Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
– Тебе его не жаль?
– Я его сюда не звал... прости, Ра. Я не могу позволить себе думать, что он наш ровесник, что он болен и что у него здесь никого нет. И не хочу. Раз уж пошла такая торговля, я его продам, и всё. Дорого. Если мне не удастся получить за него землю, я куплю покой на границах.
Ра вздыхает.
– Я понимаю. Но, быть может, мы сейчас можем... что-то сделать, чтобы ему стало чуть легче?
– Я сделал, - отвечает Вэ-Н.
– Послал к нему врача. Всё.
Ра молчит.
– Думаешь, это не по-человечески?
–
– Жестоко, да? Но что я могу сделать ещё? Он - не человек, а отвлечённый принцип, предлог для переговоров, пример, чтоб кое-кому было неповадно...
Ра молчит. Вэ-Н говорит грустно:
– Мне жаль, что это не может сделать кто-нибудь другой. Что я вынужден думать об этом сам, - и, изменив тон, явно переводя разговор на более весёлую тему, продолжает.
– Ра, помнишь, когда ты утвердила Ника Всегда-Господином, он пробормотал что-то? Ар-Нель утверждает, что он сказал: "Я отроду Всегда-Господин"!
Ра хмыкает. Дверь в будуар с тихим шипением отъезжает в сторону. Я слышу их шаги и голоса уже совсем рядом.
– А знаешь, что об этом сочинила твоя Да-Э?
– говорит Вэ-Н.
– Маленький Феникс мне передал. В горах, мол, живёт племя таких людей... Всегда-Господ от природы, которые никогда не меняются. Не могут потому что. Если обрезать - они умирают. Половинки людей, ха!
Ра хихикает.
– А дети к ним с неба падают?
– спрашивает она ехидно.
– Госпожа Ит-Ор иногда что-нибудь говорит... стыдишься, что у тебя есть уши. Наверняка она рассказала, как в этом племени рожают мужчины, - и фыркает.
– А, это просто ужас, послушай! Как ни представь, всё выходит ужасно! И непристойно!
Вэ-Н хохочет.
– Не угадала! В этом племени некоторые дети рождаются... как бы сказать... сразу женщинами. Своего рода Всегда-Госпожами, они ведь тоже половинки. И очень удобно - никаких поединков, никакой борьбы, никакого соперничества... никакой любви. Всегда-Господину назначают Всегда-Госпожу... а может, и не назначают, а они просто спариваются. Сразу.
Кажется, Ра лупит своего Государя ладонью по спине:
– Фу! Перестань! У вас с Да-Э грязное воображение! Сразу даже скот не спаривается.
Вэ-Н резвится:
– А что? Тогда понятно, почему Ник никогда не сражается. Он не привык, ему не интересно. Ему надо, чтобы... ну не знаю... чтобы... может... ну спроси у Да-Э, как у них, по её мыслям происходит, у половинок! Может, они все - со всеми. Зачем им привязываться друг к другу? Между ними нет ничего.
– Ну что ты!
– пытается возражать Ра.
– А дети? Дети же должны знать, кто их родители?
– Это у людей. А у половинок - представь! Если она - Всегда-Госпожа, может, она уже сто раз была с разными мужчинами! Без поединка - что ей помешает? Как ты определишь? Она - с рождения такая. Она привыкла. Ей не стыдно.
– Ник любил жену.
– Он так говорит, потому что не может с людьми!
– Всё это - болтовня, - говорит Ра сердито.
– Таких половинок не бывает. И вот так, просто так, с кем попало, сразу, тоже не бывает. Даже звери сражаются за любовь, а ты говоришь про Ника такие вещи. Он тебя бесит?
– Да нет, - говорит Вэ-Н виновато.
– Это просто... глупости, смешно. Нет, Ник не бесит. Он же мне подарил... тебя. Я ему благодарен. Но он меня смущает. Тревожит. В нём есть что-то нечеловеческое - и я понимаю, почему ты назвала его демоном.
– А мне с ним, наоборот, было очень спокойно, - говорит Ра. И подумав, добавляет.
– Только иногда я его боюсь, хотя он никогда ничего плохого не делал.
– Я думаю, Ник тебе до смерти предан, - говорит Вэ-Н.
– Как Государыне. Он добрый и честный. Но время от времени от него веет холодом... когда он явно ничего дурного не хотел. И знаешь... я не могу представить себе женщину рядом с ним. Иногда он так смотрит на Юношей... как на маленьких детей, на щенков, котят, птенцов... не как на взрослых людей.
– Да!
– радостно соглашается Ра.
– Как на маленьких детей! Он очень любит детей... а вот взрослых как-то... то ли не любит, то ли не понимает...
– Он знает, что нужно делать с детьми, - задумчиво говорит Вэ-Н.
– Оберегать, лечить, играть с ними, слушать их болтовню... А вот откуда дети берутся - он словно не знает. Я никогда в жизни не видел таких странных людей. Я порой готов поверить, что Ник - демон или вправду человек-половинка. Знаешь, моя кровь, я благодарен ему и никогда не забуду его услуги... но между нами стоит что-то. Не сила рода, не Семьи, не статус... просто он совершенно чужой. Иногда у меня такое чувство, будто рядом с моим троном завёлся медведь. Очень сильный, думающий, почти как человек, даже говорящий... но медведь...
Ра проходит мимо ширмы. Шуршит шёлк.
– Я голодна. Скажи Господину Смотрителю, что Государыня хочет печёных плодов т-чень, вафель и чок, ладно?.. а о медведе... я понимаю, что ты имеешь в виду. Сестричка говорила, что в дни её метаморфозы Ник помогал ей, как мать, и смущал до слёз. Нечеловеческой отстранённостью.
Они выходят из будуара. Я выжидаю немного и тоже выхожу. Ошарашенный.
Резоны КомКона: они агрессивны, они опасны, у них неконтролируемые инстинктивные импульсы, которые могут побуждать их сражаться со всем, что шевелится. Они не смогут общаться с нормально воспроизводящимися расами без эксцессов. И бред это всё собачий.
Я так надеялся, что уже стал им своим! Я приложил так чертовски много сил, чтобы стать им своим - а они считают меня медведем в гостиной! Они чуют во мне чужое. Они иногда делают вид, что приняли меня - из чистого великодушия - но никогда не затевают со мной своих шутливых потасовок, которые заменяют им любовную игру. Они мне ближе, чем я им.
И уж конечно, никто из них никогда не изменится для меня - глупо, но отчего-то эта мысль огорчает меня неожиданно сильно. И вдруг приходит ещё одна.