дело за тобой, верши правосудие... или расправу. Что хочешь.
– Отпусти братьев, Бэру, - сказал Анну негромко.
– Брата Эткуру и Маленького Львёнка. Я их люблю, они мои советники и друзья, их место - в Прайде. И их женщинам - место в Прайде. Это будет называться - Львицы. Так вот, я не хочу слышать о них слова "мёртвые Львята".
– Не боишься, что кто-нибудь из них ударит тебя в спину?
– спросил Бэру с неуловимой интонацией то ли сожаления, то ли насмешки.
– Нож им в руки вкладываешь, Лев Львов.
Анну ощутил, как каменеет его лицо.