Летчики и космонавты

Каманин Николай Петрович

ЗДРАВСТВУЙ, ДНЕПР!

На подступах к Днепру. — Как не отстать от пехоты? — Атакуют группы Василия Зудилова и Ивана Могильчака. — Перенацеливание штурмовиков. — Командарм П. С. Рыбалко. — Над Лютежским и Букринским плацдармами.

Есть такая фотография: упершись руками в длинный стол, на котором разостлана оперативная карта, стоят в раздумье Гитлер и его фельдмаршал Манштейн. Фотоснимок имеет дату и место: Запорожье, сентябрь 1943 года. На снимке запечатлена сцена, разыгравшаяся в штабе командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Манштейна в связи с

приездом фюрера, взбешенного неудачами на Восточном фронте. Речь шла о том, как удержать в своих руках Правобережье Днепра, как сделать «Восточный вал» неприступной крепостью для советских войск.

«Восточный вал» по берегу Днепра для гитлеровцев играл огромную роль. Гитлеровский генерал Отто Кнобельсдорф отмечает:

«Днепр планировался как линия сопротивления еще после падения Сталинграда… весной 1943 г.; его большая ширина, низкий восточный берег и высокий крутой западный, казалось, должны были стать непреодолимым барьером для русских».

Фашистов интересовал Днепр не только как удобный рубеж обороны. Западногерманский историк К. Рикер весьма прямолинейно заявляет по этому поводу:

«Обладая плодородными районами Западной Украины, железной рудой Кривого Рога, марганцем и цветными металлами Запорожья и Никополя, румынской… венгерской и австрийской нефтью, Германия могла бы продолжать войну длительное время».

Вот почему фашистское командование предпринимало отчаянные попытки для удержания в своих руках «Восточного вала», над созданием которого фашисты трудились с весны 1943 года.

В те дни советские воины стремительно шли на запад. Знамя освобождения взвивалось над десятками и сотнями советских городов и сел. Фашисты теряли одну за другой важные позиции, откатываясь к Днепру.

Нас ждал Днепр. В штабах изучались карты, делались расчеты, определялись направления ударов, — словом, разрабатывались новые операции. Вместе с начальником штаба корпуса Георгием Ивановичем Яроцким, оторвавшись вечерком от карт, расчерченных стрелами и овалами, выходили на аэродром и включались в общий разговор о Днепре, о Киеве. Наши летчики и стрелки после боевых вылетов садились под березами, пожелтевшими от первых осенних ночных холодов и от пламени пожарищ, дружно запевали тихую и грустную песню о Днепре, о журавлях, плывущих над могучей рекой Украины.

Под мерный рокот «ночников», уходящих на боевые задания, люди рассказывали друг другу о прекрасной и нелегкой истории Приднепровья — священной земли, колыбели русской государственности. Земля Святослава и Владимира, Хмельницкого и Наливайко, Шевченко и Гоголя, Щорса и Боженко навеки прославлена бессмертными подвигами верных сынов России, защищавших свою Отчизну.

Издревле по Днепру и его притокам селились славяне — предки трех братских народов: русского, украинского и белорусского. На Днепре вырос красавец Киев. Седая, славная история Приднепровья! Дорога ты сердцу каждого советского человека, и наши солдаты, восхищаясь подвигами предков, готовились вписать в нее новые страницы боевой славы советского оружия.

В штабах все чаще и чаще слышались слова: Днепр, Киев. На картах уже пламенели красные стрелы, охватывающие столицу Украины, пересекавшие синюю извилистую ленту Днепра и уходившие своим острием дальше, на запад. Командиры и штабные работники пристально изучали Днепр и Приднепровье как рубеж большого стратегического значения. В самом деле, даже одного взгляда на карту достаточно, чтобы оценить значение Днепра в оперативно-стратегическом плане. Днепр течет почти меридионально,

причем перехватывает главнейшие пути с востока на запад. Днепровская низменность ограничена с запада Волыно-Подольской возвышенностью, а с северо-востока — Средне-Русской возвышенностью. Пойма реки шириной от 2 до 10 километров заболочена, имеет много проток. Лесных массивов в Приднепровье сравнительно мало. Многие притоки Днепра — серьезные водные преграды. Например, река Сож в нижнем течении имеет ширину 150 метров, а Десна вдвое шире.

Для нас, авиационных командиров, важно было то, что местность Приднепровья холмистая. Правобережье гористое, изрезанное оврагами, вымоинами. Значит, полевых аэродромов там будет немного, аэродромный маневр затруднится. Приближалась осень, когда днепровский чернозем раскисает, а это резко ограничивает работу авиации.

Таков очень кратко театр военных действий в среднем течении Днепра. Изучая его особенности, мы, командиры соединений, делали каждый для себя соответствующие выводы.

Для нас обстановка на фронтах была хорошей. Войска Южного фронта 1 сентября освободили Таганрог, открыв ворота в Донбасс, и совместно с Юго-Западным фронтом за 10 дней изгнали фашистов из Донбасса. Был освобожден Новороссийск, шли бои на Таманском полуострове.

Войска Центрального, Воронежского и Степного фронтов развивали наступление к Днепру. В связи с этим наш Воронежский фронт стал называться 1-м Украинским и главное направление в наступлении фронта было одно — на Киев.

В сентябре мы несколько раз меняли районы базирования корпуса, приближаясь к Днепру. Взаимодействовать с наземными армиями было труднее: войска находились в движении, но выручала радиосвязь, а также офицеры наведения, которых мы направили в общевойсковые соединения.

Незадолго до выхода наших войск к Днепру в Лебедине состоялось подведение итогов работы авиации в наступательной операции Воронежского фронта. На нем присутствовали командиры авиационных корпусов, дивизий и некоторые командиры полков.

В докладе командующего 2-й воздушной армией С. А. Красовского было отмечено, что в боях под Белгородом авиация и артиллерия надежно обеспечили прорыв. Первые дни операции проводились отлично, но, когда советские войска вклинивались в оборону противника на 20—25 километров, связь наземного командования со своими передовыми частями становилась слабее, нередко командование не знало точной обстановки и не решалось ставить задачи авиации.

Какие проблемы возникали и какие выводы стали для нас очевидными в вопросах боевого применения авиации в наступательной операции?

В сложной обстановке успешного наступления в принципе можно использовать всю авиацию фронта централизованно, но это целесообразно только при отличной воздушной разведке и бесперебойной связи воздушной армии с наземными армиями и авиачастями. Наиболее целесообразным методом использования авиации в ходе стремительно развивающегося наступления будет ее тесное взаимодействие на заданный этап операции с определенными наземными армиями или корпусами.

Авиационный корпус или дивизия, получив задачу содействовать продвижению наземного соединения, должны сами организовать взаимодействие. Командиру авиасоединения следует командовать своей авиацией с НП или КП командира общевойскового корпуса или армии. Если в распоряжении командира авиасоединения имеется хорошо сколоченная небольшая оперативная группа с двумя-тремя рациями и команда для целеуказаний с земли, то управление авиацией будет проходить совершенно нормально. Именно так чаще всего строилась работа в нашем корпусе.