Летний детектив
Шрифт:
Я схожу с ума. Нервы ни к черту. Только бы не милиция, только бы…
Вот теперь на пороге действительно стоял риелтор – блондин с голубыми глазами (меня мучают двое светловолосых братьев, худощавые, в одинаковых серых костюмчиках, они различимы только по цвету глаз – зеленому или голубому). Сегодня меня решил почтить своим присутствием голубоглазый.
Парень с такой искренней заинтересованностью стал говорить про в очередной раз увеличенную сумму доплаты за переселение и так подозрительно морщил курносый нос (пикантный запах убиенного бомжа явно рвался на свободу), что я окончательно все поняла. Риелторы ни при чем. Ну не настолько мальчишка хороший актер, чтобы, подсунув мне труп, появиться через полчаса. И с лицом совершенно ни в чем не виноватого человека уговаривать меня продать квартиру. Парни хитроватые, стремящиеся заработать, не боящиеся надоедать несговорчивым жильцам вроде
Значит, все-таки без вариантов – во всем виновата новая жена моего бывшего мужа. Она меня ненавидит лютой ненавистью. Вызвать еще чью-то антипатию такая курица, как я, просто бы не сумела!
Вообще-то у нее вполне интеллигентное имя – Таня, огромный мясистый бюст (а ведь мой бывший – врун, говорил, что ему нравится моя небольшая грудь!) и черные волосы до пояса. Но как можно звать просто Таней женщину, разбившую твою семью?! Для меня она – дрянь, наглая тварь, гадкая стерва! Я до сих пор не понимаю, как мог бывший муж мог уйти в принципе. Допустим, он разлюбил меня – замотанную от хронического недосыпа, сильно похудевшую, нестриженую, в вытертых джинсах. Период «лохушки» бывает у каждой молодой мамы, однако это же временно! Впрочем, ладно: чувства мужа ко мне умерли. Допустим. Но ведь была Кристя – а у нее его глаза. И Машка – она начала демонстрировать свой холерический, как у папочки, темперамент прямо в родовом зале. Я еще не родила послед, когда Машка, быстро осмотрев медсестру и врача, с воплями попыталась выпрыгнуть из, к счастью, крепко сжимавших ее рук. Бывшему мужу тоже все не сиделось на месте. «Нет движухи, пойду потусуюсь», – говорил он мне, устав метаться по квартире. Я, измученная домашними хлопотами, не протестовала – сил не было, очень хотелось спать. И вот милый дотусовался. Додвигался… Я не понимаю, почему он нас бросил. В моей голове не укладывается, как можно было променять меня, с чуткостью собаки улавливающую любое его желание, на злобное инфернальное чудовище. И, по своей воле отказавшись от наших чудесных доченек, получить пустоту бездетных отношений. Впрочем, похоже, его новая баба с точки зрения жизненной хватки умнее меня – она не детей рожает, а доит бывшего, как корову. Экс-милый уже купил ей машину, еще она думает вынудить его оттяпать часть моей квартиры или даже получить ее целиком – я-то буду сидеть в тюрьме за убитого бомжа. Интересно, что именно она устроила? Стянула какую-нибудь мою вещь и подбросила ее на помойку, где тусовался бомж? Забралась в мою квартиру и подложила мне окровавленный ломик, которым бомжа укокошили? А может, дрянь подкупила собутыльников опустившегося дядьки, и они уже готовы дать показания против меня? Думаю, барышня она сообразительная, могла придумать все, что угодно. Только ничего из ее мерзопакостных планов не выгорит. Я буду умнее, справлюсь, смогу.
ВЫХОД ЕСТЬ ВСЕГДА!
НАДО ЕГО ИСКАТЬ!
ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ!
Аутотренинг – великое дело. Мне всегда помогают такие бодрые мысли и энергичные установки. Но вот одежду я, занимаясь самовнушением, выбрала совсем неправильную. Только вышла из парадного – и сразу же покрылась гусиной кожей. Холодный ветер нагло зашарил под расклешенным розовым платьицем. С безоблачного синего неба почему-то засочились редкие капли дождя, обжигающего, как кислота, кожу обнаженных плеч. Впрочем, последняя проблема решаема – несмотря на полный душевный раздрай, я умудрилась прихватить с собой белую трикотажную кофточку. Самая нужная часть гардероба при нашем скудном северном лете. Сейчас укутаюсь – и станет хотя бы немного теплее… Если честно, никогда не понимала, как в питерском климате умудряется зеленеть листва, откуда столько сил у бутонов цветов – расти, раскрываться, расправлять ароматные лепестки. Мне лично даже летом хочется сжаться, съежиться в комок. Я бы в шубке ходила – но тогда, конечно, с работы вылетишь в два счета, экстравагантность экскурсовода хороша в разумных пределах. Впрочем, если бы не труп, обнаруженный с утра пораньше, все было бы по-другому. Обычно я тороплюсь на работу и радуюсь – солнцу и синему небу, хоть это дарит петербуржцам скупой климат. Мне нравится, что офис турагентства расположен на площади Восстания, всего в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. У нас работают «живой рекламой» очень удачливые женщины, как правило, никогда ни автобусы, ни микроавтобусы, принадлежащие агентству, не стоят без дела. Несмотря на большую конкуренцию, наша «живая реклама», вооруженная громкоговорителями, всегда набирает экскурсии и по городу, и в пригороды.
