Летающий пролетарий
Шрифт:
в саду
порхает с няней.
На работу.
Сквозь комнату - лифт.
Присел
и вышел на гладь
расцветоченной крыши. К месту
работы
курс держа,
к самому
карнизу
подлетает дирижабль. По задумчивости
(не желая надуть) гражданин
попробовал
сесть на лету. Сделав
самые вежливые лица, гражданина
остановила
авиамилиция. Ни протоколов,
ни штрафа
вежливенькое
порицание. Высунувшись
из гондолы,
на разные тона покрикивает
знакомым летунам: - Товарищ,
куда спешите?
Бросьте! Залетайте
как-нибудь
с женою
в гости! Если свободны
часа на пол запархивайте
на авиабол!
– Ладно!
А вы
хотите пересесть? Садитесь,
местечко в гондоле есть! Пересел...
Пятнадцать минут.
И вот гражданин
прибывает
на место работ.
Труд.
Завод.
Главвоздух.
Делают вообще они воздух
прессованный
для междупланетных сообщений. Кубик
на кабинку - в любую ширь, и сутки
сосновым духом дыши. Так
в век оный из "Магги"
делали бульоны. Так же
вырабатываются
из облаков искусственная сметана
и молоко. Скоро
забудут
о коровьем имени. Разве
столько
выдоишь
из коровьего вымени! Фабрика.
Корпусом сорокаярусным. Слезли.
Сорок
в рвении яростном. Чисто-чисто.
Ни копотей,
ни сажи. Лифт
развез
по одному на этаж. Ни гуда,
ни люда! Одна клавиатура
вроде "Ундервуда". Хорошо работать!
Легко - и так, а тут еще
по радио
музыка в такт. Бей буквами,
надо которыми, а все
остальное
доделается моторами. Четыре часа.
Промелькнули мельком. И каждый
с воздухом,
со сметаной,
с молоком. Не скукситесь,
как сонные совы. Рабочий день
четырехчасовый. Бодро, как белка...
Еще бодрей. Под душ!
И кончено
обедать рей!
Обед.
Вылетел.
Детишки.
Крикнул:
– Тише! Нагнал
из школы
летящих детишек.
– Куда, детвора?
Обедать пора! Никакой кухни,
никакого быта! Летают сервированные
аэростоловые Нарпита. Стал и сел, Взял и съел. Хочешь - из двух, хочешь - из пяти,на любой дух, на всякий аппетит. Посуда
самоубирающаяся.
Поел
и вон! Подносит
к уху
радиофон. Буркнул,
детишек лаская:
Коммуна Чухломская?.. Прошу
Иванова Десятого!
– Которого?
Бритого?
– Нет.
Усатого!..
– Как поживаешь?
Добрый день.
– Да вот
только
вылетел за плетень. Пасу стадо. А что надо?
– Как что?!
Давно больно не видались.
Залетай
на матч авиабольный.
– Ладно!
Еще с часок
попасу и спланирую
в шестом часу. Может, опоздаю...
Думаю - не слишком. Деревня
поручила
маленькое делишко. Хлеба
жарою мучимы, так я
управляю
искусственными тучами. Надо
сделать дождь,
да чтоб - без града. До свидания!
Занятия.
Теперь
поучимся.
Гражданин
в минуту
подлетает
к Высшему
сметанному институту. Сопоставляя
новейшие
технические данные, изучает
в лаборатории
дела сметанные... У нас пока
различные категории занятий. Скажем
грузят чернорабочие,
а поэзия
для духовной знати. А тогда
не будет
более почетных
и менее... И сапожники,
и молочницы
все гении.
* * *
Игра.
Через час
дома.
Oтдых.
Смена. Вместо блузы
костюм спортсмена. В гоночной,
всякого ветра чище, прет,
захватив
большой мячище. Небо
в самолетах юрких. Фигуры взрослых,
детей фигурки. И старики
повылезли,
забыв апатию. Красные - на желтых.
Партия - на партию. Подбросят
мяч
с высотищи
с этакой, а ты подлетай,
подхватывай сеткой. Откровенно говоря,
футбол
тоска. Занятие
разве что
для лошадиной расы. А здесь
хорошо!
Башмаки - не истаскать. Нос
тебе
мячом не расквасят. Все кувыркаются
надо,
нет ли; скользят на хвост,
наматывают петли. Наконец
один
промахнется сачком. Тогда:
– Ур-р-р-а!
Выиграли очко! Вверх,
вниз,
вперед,
назад, перекувырнутся
и опять скользят. Ни вздоха запыханного,
ни кислой мины будто
не ответственные работники,
а - дельфины. Если дождь налетает
с ветром в паре подымутся
над тучами
и дальше шпарят. Стемнеет,
а игры бросить
лень; догонят солнце,