Лестница в небо, или Рассказ очевидца

Катеров Александр

А между тем солнце на небе было уже высоко и голоса с земли сменились на рыдания. Это меня подтолкнуло к действию, и я рванулся вниз. В родительском доме было тихо и без людно, тело покойника отсутствовало, и я понял, что настало время похорон.

На кладбище я быстро нашел всю похоронную процессию. С высоты птичьего полета сделать это было не трудно, да и к тому же в этот момент на кладбище находилось только две таких группы.

На небольшом деревянном постаменте стоял гроб с моим грешным телом. Рядом собрались родственники, а у самой головы покойника сидели отец с матерью. Людей собралось много и разглядеть каждого было нелегко. Здесь были и друзья, и коллеги, соседи и знакомые, были и люди, которых я совсем не знал.

Конечно, я не мог не

заметить представительного мужчину в черном костюме. Он держал под руку молодую даму в траурной одежде. Со стороны можно было подумать, что это была вдова, а рядом с ней находился ее «большой» папа. Это был Артур со своей племянницей Лилей. Теперь мне стало понятно от куда взялся дорогой гроб и куча всякой похоронной атрибутики. Транспорт, ресторан для поминок – все оплатил Артур. Для многих это не было большим секретом, так как знали, что я работал у Артура в агентстве ведущим специалистом. Но большей причиной такого внимая ко мне, все-таки являлась Лиля – его племянница. Многие знали, что у нас с ней роман и, что «Вишенка» была моей любовницей. Она этого не скрывала, а наоборот поправляла сплетников и балаболов, заявляя им, что это не книжный роман, а настоящая любовь.

– Почему Вишенка? – Как-то спросил я Лилю.

Она рассказала мне эту забавную историю. С самого детства она любила вишни и так получилось, что эти ягоды сопровождали ее всю жизнь. В детском саду, который назывался «Вишенка», на ее шкафчике была нарисована вишня. На кружке, из которой она пила чай их было три, а у дома под окном росло целое дерево. Вишни попадались ей повсюду, а когда в школьном спектакле «Чиполино», она сыграла роль синьоры вишенки, это прозвище прилипло к ней навсегда. Лиля не обижалась и в дальнейшем свою фирму так и назвала «Вишенка». Потом был автомобиль цвета спелой вишни, потом любимый фильм «Зимняя вишня» и наконец ресторан «Вишневый сад», который она открыла на улице Чехова не без помощи своего богатенького дяди.

– Наверное, и поминки будут там. – Подумал я.

Мне была приятна забота Артура. Так как представлял, какими бы финансовыми затратами, я обременил своих больных родителей, живущих на пенсию. На жену рассчитывать не приходилось, своих сбережений у нее не было, а чтобы получить мои накопления требовалось время… Да и вообще, Татьяна была не приспособлена к нашей нелегкой жизни. Здесь я чувствовал и свою вину, так как, оберегая ее от тяжелых проблем, взял всю инициативу в свои руки. Семейный бюджет, коммунальные платежи, хозяйство и воспитание детей, лежало на мне. Она никогда не работала, хотя имела хорошую специальность бухгалтера. Последнее время мы часто ссорились, и она назло мне пошла работать на рынок простым продавцом, прекрасно зная мое отношение к работникам торговли.

Конечно, я понимал, что своей опекой я изолировал ее от общества и превратил в домохозяйку. Но такое положение ее не обижало, и я часто слышал от нее: «Ты, Витя, для меня и муж, и любовник, и папа с мамой. Я за тобой, как за каменной стеной» !.. Мне это льстило, и я был уверен, что ей со мной хорошо и надежно. В мои дела она никогда не вмешивалась и как зарабатывались деньги ей было все равно. «Деньги не пахнут», – любила говорить она, где-то, подхватив это выражение. «Денег много не бывает», – вставляла она, где надо и не надо. Мои постоянные командировки ее не тревожили, а поздние возвращения домой не задевали. Ей нравилось, когда возле нашего дома останавливались дорогие иномарки, а солидные дяди дарили ей цветы и шоколад. Она была счастлива, когда я брал ее с собой на корпоративную вечеринку или прогулку по морю. Она привыкла к такой жизни и иначе жить не могла. Но случилось так, что мою фирму прикрыли и начались тяжелые дни. Проблемы росли, как снежный ком и мне казалось, что кто-то умышленно загонял меня в угол. Мне катастрофически не везло, даже мелкие сделки срывались, не успев начаться. Друзья разводили руками, а вчерашние коллеги и компаньоны ничем помочь не могли. Я стал выпивать, но это только усугубляло мое, и без того, тяжелое положение. Я продал машину,

гараж и дачу, чтобы раздать долги и подняться. Но все мои начинания рушились, как карточный домик. Перебиваясь небольшими подработками, в семье я стал в не удел.