– Привет! Что у меня сегодня? – спросила я у нашей секретарши Светочки, с наслаждением вдыхающей аромат дымящегося кофе. – Сделаешь
– Наталия! Тебе все бы чай-кофе пить! Можно подумать, ты только для этого на работу ходишь!
Какой же он все-таки противный, наш директор. И он шпионит за мной, точно! У меня тихий голос, и я уверена, что он не слышен через двойные двери кабинета шефа. Только если специально прислушиваться…
Начальник окинул меня таким взглядом, что сразу стало неуютно всему моему телу – кромке загорелой кожи в вырезе платья, обнаженным тонким коленкам, сдержанному бежевому лаку на пальчиках ног, виднеющихся в босоножках на невысоком каблуке.
А наш дурак все пялится да пялится, кретин!
Но ведь мой вид более чем скромен и приличен! Я ношу на работу классические вещи и ничем не провоцирую подобные взгляды! Хоть ты в скафандр облачайся с таким шефом-маньяком, честное слово!
От дальнейших плотоядных разглядываний меня спасла стайка японских туристов. Они просочились в нашу маленькую приемную и, не выключая своих видеокамер, залопотали:
– Достоевский, экскурсия, сейчас можно?
Света, быстро сосчитав темные головы, утвердительно кивнула:
– Пожалуйста. Я проведу вас к микроавтобусу, вашего гида зовут Наталия.
Директор заскрежетал зубами. Он знал, что я живу на Марата. А экскурсия по местам Достоевского заканчивается в Кузнечном переулке, и оттуда до моего дома всего минут пятнадцать ходьбы. О да – будь воля шефа, он из вредности послал бы работать с японцами другого экскурсовода. Просто девчонки, в отличие от меня, не столь пунктуальны и не приходят на работу за четверть часа до официального начала рабочего дня…
Я думала быстро показать японцам Инженерный замок, где учился Достоевский, провести их по всем угловым домикам, в которых любил селиться Федор Михайлович, а потом, добравшись до дома-музея, перепоручить группу тамошнему персоналу. Это позволит освободиться пораньше и съездить в авторемонтную мастерскую, где уже, должно быть, починили мои вечно бастующие старые «Жигули».
Забрать машину, вывезти тело бомжа, потом съездить к гадкой стерве…
У меня было так много планов. Но все они не осуществились.
– Наташ, тут тебе из милиции звонят, – растерянно зашипела Светка, прикрыв рукой динамик телефонной трубки. – Говорят, труп какой-то нашли, и ты им нужна. Что им отвечать? Ты есть в офисе или тебя нет?
– Какое нет! Ни стыда, ни совести! Милиция просто так звонить не станет! – заорал директор, выхватывая телефон. – Здравствуйте, уважаемый милиционер. Да, работает у нас гражданка Петрова Наталия Витальевна. А зачем она вам понадобилась? Ах, труп… Конечно, конечно, сейчас она придет, я лично прослежу, даю вам слово…
Он швырнул трубку на рычаг. Выражение лица из заискивающе-подобострастного вмиг стало злобным:
– Мало того что у тебя вечно болеющие дети и ты плохо работаешь! А теперь еще и трупы перед твоей входной дверью находят! Вот объясни мне, почему все это именно с тобой происходит?
Я ослышалась? Или он действительно сказал «перед твоей дверью»? Но тогда что все это значит? Ничего не понимаю…
Чем ближе я подходила к своему дому, тем больше портилось настроение.
Все ясно: директор просто оговорился. Или не расслышал сотрудника милиции. Ну а как могли найти труп, который я заботливо спрятала в собственной гостиной, перед входной дверью? Кто его туда положил? Сам бомж прийти и распластаться на пороге никак не мог. У него голова разбита, руки-ноги не гнутся, да и холодный он, короче, мертвее не бывает. Во временно оживающих призраков, трансформирующихся потом в трупы, я тоже не верю. Дрянь-стерва-воровка чужих мужчин, которая как-то так устроила, что мужик оказался на моем коврике, ни за что не стала бы бомжа вытаскивать – не в ее интересах. Если у меня дома тело найдут – подозрений в мой адрес больше.
Значит, директор просто оговорился. Спермотоксикоз вообще плохо сказывается на умственных способностях. А с «моим» бомжем, скорее всего, произошло вот что. Я открыла все окна, чтобы не превращать дом в газовую камеру. «Аромат» стал распространяться, и соседи, обеспокоенные вонищей, вызвали милицию. Милиционеры вскрыли дверь, и вот…
Невероятно, но… Никакого «вот».
Мертвый мужчина действительно лежал перед моей дверью! Я поднималась к своей квартире и с изумлением понимала, что, кажется, ставший еще более вонючим труп (хоть и питерское лето, но все-таки лето), находился именно в том положении, в каком я его первый раз и увидела! Действительно, тело располагалось на лестничной площадке, вверх синюшным лицом, из разбитой головы текла кровь. Все в точности как утром!