Летнее солнцестояние
Шрифт:
— Я вижу надпись на основании. Надпись на греческом языке, — сказала она. — Что там написано?
— Там написано: «Скажите моим друзьям, что я не сделал ничего недостойного в философии. Гермий».
— Что это значит? И кто он такой, этот Гермий?
— Гермий был греком, который учился у Платона с Аристотелем. Он был захвачен персами и подвергнут пыткам. Он произнес эти слова, а потом умер.
— Понимаю. Ты им восхищаешься.
— Очень. Из другого отсека он вытащил шар, который Хор бросил ему на балконе. Он был больше его кулака, и меньше его головы. Он точно поместился на спине титана.
— Что это такое? — прошептала Не-тий.
— Глобус мира. Хор сделал его и отдал мне, когда уходил.
Они оба, молча, изучали его. Было ясно, что она не понимает. Возможно, что это было как раз хорошо. Он не был уверен, что понял. Возможно, было бы лучше, если бы Хор никогда не приходил. Нет, это не так. Ему очень повезло, что пришел Хор.
Но этот шар... артефакт намного опередил свое время.
(Она украдкой бросила тревожный взгляд на его лицо.)
— «Моя великая карта мира», — думал он, — «над которой я трудился столько лет... по сравнению с этой она почти ничто. Раскрытое пространство величиной 80 градусов из 360. Мы даже не поцарапали поверхность. Большая часть мира все еще там, неизвестная, неоткрытая. Кто первым ее откроет? Хотел бы я быть великим морским капитаном. Я бы взял дюжину кораблей. Я бы поплыл дальше — через Геркулесовы столбы. Прямо на Запад. В Западное полушарие. И там бы увидел эти два великих континента. Как их обойти? Может быть, существует северо-западный проход через северное полярное море? Или вокруг южной оконечности южного огромного материка? А дальше — полное кругосветное плавание».
Он вздохнул. — «Только не при моей жизни. Может быть, и не через сто лет. А может, и не через тысячу. Но, в конце концов, корабли отправятся на эту новую землю. И что они там найдут? Города? Дикарей? Странных животных и растений? Ничего нельзя сказать точно».
Назад на Землю, картограф! Он нажал указательным пальцем на северную полярную шапку земного шара. Раздался щелчок, и крошечное пятнышко света начало пульсировать, включаясь и выключаясь, на лицевой стороне сферы.
Не-тий ахнула. — Что это такое?
— Светящаяся точка просто отмечает место, где мы находимся. Видишь? Он показал пальцем. — Мы здесь, в Мемфисе. Видишь реку? Вчера световая точка была на Александрии, на Большом Зеленом море. Через пять дней она будет в Фивах. Успокойся, тебе это не повредит. Здесь внизу — остальная Африка. Выше — Италия, Галлия, Иберия, Оловянные Острова, Туле. Восток, Индия, Серы, Чипангу.
— А разве есть такие места?
— Да. Ты хочешь увидеть другую сторону?
— ... Я не знаю.
— Ну, тогда мы не будем смотреть.
— Ты можешь выключить этот маленький свет? Это как глаз Гора, наблюдающий за нами.
Он рассмеялся, но выключил его. — Ты же знаешь, что сказал Гомер.
— А что сказал Гомер?
— «Хотя все боги и богини смотрят на меня, все же я с радостью сплю с золотой Афродитой».
— У меня есть кое-что лучше, — сказала Не-тий. (Ибо она знала, что в ее руках находится окончательное опровержение всей науки: геодезия... математика... картография... восход звезд... солнцестояние.) — Я буду вечно любить тебя. Она протянула к нему руки.
Конец