– Дожились, – злорадствовала теща. – Бизнесмены хреновы. В холодильнике шаром покати…

Она жалела дочку и с укором посматривала на меня.

Отношения с Татьяниными родителями у меня не сложились. Уж очень разными мы были. Они простые работяги, а я в то время был успешным предпринимателем. Какая-то черная зависть мешало нам сродница и теперь, когда я был в таком плачевном положении, она не упускала случая, чтобы укусить меня побольнее. В городе тоже поползла молва, что Моряк спекся и, что он больше не поднимется. Обидней всего было замечать, что и жена в это поверила. Я остался один среди близких мне людей. Черная полоса в моей жизни так затянулась, что я и сам поверил в свою погибель. Я стал задумываться о суициде. Но вот в моей жизни появился Артур, который сейчас стоял у моего гроба с молодой женщиной. Это была Лиля – Вишенка, которой я был многим обязан. Она познакомила меня с Артуром, который спас меня от нищеты и позора. Он дал мне работу и возможность заработать деньги, для достойного существования. Он вернул мне имя и положение в обществе. Я снова был на «коне» и мои дела пошли в гору. Тогда я был благодарен ему, но истинным спасителем я считал Лилю. Она первая появилась в моей жизни, когда я шел ко дну. Она пришла ни откуда и сразу же стала для меня своей и единственной. Мне было с ней так легко и хорошо, что мне показалось, что мы уже знакомы много лет. Она понимала меня с полуслова, и я не нуждался ни в каких объяснениях.

– Откуда ты взялась? – Спрашивал я ее.

– Оттуда!.. – Загадочно отвечала она и указывала на небо.

Она стала для меня верным другом и благодетелем, она поддерживала меня в бизнесе и помогала строить новую жизнь. Но это было больше, чем дружба, это была любовь. Она любила меня и была моей любовницей. Я отвечал ей тем же, но ей этого было мало, она хотела быть моей женой.

С печальной улыбкой я посмотрел на Лилю. Даже в этом траурном наряде она выглядела привлекательной и красивой. Жена рядом с ней была простушкой, но не объяснимое чувство заставляло меня видеть в этой женщине, подарившей мне сыновей, что-то большее, чего не хватало Лили. К Вишенке у меня было другое чувство. Мне очень нравилось, что рядом со мной была красивая и умная женщина.

– Женись! – Советовали мне друзья.

– Она тебя любит! – Говорили мне ее подруги.

Я соглашался, но сделать этого не мог. Татьяна была матерью моих детей и оставить ее одну в этой непростой жизни я не мог. Поэтому вопреки обидам Лили, я откладывал этот шаг на потом, продолжая обманывать себя и ее.

– Как она будет жить без меня? Как она вообще теперь будет? – Подумал я и посмотрел на мокрое от слез лицо жены.

– Это же я сделал ее такой беспомощной и не приспособленной для жизни. Это я своей опекой не давал ей развиваться и шагать в ногу со временем…

Но даже чувствуя свою вину, мне трудно было простить ей предательство. Она поверила и согласилась со всеми, похоронив меня заживо. Сколько раз я ждал от нее поддержки, доброго слова, но в ответ слышал только упреки и обидные слова. Ее страшное равнодушие добивало меня. Я замолкал, понимая свое одиночество.

Пережив тяжелое время, я поднялся. Дела наладились и в нашем доме появились деньги. Как же изменилась Татьяна и, как похорошела теща. Я снова стал любимым мужем и хорошим зятем.

– Обидно! – Произнес я и посмотрел на процессию.

Здесь, кроме моих родственников и соседей были и мало знакомые мне люди, с которыми я, когда-то имел дела в бизнесе и, которые так равнодушно наблюдали за моим падением. Были здесь и недоброжелатели и даже враги.

– За чем? – Удивлялся я, отводя от них взгляд.

Совсем недалеко от моей могилы я заметил, как небольшая группу людей, оплакивала свое горе. Это была другая беда и другая трагедия. Вскоре я понял, что кто-то прощался с дочерью.