Лестница Шильда
Шрифт:
Но он не был готов оставаться здесь. Он не мог бы жить с ней среди Колонистов, зная, что до визита следующего посланника Этой Стороны пройдет целая вечность. Он хотел вернуться за Барьер, к Расме, с которой условился встретиться. И, наконец, он должен был еще раз посмотреть на звезды.
– Ты с ума сойдешь, — только и сказал он.
Мариама рассмеялась.
– Матушка всегда так говорила о путешественниках. Они странствуют от планеты к планете, пока не обнаружат, что и свои-то имена давно позабыли.
– Романтика еще жива, гм? Ничего удивительного, что ты не в состоянии противиться соблазну.
Гнев Чикайи медленно затухал, но боль только усиливалась. Он порывистым жестом протянул
– А что я скажу твоей версии, что у меня под почкой засела? Она подумает, что я тебя заставил прогуляться по доске. [121]
121
Чикайя имеет в виду издевательский способ казни, применявшийся пиратами Карибского бассейна. (прим. перев.)
– Она все поймет. Я передам с тобой посланника для нее.
Он отшатнулся и отстранил ее на расстояние вытянутой руки.
– Да что с тобой такое творится! Всегда-то тебе надо забраться дальше и глубже, чем остальным!
– А что с тобой такое творится, что всегда-то ты следуешь за мной по пятам? — Мариама коротко взмахнула рукой у него над макушкой, потом встала и отошла к дверям.
Но, подумав, обернулась и посмотрела ему в лицо.
– Прежде чем я уйду… не хочешь заняться любовью?
У Чикайи отнялся язык. Она и словом не обмолвилась о такой возможности с тех пор, как он отверг ее на Тураеве.
– Теперь я одного с тобой рода, — сказала она, раскинув руки, точно демонстрируя улучшение своей внешности. — В некотором смысле.
– Одного со мной рода? — тупо переспросил он. Никаких изменений в ее облике он не заметил.
– Бестелая, - усмехнулась Мариама.
Чикайя бросил в нее подушкой. Она кинула ее обратно и расхохоталась.
Он лег на постель и облегченно вздохнул. Ничто не выдержало бы четырех тысячелетий ожидания. Кроме… исходной теоремы.
Касс стояла на капитанском мостике и смотрела вдаль, терпеливо внимая речам Чикайи. Мариама старалась не показываться, и даже Колонисты наконец заметили, что после многих дней непрерывной изматывающей работы их живая легенда то и дело сбивается на излучение бессмысленных вендекопотоков.
Сделанного достаточно, сказала она. Ни один вменяемый человек не упрекнет ее за неспособность к предзнанию. Мимозанцы разработали остроумный план раскачать Ту Сторону, заставить ее отступить, и она пыталась реализовать их замысел, но правила игры менялись, а приз все время отступал на недостижимое расстояние. Другие ничего большего не добились бы. Конечный результат остался бы тем же. И если ей и требовалось личное искупление, то вот явилась преемница, полная сил, отлично подготовленная для второго погружения в потусторонние глубины — довольно ль вам переданного ей знания? [122]
122
Устами Касс Иган обыгрывает английский перевод поэтического рефрена из «Прорицания вёльвы» в «Старшей Эдде». Этот фрагмент скандинавского памятника содержит рассказ древней мудрой волшебницы о сотворении, истории и грядущей гибели мира. (прим. перев.)
Касс
– Я хочу поплавать, — внезапно сказала она.
– Поплавать?
Касс кивнула. Вид у нее был очень серьезный.
– Хорошо. — Чикайя начал было перестраивать виртуальность, но она схватила его за руку и не дала завершить кодовые жесты.
– В настоящей воде, — сказала она сухо и жестко. — В настоящих. Молекулах. Воды.
Чикайя разжал ее хватку и обнял за плечи.
– Ладно. Как только сможем пробиться обратно, ты это сделаешь. Обещаю.
– Я плаваю только в настоящей воде, — объяснила она. — Я такая.
Ее лицо перекосилось, с уст сорвался протяжный горестный стон.
— Я не хотела так сильно меняться!
– Я тебе помогу, — пообещал он. — Я заберу тебя отсюда.
В последний день перед отбытием из Музейного Города Касс заняла место лоцмана «Сарумпета» и повела корабль по коридорам и туннелям в настойчивых поисках чего-то или кого-то. Их никто не сопровождал.
— Я спросила Хинтикку, она кое на что намекнула, [123] но мы так и не собрались исследовать все варианты. Колонисты плохо разбираются в графах, однако у них есть своя система вендекоописания, которая превосходно служит их целям. Надо только знать, чем заменить слишком резко отличающиеся фрагменты.
Они петляли от стены к стене между различных живых гаджетов: там были светильники, воздушные кондиционеры, ароматизаторы, парадомовые телефоны, юморные зарядники — так Мариама называла мешочки эндогенных вендеков, которые Колонисты вводили себе, желая надолго задержаться в приподнятом настроении и сохранять высокую работоспособность.
123
Персонаж Игана женского пола, в отличие от реального философа. (прим. перев.)
Они анализировали устройства, и библиокомплект делал все возможное, чтобы изучить тонкую структуру вендеков внутри них. Чикайя понятия не имел, за чем охотится Касс. Она уже распрощалась с Колонистами, формально передав Мариаме свои дипломатические функции. Он не знал, насколько адекватен такой перевод соответствующего понятия, но Мариама уже много недель общалась с ксенобами и вроде бы осталась крайне довольна тем, что ее статус новоприбывшей не помешал обретению полномочий. Они приготовили ей новый корабль, названный в честь Тарека, хотя тот, скорее всего, и был еще жив. Впрочем, как справедливо заметила Мариама, мертвых и так всегда больше, пора и честь знать.
– Не то, не то, — бормотала Касс. Она отвела корабль от какого-то устройства, наиболее точным эквивалентом которого в человеческом обиходе явилась бы плевательница.
Мариама вопросительно поглядела на Чикайю.
– Не спрашивай меня, — помотал тот головой. — Мы узнаем, что это, когда отыщем его.
Деготная яма оставалась стабильной, а моделирование, проведенное библиокомплектом, с высокой степенью вероятности подтверждало, что планковские черви погребены в ее топкой бездне. Нельзя было исключать и других, менее счастливых сценариев, но, прокладывая путь обратно к Барьеру, «Сарумпет» в любом случае запечатает яму за собой; даже если корабль будет потерян, планковские черви не сумеют воспользоваться открытым ими каналом, чтобы вылезти из ямы.