Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
– Единственная легенда, которую я могу себе представить - она моя соотечественница, - говорю я.
– Горская девочка, с Хен-Ер. Но - давайте, вы все меня убедите, что я в принципе могу с ней закрутить?
– А почему нет?
– спрашивает Антон.
– Если вы тоскуете по дому...
– Ну... как бы вам объяснить... Приступ ностальгии толкнёт вас на чужбине в объятия пожилой безобразной эмигрантки? А если вас всё это время окружали юные и прелестные аборигенки?
– Это я - пожилая и безобразная?
– выдыхает Марина.
– Ну, знаете ли...
–
– Я только хочу, чтобы вы поняли. Я служу во Дворце Государевом. В свите Государыни. Там у неё девочки в роли фрейлин - праздничная фантазия мужчины. Сливки общества. Самые очаровательные, самые образованные, самые утончённые. Сама Государыня - невесомый шестнадцатилетний ангел. Мне периодически предлагают всё самое вкусное и чудесное - и я отказываюсь, мотивируя отказ нестерпимой скорбью по погибшей жене... И вдруг появляюсь в обществе Марины... фальшиво, как морковный заяц, а здешний люд страшно чувствителен к фальши в отношениях.
– А почему я должна изображать вашу подружку или, там, любовницу?
– спрашивает Марина с нажимом.
– Просто соотечественница... знакомая. Приятельница вашей умершей жены, к примеру. Сестра.
– Вдова?
– спрашиваю я.
– Нет!.. ой... ну, допустим, вдова. И что?
– И что ж это, Уважаемая Госпожа, вас сюда с гор понесло? Почему вы не помогаете семье мужа? Почему детей не растите? Приключений захотелось?
– У меня нет детей.
– В ваши тридцать-тридцать пять?
– Мне, чтоб вы знали, двадцать восемь.
– Не выглядите... но допустим. Так детей нет? И не будет, у вас неудачная метаморфоза. Почему, кстати? Замуж по расчёту? С нелюбимым дрались? Или вас так, без боя, обрезали - для какого-нибудь неудачника?
Марина сверкает глазами:
– Вы ведёте себя просто по-хамски!
– Да. Я веду себя как нги-унг-лянец. Они - ребята откровенные, что на уме, то и на языке... правда, говорилось бы вежливее - но, по существу, то же самое. А вы ведёте себя, как женщина с Земли. Вы не верите в собственную легенду, не ощущаете себя "условной женщиной". Здесь так нельзя.
Марина вздыхает, переглядывается с комконовцами. Говорит, сдерживая раздражение:
– Послушайте, Николай... у меня серьёзный опыт работы с антропоидами и никогда не было проблем. Здесь воюющее общество - как боец, я стою намного больше вас. Уверяю вас, я вполне в состоянии призвать к порядку любого, кто вздумает как-то мне навредить, так что вы можете...
– Погодите, милочка, - говорю я, вызывая ещё один взрыв еле укрощённого негодования.
– Вы собираетесь призывать вашего "условного вредителя" к порядку в бою? Мечом? Не выйдет. Антон, и вы, э...
– Иван Олегович, - подсказывает Рашпиль, глядя укоризненно.
– Простите, Иван Олегович. С вашей коллегой я работать не буду.
– Характерами не сошлись?
– спрашивает Антон язвительно.
– Или - соскучились по настоящим женщинам и хотели бы манекенщицу с ногами и локонами?
Усмехаюсь. Ах, как тонко, мсье, как тонко!
– Да, соскучился, да, хотел бы. Но дело не в ногах и даже не в локонах, хотя это хорошо бы, конечно. Дело в том, что Марина не готова.
– Я знаю об этом мире всё, - говорит Марина на языке Кши-На, с элегантным столичным акцентом. Филологические способности у неё лучше моих, надо отдать ей должное.
– Ваши записи, рекомендованные к просмотру, просмотрела. Полагаю, что моментами вы вели себя вопиюще непрофессионально.
– Вероятно, - говорю я.
– Но я прожил здесь немного меньше года и не чувствую, что знаю об этом мире всё, а вы всего лишь просмотрели рекомендованные записи... У вас отличное произношение и, очевидно, отличное чувство языка. Думаю, вы хороши как боец. Но здесь вам это не понадобится.
– Да почему?!
– Поймите, Мариночка, вы - трофей. Вы - проигравший. Вам надо исходить из этого. После поединка, сделавшего вас женщиной, вы - вечно второй. Подтверждённый мужчина - победитель, а вы - проигравший. Вы понимаете, что должны чувствовать?
– М-мм... досаду?
– Я же говорил - у вас неудачная метаморфоза, вследствие чего - дурной характер. Так может рассуждать и вести себя только рабыня - в самом лучшем случае. А значит, ваша героиня не вписывается в мою легенду.
– Но эта загорелая девица... эта Лью...
– Всё, довольно. Иван Олегович, вы курируете этот проект? Я не буду работать с Мариной. Если хотите, можете разрабатывать её миссию самостоятельно - лишь бы подальше от меня - но должен вас предупредить. Марина очень сильно рискует. Миссия, скорее всего, будет провалена.
– Вы - заносчивый жлоб!
– заявляет Марина.
– У Марины - большой опыт прогрессорской работы, и до сих пор никогда не было сбоев, - говорит Рашпиль очень убедительно.
– Да ведь в антропоидных мирах! А нги-унг-лянцы - не антропоиды! Они - оборотни, фикция! Я не могу объяснить ощущения от местного безумия за пять минут - я только понимаю, что Марина подготовилась к чему-то не тому, к чему-то, чего не будет. Ничего не поделаешь. По завершении миссии я, вероятно, стану консультантом по этому миру - если выживу, что не факт, вовсе не факт - и тогда буду готовить резидентов, но пока и мне почти ничего не ясно. Я понимаю только, что с таким волюнтаристским настроем Марина не просто не сможет работать - она пропадёт. А я не нянька второму резиденту, и убивать собственную миссию на присмотр за коллегой, рискующим попасть в беду, не могу себе позволить.
– Вы попросту изображаете из себя незаменимого, - говорит Марина.
– Сперва хамите мне, а потом делаете вид, что заботитесь о моей безопасности? Глупо, знаете ли.
– Считайте, что я вас тестировал, - говорю я.
– Простите меня за резкость, Мариночка. Вы, безусловно, могли бы работать в других антропоидных мирах, где ваш боевой пыл и самостоятельность принесут пользу делу. Но здесь - нет. Я не могу брать на себя такую ответственность.
Комконовцы переглядываются. Я всё понимаю: им, конечно, очень нужен собственный резидент здесь, но оставлять человека на верную смерть или рисковать провалить операцию они не станут.