Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
Государь чуть улыбнулся:
– Что ты здесь делаешь, Л-Та-Вечная-Проблема? Откуда ты взялся?
Эта реплика развязала Ра язык.
– Пришёл поговорить, - сказал Ра надменно, еле унимая сердцебиение.
– Спросить тебя - ты трус или кто?
В глазах придворных он тут же превратился из призрака в демона-людоеда. Придворным стало очень неуютно в приёмной.
– Обдумывай свои слова, Л-Та, - спокойно сказал Государь.
– Они звучат опрометчиво, - и добавил, обращаясь к собственной свите: - Выйдите вон.
Никто не шевельнулся. Представительный Господин в синем кафтане Церемониймейстера и чёрно-красном
– Я приказал всем удалиться, - медленно и нарочито внятно сказал Государь.
– Оставшихся мне придётся считать врагами Государева Дома - и поступить с ними как с врагами.
Свита кинулась к выходам. За спиной Ра остались только Ар-Нель и Ник - Ра затылком чувствовал их присутствие. Государь взглянул на них с любопытством.
– Разве вас что-то исключает из числа прочих?
– спросил он.
– Л-Та, твои люди глухи?
– Боятся за меня - и всё, - огрызнулся Ра.
– Не уверены, что ты не затеваешь какую-нибудь подлость, - и повернувшись к своим друзьям, переводя взгляд с бледного лица Ар-Неля на бесстрастную физиономию Ника, попросил, - уходите, пожалуйста.
Они быстро переглянулись - и вышли. Ар-Нель отвесил глубокий церемониальный поклон, Ник - нет, но от него никто и не ждал бы.
– Это - Младший Ча?
– усмехнувшись, спросил Государь, указав на Ар-Неля небрежным кивком.
– Л-Та, как ты заставил его прийти сюда, ведь он же боится до смерти? Как вообще вы сюда попали?
– Это что, важно?
– спросил Ра с болью и досадой.
– Тебе это важно, ты, предатель?
Государь прищурился, от чего лицо сделалось совершенно отстранённым.
– Я вижу, тебе не терпится изложить ту блажь, которой полна твоя голова? Изволь. И упомяни о тех, кто писал твои письма.
Я сейчас его ударю, подумал Ра - и сказал:
– Письма писал я. Я, знаешь ли, не собираю Совет, когда речь идёт о любви.
Глаза Государя расширились.
– Что?
– Любовь!
– выкрикнул Ра, ткнув Государю чуть ли не под нос эфес меча со Сторожевым Псом.
– Вот это - эту шикарную безделушку, ритуальный подарочек для рабыни - я, дурак, счёл честным вызовом, понимаешь? Настоящим! А ты - струсил, да? Или тебе просто хочется получить даром? Неужели до тебя не доходит, как это низко, низко, низко?!
Государь наблюдал за ним, обхватив себя руками, со странной, пожалуй, даже грустной миной.
– Ну, что ты молчишь?
– спросил Ра в отчаянии.
– Проглотил язык? Думаешь, не стоит ли позвать стражу, закопать меня живьём, разрезать на части? Давай, зови - мне всё равно!
– Вот как...
– медленно проговорил Государь.
– Надеешься претендовать на Венец Государев? Это правда, всё то, что говорят о членах твоей Семьи?
– Плевал я на Венец!
– Ра чуть не плакал от жуткого ощущения каменной стены, разделявшей его жизнь и жизнь Государя непреодолимо. Нельзя, нельзя ничего объяснить - потому что тебя просто не поймут!
– Думаешь, я рвусь на твоё место?! Думаешь, мечтал день и ночь о том, чтобы победить тебя на поединке из-за всех этих цацек?! Да вы же сами меня выбрали - а мне выбора не оставили! Я и не думал карабкаться на Вершину Горы, будь она проклята! Твой Отец согласился с твоим Гадальщиком, ты подтвердил, а меня поставили перед фактом! Знаешь, я всё это ненавижу - и лучше честный бой с пажом, чем та мерзость, которую ты мне предназначил!
– Оэ...
– протянул Государь.
– Это ново. Ты... очень интересный, Л-Та. Ты что, пришёл отказаться от Венца? От такого статуса? Ты - дурачок...
– Забери, - Ра протянул ему меч в ножнах.
– Не знаю, зачем ты вообще его прислал. Он мне не нужен. У меня есть свой меч для честного поединка - а то, что ты хотел получить, можно и без меча. Красть легче у безоружного, правда?
Государь еле заметно улыбнулся, не прикасаясь к оружию.
– Я смешон, да?
– спросил Ра безнадёжно.
– Глуп? Обращаюсь к пустому месту?
– Ты мил, Л-Та, - сказал Государь печально.
– У тебя очень приятное лицо... и - да, ты безумен, Господин-Скандал. Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду Отец... Я ведь не умею сражаться так, как учили тебя.
– Поэтому уклоняешься от боя?
– Да. Не хочу тебя убить. Я умею только убивать.
– Ну, так убей меня!
– крикнул Ра, одной рукой частью расстёгивая кафтан, частью обрывая крючки на нём.
– Ты убьёшь меня - и я умру вернейшим из твоих вассалов, как честный боец! Я ни одним словом тебя не упрекну - я видел, как вассал умирает в поединке с сюзереном! Но не позорь меня ради Земли и Неба!
– Зачем ты мне, мёртвый?
– Государь протянул раскрытую ладонь, но Ра её не коснулся:
– А зачем я тебе - рабыня? Зачем тебе дети от рабыни? Рабы - в Доме Государевом?
В глазах Государя вспыхнул холодный огонь.
– Ладно, - сказал он, снова разом постарев на сотню лет.
– Умрёшь.
Он выхватил меч из ножен и нанёс удар быстрее, чем Ра успел это осмыслить - но тело среагировало точнее разума. Ра уже после осознал, что уклонился тем самым плавным движением, "Речная Излучина", которое никак не получалось на тренировках - это спасло его от ранения в живот.
Ра отскочил в сторону, отшвырнул к стене ножны меча и скинул кафтан. Государь усмехнулся и тоже сбросил широкий черный кафтан с алыми обшлагами - под ним оказалась черная рубаха.
– Ещё сопротивляешься, деревенский Мальчик?
– сказал Государь с жестокой ласковостью.
– Ну, давай играть. Долго продержишься?
– Сколько получится!
– Ра улыбнулся одними губами, ощутив на собственном лице ту самую улыбку, какую видел у Старшего Брата, Названной Сестры и Ди, больше всего - Ди.
– Ты многовато говоришь для хорошего бойца.
– Даю тебе собраться с духом, - рассмеялся Государь и атаковал стремительно и внезапно.
Если бы не уроки Ар-Неля, Ра был бы убит на месте. "Поцелуй Во Тьме" - безжалостная техника тех, кто должен убить немедленно, потому что нападающий тоже жаждет убить, а не забрать себе. Любовь? О любви здесь речь не идёт - врага надо уничтожить как можно скорее, уничтожить наверняка, чтобы раненый не ударил победителя в спину! Голос Ар-Неля звучал у Ра в голове: "Будьте бесчестны и непринципиальны... пользуйтесь любым преимуществом, если оно появилось", - и Ра толкал под ноги Государя резной табурет, старался оказаться с другой стороны стола, разбил драгоценную вазу, полную сухих лепестков и благовоний. Чуть-чуть увеличивал шансы - но понимал, что не больше, чем "чуть-чуть": Государь казался неотвратимым, как змея, преследующая добычу, он оценивал любую мелочь и реагировал на любое движение, обходя препятствия и не спотыкаясь.